На вершине блаженства

– Меня нельзя привязать, – возразила Блисс. – Куда мы приехали? Что это за прием?

– Я не хотел… – Себастьян прикусил язык. – Здесь собрались люди, которые должны помочь сделать из нашего городка рай. В основном они из средств массовой информации. С телевидения, радио. Представители печатных изданий. Некоторые имеют связи в киноиндустрии. И много рекламщиков. Эти представляют для нас наибольший интерес, если говорить о модельном агентстве.

– Внушительный список.

Он улыбнулся и стал теребить длинную бахрому на ее шарфе.

– Честно говоря, я не поехал бы сегодня сюда, но мне показалось, что тебе этот прием покажется интересным. И возможно, полезным. Здесь должны появиться несколько художников, во всяком случае, они сами считают себя таковыми. Кто знает, вдруг тебе удастся заполучить новых жильцов? В любом случае у вас найдутся общие темы для беседы, верно?

– Ты так считаешь? – Когда-то у нее были совершенно определенные представления о людях, с которыми она хотела связать свою жизнь. Теперь же все изменилось. Сам человек, его душа, его мысли – сейчас это казалось важнее, чем творчество того или иного художника. Себастьян уже не улыбался. Его рука легла на плечо Блисс.

– Давай поскорее покончим с этим делом. Мне хочется сбежать отсюда как можно скорее. – Он взял с заднего сиденья свой пиджак. – Я постараюсь не смотреть на тебя и даже не думать, не то кто-нибудь заметит… непорядок в моей одежде и догадается, что у меня на уме.

Блисс вылезла из машины. Холодный и влажный вечерний воздух лишь усилил ощущение дискомфорта. Так же как и щелчок захлопнувшейся дверцы, когда из «тандерберда» вылез Себастьян. Она отвернулась. В какой-то момент ей показалось, что они и не разлучались вовсе. Но потом она вспомнила, что между ними – пятнадцать лет разлуки. Образно говоря, Себастьян был львом, а она – ягненком. Вполне естественно, что льва неудержимо тянет к ягненку. Природа.

Блисс грустно улыбнулась.

Себастьян снова положил руку ей на плечо и повел к углу здания.

– Поверь мне, Блисс. Теперь мы все сделаем правильно. Я сделаю правильно. Наверное, понадобится много времени, но я потерплю. Потому что все понимаю. Ты будешь привыкать ко мне столько, сколько сочтешь нужным.

Она обхватила его рукой за талию – движение совершенно естественное, непринужденное. Блисс была довольно рослой, к тому же сейчас – на каблуках, но все равно оказалась чуть ли не на голову ниже Себастьяна. В эти мгновения она особо остро почувствовала, что он действительно рядом, что он вернулся.

Проклятие, неужели она всегда будет возбуждаться, как только прикоснется к нему?

У входа, прислонившись спиной к стене, сидел мужчина с желтым ящичком для сбора пожертвований. На табличке было написано, что средства пойдут на питание бездомных собак. Мужчина поднял голову – он вязал какой-то невообразимо длинный шарф – и улыбнулся Блисс. Она сунула руку в сумочку, нащупала монетку и бросила в прорезь ящика. Потом погладила сидевшего рядом с мужчиной пса.

– Я тебе верю, – сказал Себастьян, увлекая ее дальше. – Ты добрая и искренняя. Никогда не мог понять, что ты во мне нашла?

– И я тоже. – Она откинула за спину волосы. – Наверное, у меня дурной вкус.

Себастьян рассмеялся и заключил ее в объятия.

– Ну и острый же у тебя язычок. Что в семнадцать лет, что сейчас. О черт!..

Он словно окаменел. Блисс убрала с плеча его руку.

– Себастьян, что случилось?

Гул возбужденных голосов, раздавшийся за спиной, свидетельствовал о надвигающейся опасности. Она резко обернулась.

– Мерзавцы! – кричала какая-то женщина. – Торговцы развратом!

Блисс прижалась к Себастьяну. На тротуаре, у входа в ресторан, толпились мужчины и женщины. Толпа бурлила, волновалась. Некоторые размахивали плакатами.

– Извращенцы! Распутники! Прекратите морочить головы нашим детям! – кричала парочка в драных свитерах и таких же джинсах. Они нетвердо стояли на ногах, в руках же держали плакат.

Из подъехавшего лимузина выскочил шофер. Он открыл дверцу, и из машины следом за полным мужчиной в вечернем костюме выпорхнула шикарная блондинка в красном блестящем платье.

– Развратники! Мерзавцы! – Вопли становились все громче.

Где-то залаяла собака.

– Я хочу уйти отсюда, – сказала Блисс. – Зря мы сюда приехали.

– Теперь уже невозможно, – проговорил Себастьян ледяным голосом. – Я никогда не отступаю, никогда не прячусь.

– Вот он! Это Себастьян Плато?

Блисс охватил ужас, когда она поняла, что теперь внимание всей толпы полностью переключилось на них с Себастьяном.

– Тупые ублюдки, – процедил он сквозь зубы. – Пойдем.

– Спасем наших детей! – вопила парочка в драных свитерах. – Не трогай наших детей!

Себастьян обнял Блисс за плечи и повел ко входу в дом.

– Отдай наших детей, убийца!

Блисс в испуге захлопала глазами – расстояние между ними и разъяренной толпой неумолимо сокращалось. Ей оставалось лишь подчиниться – позволить Себастьяну вести себя прямо на бушующую толпу.

– Спасем наших…

– Блисс! – От группы людей отделилась знакомая фигура. – Блисс! Господи, почему ты рядом с ним? Почему здесь?

Оказавшись лицом к лицу с Пру О’Лири, а это была именно она, Блисс сначала растерялась, потом разозлилась.

– Пусти меня, – прошептала она Себастьяну. – Убери руку.

Если он и услышал, то не подал виду. Его рука по-прежнему обнимала ее плечи. Другой рукой он раздвигал толпу и прокладывал себе дорогу. Наконец они оказались перед полированной дубовой дверью. Дверь распахнулась, прежде чем Себастьян успел позвонить.

– Добро пожаловать, сэр, – проговорил швейцар, который, должно быть, видел в глазок, как они подходили. – Прошу прощения за причиненные неудобства.

Дверь еще не закрылась. Блисс оглянулась. И увидела искаженное яростью лицо Пру.

Швейцар предложил им пройти туда, откуда доносились голоса, смех и музыка.

– Мистер Уилмен сейчас в оранжерее. На террасе танцуют. Буфет у нас в столовой, а бар…

– Мы все найдем, благодарю, – перебил швейцара Себастьян; ноздри его раздувались, он шел так быстро, что Блисс едва поспевала за ним.

– Себастьян…

– Проклятые идиоты. Сами не знают, что орут.

Блисс убрала с плеча его руку и выпалила, глядя прямо ему в лицо: