Над пропастью юности
Шрифт:
Она опустила голову, чтобы убедиться, что подол платья действительно воспламенился от огня, разожжённого в камине, как Дункан обхватил её за талию и ловко опустил на пол. Фрея задела ненароком кресло, и оно с тихим грохотом упало к ногам парня. Это его не отвлекло. Не став медлить, он взял оставленную миссис Кромфорд бутылку вина и вылил на платье кузины, чтобы погасить огонь, языки которого ещё не успели разрастись достаточно, чтобы девушка ощутила их опасность.
— Что ты наделала? — Дункан поднял глаза к картине, когда взгляд Фреи остался прикованным к юбке, по которой расплывалось багровое пятно от пролитого вина. И стоило парню посмотреть на неё, как она вдруг подошла к нему, уткнулась носом в грудь и расплакалась. — Что случилось? — голос кузена стал мягким.
— Это правда, что Джеймс обручен с Мартой? — спросила осевшим хриплым голосом, подняв набравшие влаги глаза.
— Он не делал ей предложения, но… — Дункан замялся. Он не был уверен, как должен был ответить на этот вопрос, смягчив все углы.
— Но он должен, — Фрея закончила предложение вместо него. — Иначе он всё потеряет.
— Я не уверен, что положение дел настолько ужасно. Не нужно утрировать. Ну же, — он положил большие ладони на плечи девушки и слегка встряхнул её, когда она подняла голову и выпустила протяжный обреченный вздох. — Джеймс никогда не жениться на Марте, — Дункан выпустил нервный смешок.
— Но будет жалеть, если жениться на мне, — горло царапали слова, произнесенные миссис Кромфорд. Они отравляли мысли, что только и крутились вокруг того, что так всё и было. Фрея не могла мыслить здраво, чтобы прийти к однозначному заключению. Тем не менее, миссис Кромфорд удалось сломить её своими убеждениями, что были отчасти справедливыми.
Она понимала, что глупо было рассуждать о том, что Джеймс пожалеет об их женитьбе, когда даже не была уверена, намеревался ли он вообще жениться на ней однажды. Раньше это было не так важно. Фрея намерено не думала об их общем будущем, чтобы не строить воздушных замков, что должны были раствориться в горькости разочарования. Оказалось же, что против собственной воли подсознательно Фрея намеревалась разделить свою жизнь с парнем, и осознание этого безмерно пугало. Как будто снова наступила на те же грабли. Придумала больше, чем должна была, и теперь жалела, осознавая собственную глупость перед тем, чего так сильно сторонилась.
— Я не могу вернуться. Точно не в таком виде, — она пригладила руками подожжённый подол платья, на котором виднелось огромное пятно от вина, от которого атласная ткань чуть сморщилась. — И наверняка не после этого, — Фрея подняла глаза на исполосованную картину, где мало что напоминало прежний пейзаж. Дункан не знал, что она была нарисована девушкой, и вдаваться в объяснения она не была намерена.
— Я могу найти Джеймса, чтобы…
— Неуверена, что сейчас правильное время для разговора. Мне нужно собраться с мыслями и силами. Впрочем, вряд ли уместно будет обсуждать всё здесь, в этом дурацком доме. Просто найди его и сообщи, что мы уходим, — Фрея схватилась за руку кузена и начала с силой сжимать её. — Но он должен остаться. Пока что так будет лучше.
— Ты уверена?
— Да, пожалуйста. Я просто скорее хочу вернуться домой. Эти стены давят на меня.
Глава 29
Дункан не смог найти друга, будто тот растворился в воздухе. Спросил несколько попавшихся на пути горничных, но те лишь бросали короткое «нет» и убегали в суете. Встретившейся ненароком Оливер безразлично пожал плечами. Алисса предложила оставить записку, что оказалось единственным здравомыслящим решением, что не занимало много времени.
Фрея нашла парня и девушку и нетерпеливо просила скорее убираться. Показавшаяся в поле зрения Марта заметила их издалека и смерила высокомерным самодовольным взглядом, полным хитрой злости. Похоже, она была осведомлена в причине торопливого побега соперницы. Похоже, также знала, где был в это время Джеймс. И Фрея чувствовала под кожей её холодный ревнивый взгляд, что выпускал в кровь терпкий яд. Марта упивалась жалким видом девушки, принимая её жалкий вид, как собственную победу, а не миссис Кромфорд, в большей мере приложившую свою руку к происходящему. Прежде чем вернуться в гостиную к гостям, которые не заметили нарастающего напряжения, девушка подняла в воздухе бокал
и осушила его, не сводя с Фреи глаз. Губы растянулись в гадкой улыбке, когда она махнула на прощание рукой и ушла.— Почему так долго? — не выдержала Фрея. Затем вырвала из рук кузена ручку, смочила металлический кончик в чернилах, небрежно бросив на ровные буквы Дункана кляксу, и бегло нацарапала — «Я надеялась, этот вечер пройдет иначе. Прости, но я должна уйти. Не приходи ко мне, потому я нуждаюсь во времени, чтобы всё обдумать. Надеюсь, ты меня поймешь».
Когда отвела взгляд от записки, то вдруг словила себя на том, что вовсе не дышала, выводя тяжелой рукой каждое слово. Фрея подняла голову и обнаружила рядом только Алиссу, которая уже по привычке ни о чем не спрашивала, одаривая понимающим взглядом. Теплая ладонь девушки лежала на спине, подтверждая её присутствие. И Фрея едва сдерживала себя от того, чтобы не расплакаться снова.
Сложила записку и передала проходящему мимо официанту, бросив короткое — «Мистеру Джеймсу Кромфорду», прежде чем вернуться в прихожую. Дункан уже ждал их, прижимая к животу большую круглую тарелку, прикрытую блестящим металлическим колпаком. Он был странно доволен собой, что вызывало недоумение.
— Это наш утешительный приз, — ответил на недоумевающие взгляды девушек. — Нам нужно поспешить, пока никто не спохватился о пропаже.
Это оказался кекс. Огромный рождественский кекс, приготовленный на десерт для уважаемых гостей дома Кромфордов, среди которых Фрее не оказалось места. Покрытый сладкой белоснежной глазурью, пропитанный выстоянным ромом и густо усыпан изюмом, он был настоящим произведением искусства, превосходящим остальные блюда, что они успели попробовать. Мысленно Фрея даже была рада, что кузен совершил эту проделку, что должна была оставить миссис Кромфорд в замешательстве, если не вывести из себя вовсе. Дункан убедил их, что другого кекса не было, что означало, что гостей придеться угощать лишь простым по своему вкусу рисовым пудингом. И Фрея ещё никогда не чувствовала себя более правильно, потешаясь одной лишь мысли о чужой неприятности, причиной которой стала она.
Стоило им переступить порог холодного дома, что Фрея покидала в сладостном предвкушении, как воздух пронзил громогласный звонок телефона, что заставил сердце биться сильнее. Она бросила неуверенный взгляд на кузена, который без слов всё понял. Не успев освободить себя от оков тяжелого пальто, Дункан поднял трубку. Он коротко угрюмо кивнул Фрее, подтверждая её догадку о том, что это был Джеймс.
— Какого чёрта происходит? Ты говорила с моей матерью? — голос парня звучал взволновано и слишком громко. Дункан испытывал неловкость, покуда поднял трубку вопреки ожиданиям друга, что это сделает Фрея, да и к тому же ушел вместе с ней, когда так и не нашел его, чтобы попытаться всё объяснить. — Фрея, что она тебе сказала?
— Это я, — парень опустил глаза вниз, предугадав, как ярость друга должна будет обрушиться на него за считанные секунды. Джеймс был достаточно вспыльчивым, когда дело касалось того немногого, что для него действительно было важно. Фрея оказалась в списке, перечень пунктов которого можно было сосчитать на пальцах одной руки. — Только не горячись…
— Я хочу поговорить с Фреей. Передай ей трубку, — произнес сдержанно и сухо без намека на возражение. Дункан поднес трубку вперед, намеренный передать кузине, которая стояла рядом и нервно грызла ногти. Она живо замотала головой, отталкивая руку парня от себя, что заставило его сделать тяжелый вздох.
— Она не…
— Скажи, если она не возьмет чёртову трубку, то я приду к ней домой. Буду стоять под чёртовой дверью хоть всю ночь, как бы холодно не было, пока либо не умру, либо не поговорю с ней, — прорычал, вынудив Дункана поежиться. Он передал Фрее слово в слово, не оставив выбора, кроме как взять трубку и ответить.
Они поменялись местами. Джеймс понял это, едва равномерное дыхание Дункана сменилось прерывистым, что принадлежало ей. Некоторое время выжидал, но Фрея молчала, не предупреждая, что готова была слушать. Молча дышала, сотрясая немым волнением остатки его самообладания.