Начало тьмы

Эти короткие мгновения покоя оказались последними — следующие полчаса Отари не остановился ни на секунду. Почти бегом возвращаясь к очередной развилке, он шел по новому пути — и, взглянув на свое отражение, поворачивал назад с сокрушенным сердцем. Время подхлестывало — из неведомо где запрятанных звуководов иногда доносились шумы погони. Иногда он видел светящиеся кляксы — видимо, мхи отвечали на отблеск огня. Пропадая из одних слуховых скважин, шум начинал исходить из других — он подстерегал теперь в самых неожиданных местах, вспархивая из-под ног, падал сверху, толкал под локоть; временами пугая, но чаще раздражая. Когда звуки стали доноситься сразу из нескольких мест, Отари до предела ускорил движение, не обращая внимания на калечащие ступни грани камней. На бегу казалось, что шаги и громыхание доносятся сразу отовсюду, подстегивая и понуждая мчаться наперегонки с эхом — он с горечью подумал, что не узнает теперь, какой звук настоящий… Стараясь передвигаться бесшумно (кто знает, может, и его могут услышать?) он успел обследовать пять или шесть ходов, но безрезультатно. Вырвавшись из очередного тупика, он замер у развилки, затравленно озираясь. Шум был справа — но смутный, слева же раздавались четкие шаги и голоса; он различил даже металлическое позвякивание и скрежет — наверное, роботы… Шаги будто бы приблизились — он настороженно прислушался… Внезапно упал на руки и приложил ухо к холодному полу. Вот оно! Звук отчетливо отдавался в монолите камня. Не медля ни секунды, Отари выпрямился, готовый бежать… Но куда? В очередной тупик? Безнадежным взглядом он ощупал чернеющий ход — его подтачивала почти полная уверенность, что и там будет то же самое. Но где-то же оно повернется, это проклятое отражение! Звук стал слышней — пожалуй, до него метров сто… И, внезапно решившись, Отари стремглав бросился навстречу, высоко подняв светлячок огня. Нет, он не свихнулся — в его мозгу струйкой ледяной воды скользнула догадка. И он понесся навстречу судьбе в чаянии достичь верхней развилки раньше преследователей. Отражения были повернуты под разными углами — продолжив в воображении их цепочку, Отари знал теперь, куда бежать! Это было единственным выходом — вместо того, чтобы перебирать все ходы подряд, вырваться сразу к крайнему — и, несясь во весь опор, он изо всех сил, до помутнения в мозгу, выдерживал в уме трехмерную схему. Нестройный топот рассыпался на отдельные шаги — звонко цокали ноги киберов; вдали мелькнул тусклый отсвет… Притушив «светлячок», Отари продолжал бег чуть ли не на цыпочках. Развилка уже близко — споткнувшись, он чуть не упал, ободрав о стену подставленную руку, но даже не почувствовал этого. Вырвавшись к повороту, он, молясь в душе, приоткрыл плошку и в мгновенной вспышке заметил несколько чернеющих впадин. Наметив направление, он прикрыл свет и направился к самой дальней. Шаги отдавались в груди, замирая тошнотворной волной — стоило неимоверного напряжения сдержаться и не броситься бежать. А на стенах уже играли блики от электрических фонарей! Голоса вдруг резко приблизились — казалось, они прямо-таки лезут в уши:

— Еще вниз? У этой развилки малость подождем, доложить надо… Эй, где сейчас главный?

…Эхо донесло до слуха плотные голоса сытых и самоуверенных людей. Отари вдруг подумалось, что у смерти должен быть именно такой голос — сытый и самоуверенный. В нем было спокойное сознание своей правоты, возлелеяное многими поколениями — элиту Корпуса Стражи взращивала все та же Евгеничка. Пощады не будет. Полувздохнув, полувсхлипнув, Отари бросился к открывшейся в неверном свете тени прохода на миг раньше, чем из-за изгиба пещеры показалась расцвеченная прожекторами туша робота.

Благословенная темнота укрыла беглеца. Спеша и спотыкаясь, он уходил все дальше от занятой развилки. Наконец, шум за спиной утих, и Отари пошел спокойнее, время от времени подсвечивая себе под ноги. Минут десять в запасе у него есть — целая вечность! Вообще-то он был уверен, что затея не стоит и выеденного яйца — вся здравомыслящая часть его натуры восставала против подобной надежды. Но присущая тому же здравомыслию добросовестность не давала бросить дело на полпути… Да и, честно говоря, жила, жила где-то в душе ма-аленькая детская надежда на чудо. В конце концов, мало, что ли, чудес он встретил — почему бы не случиться еще одному? Специально в награду за веру… Угрюмо глянув вперед, он заметил на сводах прозрачный отблеск; еще через несколько шагов открылась уютная пещера метров десяти в поперечнике — подняв тлеющую плошку, он уловил искорку отражения. Темное стоячее озерцо — цель рискованного путешествия. Все с тем же угрюмым выражением лица, словно боясь сглазить, он проделал уже знакомое упражнение, и… разочарованно выругался. «Опять мимо, так его…» Отражение глядело почти прямо — но именно почти. Встретиться с ним глазами не удавалось. Ощущая себя донельзя глупо, Отари на полусогнутых ногах начал продвигаться вправо. Казалось, вот-вот, еще немного… Но тут локоть уперся в холодную скалу. Все больше злясь, он вжался в нее, стараясь зацепить хоть краешек… Нет, хоть ты тресни! Он аж сплюнул от острой досады и с размаху двинул локтем стену. Все насмарку! Чувствуя, как на глазах закипают слезы, он еще раз с ожесточением пнул мертвый камень. Башмак вдруг застрял в чем-то рыхлом — с усилием выдернув ногу, Ило услышал стук осыпающихся камешков. Боясь расстаться с внезапной надеждой, внимательно рассмотрел скалу, попробовал отколупнуть… Радостно засмеялся — глина! Ниша в скале, искусно заделанная глиной с камнями! Поставив плошку, он остервенело принялся за работу — не прошло и трех минут, как перед ним открылась глубокая трещина в скале, явно расширенная каким-то инструментом. «Вот Жюля бы сюда!» Находка и впрямь любопытная. Вот только поможет ли она… Все еще сомневаясь, он попытался втиснуть свой торс в узкую расщелину — наконец, со второй попытки это ему удалось, и с некоторым страхом он поднял глаза.

…Вода в озерце, взбаламученная его трудами, медленно успокаивалась — Отари пригнулся еще ниже, больно упершись в стену коленями. Вода стала ясной, как черное стекло — в этом стекле он увидел свое отражение. И взглянул ему в глаза…

Глава 11

…Яркий блеск ослепил, а нахлынувшая невесть откуда вода норовила забиться в нос и в рот — кашляя и отплевываясь, Отари перевернулся на живот, очумело молотя руками и поднимая тучу брызг. Сглотнув добрую порцию теплого солоноватого раствора, он открыл зажмуренные глаза и окончательно пришел в себя. Вокруг, отражая дневное небо, раскинулось необозримое пространство… Понимание пришло с некоторой задержкой. «Океан…» Ило плавал на поверхности, как невезучее насекомое — волны кругом расходились от его тела, единственно оживляя остекленелую гладь. Непромокаемый комбинезон вздулся пузырем, мешая движениям — отфыркиваясь и кидая вокруг дикие взгляды, Ило принял в воде какое-то подобие сидячей позы, помогая себе руками. Некоторое время прошло, прежде чем вернулась способность думать. Первая осознанная мысль — чудо все-таки произошло! А каким образом — вопрос десятый… Но где он? Отари медленно повернулся, обшаривая взглядом горизонт — и почти сразу увидел знакомые вершины. Остров оказался рядом. Вода щекотала шею, просачиваясь за шиворот — подтянув ворот, Отари обреченно вздохнул. Если бы ему сейчас оказаться где-нибудь далеко-далеко… Ведь есть еще острова — почему бы ему не оказаться на одном из них? Или таинственная сила ограничена в своих возможностях? Отари припомнил оба случая, когда она вмешалась в его жизнь… Оба — первый все-таки произошел во время купания. Пожалуй, общего между ними было только то, что он о них ничего не помнил. В первый раз он млел в полудреме, а во второй просто выключился, и каким образом удалось ему просочиться сквозь толщу скал, можно только гадать. Отари прикинул расстояние до острова — километра два… При его искусстве плавать — целое путешествие. А на финише поджидают судьи с секундомерами… Плыть все же придется. Он окунул голову в воду и выдохнул, нарушив надоевшую тишину задорным бульканьем. Вода… Это ведь не просто вода — он присмотрелся внимательнее. Однако идеально прозрачная среда ничем не выдавала своей тайны. Дно терялась в голубой дымке… Ило с шумом вынырнул, втянул ртом пропаренный воздух — тот показался прохладным. Ванна какая-то, прости господи… Он помотал головой, вытряхивая воду из ушей. Никогда не думал раньше, что бывают такие курортные миры. Ни ветерка — поверхность воды серебристо отсвечивает. Как зеркало… Отари прекратил всякое движение, терпеливо ожидая, пока улягутся поднятые им волны. Зеркало… Замерев, он вглядывался в воду. Вот она успокоилась… Он осторожно наклонил голову и нос к носу встретился со своим двойником. На фоне неба лицо было почти неразличимым — какой-то темный кочан… «Черт! Почему?» Перевернутое лицо вновь подернулось рябью — оно ничем не нарушало законы отражения. Это-то и вызывало досаду. Но она длилось недолго, резко сменившись глухой тоской — в тот самый момент, когда откуда-то вдруг донесло комариное зудение мотора.

…Чувство обреченности тоже может достичь совершенства — именно такое законченное до полного спокойствия отчаяние испытывал Отари, когда над ним, взблескивая в лучах солнца, завис крохотный самолетик. Лежащий в воде человек равнодушно следил за его эволюциями, не делая попыток уплыть или нырнуть. Он ждал. Вот самолет легко выпрямился после разворота и пошел на снижение — коснувшись воды острым реданом, он на секунду выкинул белые усы пены — в пику окружающей глади — и сел на брюхо за десяток метров от беглеца. Виртуозная посадка. Но Отари не оценил мастерства пилота — с закаменелым лицом он следил за поднимающимся лепестком кабины. И сначала не поверил своим ушам, услышав до жути знакомый голос:

— Координатор, плывите сюда!

…Живые серые глаза, широкая улыбка, утонувшая в черной окладистой бороде:

— Здравствуйте, координатор!

Ухватившись здоровенной ручищей, он одним движением втащил мокрого беглеца в прозрачную кабину:

— Ну, мне повезло — вот-так так!

— Вы… — выдохнул Отари, — вы…

— Да, я — Грор Сими, нитка 418502630!

Отари смотрел во все глаза — чудеса продолжались. Этот человек говорил с ним двое суток назад!

— Я сразу понял, что вас засекли, — сочным баском говорил Грор, протискиваясь к пилотскому креслу, и продолжал уже оттуда:

— Трезвон подняли по всей планете, даже объявили, идиоты, осадное положение!

Он густо захохотал, откидывая голову назад, одновременно небрежно двинул вперед рычажок газа и взялся левой рукой за штурвал, слегка поправляя рвущуюся вперед машину:

— Слышите? А того не скумекали, что атмосферщики летали и летать будут, чихая на их запреты!

— Но как вы меня нашли?! — придвинувшись поближе, прокричал Отари сквозь нарастающий свист двигателя.

— Как? — Грор оглянулся, еще раз блеснув в полумраке поляризованного света широченной улыбкой. — Это уж вам виднее — я получил сообщение буквально полчаса назад. Слава богу, что сегодня моя смена!

— Жюль! — догадался Отари и осекся, подозрительно глянув на сосредоточенно управляющего самолетом человека. Не следовало все-таки давать волю языку… Но атмосферщик, казалось, не расслышал — свист достиг кульминации, и «стрекоза», круто наклонившись, полезла вверх. Отари молча провожал взглядом остров, хотя на языке у него вертелись десятки вопросов. Всему свое время. А все-таки Жюль молодец!

Все объяснялось просто — поднявшись на две тысячи метров, Грор оставил управление на автопилота, и, повернувшись, подробно изложил обстоятельства, приведшие к встрече. Получив координаты, он, не долго думая, направился прямо к входу в пещеры, рассчитывая на то, что беглецу удастся выбраться. Но двухчасовое барражирование не дало результатов — более того, его не очень вежливо попросили убраться из района поиска. А потом началось непонятное… Подключившись в радиосеть стражи, Грор услышал паническое сообщение — вода вдруг начала подниматься, затопляя проходы. Группы поисковиков в крайней спешке покидали подземелье, оставив там даже нескольких роботов. Наводнение было тем более загадочным, что океан оставался спокоен — ни одной морщинки не появилось на его поверхности. Между тем вода дошла до отметки двадцати пяти метров над его уровнем за сорок минут и затопила всю нижнюю часть пещер. Стражники, в силу своей натуры, не предавались удивлению или растерянности, сделав главный для себя вывод — разыскиваемого, если он был под землей, больше нет в живых. А так как весь остров уже поделили на квадраты для одновременного прочесывания, то занялись им. Насколько знал Грор, сейчас прочесывание в полном разгаре.

— …Так что, можно сказать, нам повезло — возвращаясь назад, я не выключил сканирование, поленился, знаете ли… — тут он вновь улыбнулся. Зубы у него были великолепные — крупные, белые. Может быть, чуточку излишне крупные — Отари представилось, что если бы Грор улыбнулся во всю ширь, впечатление получилось бы жутковатым. Сила так и била из этого жизнерадостного бородача, играя в глазах бесоватыми искорками — и Отари в первый раз подумал, что такого человека можно и боятся. К тому же он испытывал дополнительную неловкость оттого, что был много младше. Сейчас это мешало — ведь он намеревался взять командование в свои руки…

Начав думать о будущем, Отари почувствовал беспокойство — блаженное состояние избавления начало проходить, уступая место заботам насущным, и он спросил:

— Куда мы сейчас летим?

Грор покосился выпуклым глазом:

— На Бронзовую.

— Да? — не нашелся что сказать молодой управленец. Он почему-то был уверен, что они летят к одному из островов… Да ведь и Бронтом не запрещал ему этого! Отари улыбнулся, потом вновь стал серьезен:

— Не слишком ли рискованно?

— Не думаю, — не спеша отозвался Грор, рассеянно оглядывая горизонт, — сейчас охраны меньше, а я специально сегодня вылетел без напарника…

— Но на базе есть контроль, — напомнил Отари.

Бородач усмехнулся:

— Да ведь и мы не простаки — есть место сменившегося контроператора… Того уже с полгода, как нет, а в память учета на Бронзовой об этом еще не сообщили, — он хитровато подмигнул.

— Ваша работа?

— Наша… Кое-кто есть в контроле.

— Здорово! — восхитился Ило. — Значит, я буду прописан официально… Но ведь могут узнать — лицо-то не заменишь… Да и браслета нет.

— Браслет я дам, — перебил Грор, слегка позевывая, — о-хо, что-то в сон потянуло… Так, значит, работать он будет, — продолжал он объяснения, прозевавшись, — но только в пределах базы. В глобальную лучше не соваться — расколет… А этот оператор — он с другой базы, с Золотой — оттуда я сегодня и вылетел. Запомните только имя — Эванг Ллбван. И ни о чем не беспокойтесь — техники тут годами сидят безвылазно, и вряд ли кто что заметит. А евгенисты не очень-то присматриваются к нашему брату — так что если и будет кто оттуда, не страшно… Вы мне нужны здесь — так что и говорить не о чем.