На шхерахъ

Люди были предупреждены, что чудо появится точно въ назначенный часъ, какъ это общалъ инспекторъ. Теперь они съ суеврнымъ страхомъ смотрли на восходящую луну, и мужчины, вопреки обыкновенію сняли шапки.

— Ну, что вы скажете насчетъ моего марева? — спросилъ онъ, шутя.

Никто не отвтилъ. Самый храбрый изъ всхъ, старшій лоцманъ, указалъ на сверо-востокъ, гд всходила блдная, настоящая луна въ первой четверти.

Чудо было поражающее, и впечатлніе, произведенное появленіемъ сразу двухъ лунъ, было слишкомъ сильно, чтобы объясненіемъ можно было его сгладить. Когда инспекторъ попробовалъ объяснить, въ чемъ дло, его сначала никто не слушалъ: люди стояли, словно ошалвъ, какъ будто наслаждаясь ужасомъ передъ непонятнымъ. Поэтому Боргъ оставилъ всякую попытку поколебать вру въ чудо. Онъ хотлъ имъ показать, что ни онъ, ни природа не могутъ нарушить законы, а между тмъ этотъ случай сдлалъ его чародемъ.

Обернувшись, онъ увидлъ, что его невста стоитъ какъ очарованная, и что мать ее удерживаетъ. Когда онъ подошелъ, она вырвалась изъ рукъ матери, упала на колни и закричала съ полубезумными жестами, какъ будто на какомъ-нибудь спиритическомъ сеанс:

— Великій духъ, мы боимся тебя. Освободи насъ отъ страха, чтобы мы могли тебя полюбить.

Дло начинало принимать серьезный оборотъ, и Боргъ призвалъ на помощь все свое искусство, чтобы объяснить это ничтожное чудо, но все было напрасно. Экстатическое наслажденіе, полное оцпенніе отъ страха, а больше всего суевріе, не желающее признать обмана чувствъ, такъ овладли двушкой, что никакія объясненія и увренія не могли помочь.

Мать въ своемъ непоколебимомъ спокойствіи, казалось, не понимала, въ чемъ дло: встревоженная страннымъ поведеніемъ дочери, она не обращала вниманія на явленіе природы.

Крики и жесты Маріи обратили вниманіе стоявшей на берегу толпы. Когда люди увидли молодую женщину, склонившуюся передъ одтымъ въ блое человкомъ съ глубокими черными глазами и непокрытой головой, они тотчасъ вспомнили разсказы библейской исторіи о юнош, творившемъ чудеса. Они столпились въ кучу и стали шептаться между собою. По совту старшаго лоцмана, одна изъ женщинъ побжала въ ближайшую хижину и вынесла трехлтняго ребенка съ открытой гноящейся раной на щек.

Кто можетъ вызывать марево, тотъ, конечно долженъ имть чудесный даръ исцлять болзни Роль, навязанная Боргу, начала тяготить его выше мры. Когда онъ увидлъ, что рыбаки, лоцманы и таможенные побросали свою работу, плотники и каменщики оставили постройку, чтобы внимать его словамъ, какъ пророчеству, имющему чудесную силу, ему стало страшно передъ той стихійной силой, которую онъ вызвалъ, и съ которой не умлъ справиться. Однако, наступилъ такой моментъ, когда надо было объясниться ясно и опредленно.

— Добрые люди, — началъ онъ. Потомъ снова остановился въ легкомъ смущеніи, не зная съ чего начать, какими словами говорить, такъ какъ каждое выраженіе требовало объясненія, предполагавшаго запасъ свдній, которыхъ, въ дйствительности, ни у кого не было. Въ эту минуту, когда ему стало такъ ясно, какая пропасть лежитъ между нимъ и этими людьми, онъ вдругъ услышалъ шумъ шаговъ, обернулся и увидлъ человка, по наружности напоминавшаго отставного моряка среднихъ лтъ.

Этотъ человкъ приподнялъ круглую поярковую шляпу и сначала, повидимому, смутился; подойдя ближе, онъ выпрямился и хотлъ что-то сказать, но Боргъ выручилъ его, спросивъ:

— Вы, можетъ быть, тотъ проповдникъ, котораго мы ожидаемъ?

— Да, это я, — отвтилъ вновь пришедшій.

— Можетъ быть, вы будете такъ добры сказать нсколько словъ этимъ людямъ: они нсколько взволнованы явленіемъ природы, котораго они не хотятъ себ объяснить, и которое въ настоящій моментъ я не могу имъ растолковать, — сказалъ Боргъ, стараясь выйти изъ ложнаго положенія.

Проповдникъ тотчасъ согласился. Онъ провелъ рукой по своей длинной бород и вынулъ изъ кармана библію.

Когда люди увидли черную книгу, по толп прошло движеніе, и вс одинъ за другимъ обнажили головы.

Проповдникъ перевернулъ нсколько страницъ и остановился; потомъ откашлялся и началъ читать:

— "И когда онъ снялъ шестую печать, я взглянулъ, и вотъ произошло великое землетрясеніе, и солнце стало мрачно, какъ власяница, и луна сдлалась, какъ кровь; и звзды небесныя пали на землю, Бакъ смоковница, потрясаемая сильнымъ втромъ, роняетъ незрлыя смоквы свои; и небо скрылось, свившись, какъ свитокъ; и всякая гора и островъ сдвинулись со своихъ мстъ; и цари земные и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякій рабъ, и всякій свободный скрылись въ пещеры и въ ущелья горъ; и говорятъ горамъ и камнямъ: падите на насъ и сокройте насъ отъ лица Сидящаго на престол и отъ гнва Агнца; ибо пришелъ великій день гнва Его, и кто можетъ устоять!"

Боргъ увидлъ, что дло стало еще хуже, и почти насильно увлекъ двушку прочь отъ этого опаснаго общества. Онъ привелъ ее на берегъ и старался, объясняя явленіе, показать, что это вовсе не луна, откуда-то съ неба упавшая, а итальянскій ландшафтъ, который онъ общалъ ей ко дню ея рожденія.

Но было уже поздно: въ представленіи двушки явленіе оставалось въ томъ же первоначальномъ вид, и волнующее изложеніе проповдника еще боле укрпляло очарованіе. Боргъ игралъ силами природы, призывалъ врага къ себ на помощь, и вотъ вс перешли на сторону его врага, и онъ остался одинъ.

Взоры Маріи все еще были обращены къ проповднику, и инспекторъ попытался обратиться за содйствіемъ къ матери. Онъ сказалъ ей тихо:

— Помогите намъ выйти изъ этого положенія. Подемте съ нами на шхеру, и вы увидите, что все это шутка, сюрпризъ ко дню рожденія.

— Я не могу судить объ этихъ вещахъ, — сказала совтница, — и не хочу. Мн только кажется — вамъ слдовало бы поскоре пожениться.

Это былъ трезвый и прозаическій совтъ, но въ устахъ этой старой женщины, которая сама была матерью, онъ звучалъ такъ умно, что былъ въ пору его, острому уму, хотя объясненіе и казалось слишкомъ простымъ. Однако, онъ тотчасъ подошелъ въ двушк, обнялъ ее, посмотрлъ на нее съ улыбкой, которую она должна была понять, и поцловалъ ее прямо въ губы.

Въ то же мгновеніе двушка какъ будто освободилась отъ чаръ стоявшаго на гор проповдника, оперлась уже безъ всякаго сопротивленія на руку своего друга, и они вмст радостно, почти подпрыгивая, пошли домой.

— Благодарю тебя, — прошептала она, обмнявшись съ нимъ взглядомъ. — Спасибо теб, что ты меня — какъ это сказать...

— Освободилъ отъ власти горнаго духа, — докончилъ Боргъ.

— Да, отъ власти горнаго духа.

И она обернулась, желая посмотрть, какой опасности она избжала.

— Не оглядывайся, — предостерегающе крикнулъ Боргъ и увелъ Марію въ домъ. А втеръ донесъ до него еще нсколько отрывочныхъ словъ проповдника.

Глава девятая

Однажды утромъ, недлю спустя, инспекторъ проснулся, хорошо выспавшись, и его первой ясной мыслью было то, что онъ долженъ ухать съ этого острова, безразлично куда, лишь бы быть одному, чтобы очнуться, найти самого себя. Прибытіе проповдника оказало должное дйствіе: народъ удалось "припугнуть". Шумъ и брань прекратились. Однако, съ другой стороны, Боргъ не могъ радоваться вновь обртенному миру, такъ какъ возбужденіе, не покидавшее его невсту, не позволяло ему оставлять ее ни на минуту.