Начальник Америки

— Нет. В наших водах он не появлялся.

— Неважно, — отмахнулся баронет. — Это было так, к слову.

Я кивнул понимая, что целью баронета было продемонстрировать мне информированность и возможности.

— В торговле испанцы слабаки, — продолжил тот. — А вот к территориальным покушениям относятся весьма и весьма серьезно. Их министр по делам Индий просто вне себя от ярости. У короля Карла в Консепсьоне служит очень проницательный военный губернатор по имени О’Хиггинс.

— Звучит не вполне по-испански…

— Он чёртов ирландец! — приглушенно воскликнул Ламберт. — Что только добавляет проблем всем нам.

Баронет сделал большой глоток портвейна. Я тоже пригубил бокал.

— Как стало известно, О’Хиггинс посылает в Мадрид один доклад за другим о русской активности. А все началось с того, что на карте Лаперуза, когда тот шёл на север, ему удалось разглядеть русское поселение в заливе короля Георга.

— Хиггинс встречался с Лаперузом?

— Я же говорю, чёртов ирландец доставит нам всем хлопот.

— Но откуда Лаперуз мог знать…

— Есть о чем подумать, не правда ли? — баронет усмехнулся. — Амбассадор царицы, граф Семен Воронцов душевный человек и понимает, что к чему. Это по моему совету он рекомендовал вашему адмиралтейству мичмана Биллингса и штурмана Тревенена, как надежных офицеров, которые плавали с Куком. Но напрасно Императрица Екатерина затеяла сейчас кругосветную экспедицию. Вы, конечно, слышали о Муловском?

— О Муловском? — я сделал вид что вспоминаю имя. — Ах, да! Его действительно назначали на командование какой-то экспедицией. К сожалению, война со Швецией помешала…

— О, мистер Эмонтай, могу вас обрадовать, — мрачно заметил баронет. — Я лично посетил эскадру, когда она сделала остановку в Плимуте. И видел все пять кораблей собственными глазами. Вооруженные «en flute» они представляют тем не менее серьезную силу.

— Муловский? В Плимуте? — я чуть не подскочил.

На моем лице вряд ли отразилась радость, потому что собеседник немного озадачился. Он даже не стал развивать мысль.

— Надеюсь их отозвали обратно в Балтику? — уже спокойно спросил я.

— Ничего подобного, — завидев прислугу с подносом, баронет залпом прикончил портвейн. — Они отправились к Мысу. Наше правительство поддерживает в этой войне Швецию и не захотело бы сейчас прибавления русских сил на Балтике.

Новость следовало переварить. Вместе с ростбифом, который нам только что подали. Не знаю, что меня напугало больше — внезапная смена исторических декораций или выглядящая абсолютно сырой серединка мясного куска.

— Знаете почему эта таверна называется «Бык и Уста»? — спросил Ламберт.

— Название, как название, — пожал я плечами.

— К быку оно не имеет отношения, — баронет прожевал кусок. — Раньше заведение называлось «Булонское устье» в память об одной военной кампании на французском берегу. Но народ наш тёмен и сократил название до более понятных слов. К чем я это говорю?

— К чему же?

— Как нам стало известно, — он не уточнил, кому именно «нам». — Некоторые отщепенцы, что живут в Макао, использую в торговле с индейцами ложный флаг. Это может обмануть простаков, но не людей, которых я представляю.

Он подождал моего кивка и продолжил:

— Кроме того, нам стало известно, что один из этих изгоев, мистер Кокс, сейчас находится при шведском дворе и убеждает госсекретаря барона Эрика Руута, чтобы тот выдал ему каперское свидетельство против ваших поселений и кораблей.

— Спасибо за предупреждение!

— Пустое! — отмахнулся Ламберт. — Шведский флаг пройдохе нужен лишь затем, чтобы прикрыть торговлю с индейцами. Так вот, люди, которых я представляю, хотели бы положить конец нелегальной торговле. А вам, находясь на месте, это будет сделать проще.

Я кивнул, пережевывая отрезанный с самого края кусок мяса. Он выглядел поджаристым даже подгорелым, зато в нём вряд ли уцелели паразиты. Что до слов баронета, то я всегда занимал противоположную позицию. Мы были заинтересованы в свободной торговле с английскими моряками. А если бы и сговорились с какой-то одной компанией, то только в обмен на встречные преференции. И отнюдь не экономического плана.

— Что люди, которых вы представляете, могут предложить взамен?

— А что вы хотите?

— Политическое признание наших колоний.

— Ого! — баронет качнулся так, что заскрипело кресло. — Это не тот вопрос, который достопочтенные компании могут решить.

— Но они достаточно влиятельны, чтобы поспособствовать решению, разве не так?

Его взгляд изменился. Кажется я немного прибавил в глазах толстого интригана. Хотя возможно он просто думал, как меня лучше сожрать.

* * *

После встречи с баронетом я посетил собрание пайщиков, устроенное Миллером, который вел свою интригу. Она заключалась не столько в том, чтобы оснастить собственный корабль, сколько в создании ажиотажа среди других английских торговцев. Но играть следовало до конца и собрание, конечно же, было самым настоящим.

Благодаря связям баронета, Миллеру удалось добыть разрешение на торговлю, как от компании Южных морей, так и от ОИК. После этого в предприятие пожелало вступить множество мелких торговцев, что подбирали крохи со стола монополий. Одни развозили уголь по британскому побережью, другие ходили в европейские порты, в Средиземное море. Конкуренция была высокой, прибыль низкой, и американская пушнина многих манила возможностью быстро разбогатеть.

— Но какой груз мы повезём туда? — вопрошали пайщики Миллера.

— Господа, мы не ошибёмся, если повезём туда свинец, олово, железо и даже чугун.

— В каких изделиях?

— Не в изделиях, господа, в прутах, полосах, слитках, чушках. Я так же предлагаю везти серу, селитру, каучук.

— Но Англия сама завозит и железо, и серу, и селитру.

— Что с того? Мы набьем кошельки монетой, так или иначе.

— Много ли заработаешь на железе? Даже если по вашим словам мы накинем по пять шиллингов на каждый фунт.

— Зато сбыт гарантирован, господа, а это половина успеха. Кроме того, богатеть мы будем на другом. Подумайте сами. Сицилийскую серу, шведское железо и английское олово мы повезём туда, где их возьмут по хорошей цене. Там мы набьём трюмы дешёвыми американскими и сибирскими мехами. Часть можно привезти сюда, или в Голландию, но большую часть мы с выгодой продадим в Макао, и на выручку возьмем на борт чай, фарфор, ревень. За одну такую поездку свинец превратиться в золото, причём без всякой алхимии, господа!