Надежда для Бирюка

– Добрый день, – поздоровался Митрофан Яковлевич со мной, после того, как степенно, по очереди, пожал руку всем рабочим. – Пригласите, Надежда Андреевна?

Естественно, я кивнула, пошла вперёд по расчищенной тропинке. Бросила взгляд на поленницу, невольно вспомнив, кто спас дрова из снежного плена, заодно нас с Ладой от мороза. Теперь полы утеплил…

– Хорошо, – прокомментировал Митрофан Яковлевич работу своих подчинённых, заглядывая в каждый уголок, трогая, наступая, стуча. – Алексей, иди-ка сюда, переделай, – иногда указывал на невидимые мне недостатки. – Что ж… – посмотрел в итоге на меня. – Теперь не замёрзнете.

– И всё-таки, – решилась я озвучить то, что не давало покоя. – Сколько я должна?

– Надежда Андреевна, – приподнял руку в предупреждающем жесте Митрофан Яковлевич, я предпочла промолчать, пусть и очень хотелось выговориться.

Неудобно как-то, неловко. Словно я осталась должна, и мне придётся за это расплатиться, заранее хотелось знать, как именно. Неопределённость нервировала.

– Чаю? – наконец, выдавила из себя, переводя взгляд на заварочный чайник.

– Мы это… пойдём, начальник? – выразительно кашлянул за спиной Митрофана Яковлевича Борис. – Доброго здоровьица, хозяйка.

– Идите, – кивнул Митрофан в ответ.

Я искренне поблагодарила за проделанную работу, потому что всё, что реально могла – благодарность на словах.

– Есть кофе, – засуетилась я на кухне, – растворимый, правда, – добавила, извиняясь. – Чай чёрный, зелёный, таёжный, меня соседка угостила, очень вкусно, – лепетала я, будто человека, жившего здесь, возможно удивить настоем из таёжных трав.

– Чёрный, – слегка улыбнулся Митрофан Яковлевич, присаживаясь за стол.

– Суп ещё есть, овощной, на телятине, и плов с курицей… – спохватилась я, что время обеда

Вдруг гость захочет съесть чего-нибудь сытнее воды.

– Я не голоден, спасибо, – было мне ответом.

– Вот тогда, кекс с творогом, – открыла я салфетку, под которой лежал симпатичное произведение кулинарного искусства.

Честно говоря, приготовление пищи – не моя стихия. В Калининграде готовила всегда мама, мне и в голову не приходило стоять у плиты. В Красноярске чаще заказывали или ходили в рестораны.

Кое-какие представления о кулинарии я имела, но касались они в основном детских блюд.

Супчик с фрикадельками приготовить могла. Овощное пюре или тефтельки умела. Сдобные пироги или кислые щи по-прежнему оставались для меня загадкой.

Так что своим кексом я искренне гордилась.

– Спасибо, – глухо кашлянув, ответил Митрофан Яковлевич, медленно протянул руку, взял самый маленький кусочек, осторожно откусил.

Я наблюдала за процессом, будто участвовала в кулинарном шоу. Прямо сейчас главный шеф-повар должен вынести вердикт моему блюду. И мне лично, как повару, человеку и… женщине.

– Вкусно, – проглотив несколько кусочков, сказал Митрофан Яковлевич, отложив остальное в сторону.

Что ж… решила не подавать вида, что стало обидно.

– Я посмотрела анализы Вовы и Василисы, всё хорошо, – суетливо сказала я, чтобы чем-то заполнить пространство, которое наполнялось густым, дурманящим туманом, от которого холодели ноги, зато в груди и внизу живота становилось нестерпимо горячо.

– Видел, – всё, что ответил Митрофан Яковлевич, напомнив, что с достижениями цивилизации он знаком.

Зайти на необходимый портал – не проблема.

– Спешу я, – встал Митрофан Яковлевич. – Если выявятся недостатки, – он скользнул взглядом по полу от порога до стены, – звоните.

– Х-хорошо, – буркнула я, подскакивая, как ужаленная.

Митрофан Яковлевич уже обувался, когда я выскочила в сени с завёрнутый в салфетку и пакетик кекс, отрезала половину.

– Вот, – протянула я. – Передайте, пожалуйста, детям… что могу… – замешкалась я, начала заикаться под нечитаемым, непонятным взглядом.

Ну, дай же понять… хоть какой-то знак, хоть что-нибудь…

– …Митрофан Яковлевич, – выдохнула я, выдохнувшись самой.

Сдулась, словно шарик воздушный, превратилась в тряпочку.

– Митрофан, лучше просто Митрофан, – было ответом мне.

Он осторожно забрал из моих руку свёрток, посмотрел ещё раз неясным взглядом, с мало чего выражающим лицом, поблагодарил, вышел…

И как прикажите это понимать?

Может, я соль с сахаром перепутала?

Попробовала свою выпечку сама. Кекс как кекс, не десерт Павловой, но есть можно.

Что этому Митрофану надо?..

Три последующие недели пролетели почти мгновенно.

Время перед Новым Годом, в предпраздничных хлопотах, всегда летит со скоростью света.

Плюс работы прибавилось, люди шли сплошным потоком, распробовав медицинскую помощь в шаговой доступности.

Когда я только переехала, предстоящий праздник меня не пугал, однако навевал тоску.

Одинокий Новый год – напоминание о собственной никчёмности, ненужности, убогости какой-то.

Стоя на пороге тридцатилетия, пусть почти тридцатилетия, самый главный праздник встретить не с кем.

В какой момент я настолько фатально ошиблась в своей жизни?

Сейчас, благодаря всеобщей суете, я невольно включилась в новогоднюю круговерть.

Украсила ФАП, дом, правда, похоже, мы оставались без ёлки, но не беда. Купила пушистые ветки у бабульки рядом с магазином, водрузила в вазу, доставшуюся от прошлых хозяев, накупила разноцветных гирлянд. Лада нарезала снежинок из бумаги – вот и новогоднее настроение подоспело.

Готовились к утреннику в садике, ещё наши пупсы должны были выступать на сцене местного ДК в праздничном концерте. Для дочки грандиозное событие, которое она ждала с трепетом дебютантки.

И все эти дни между мной и Митрофаном что-то происходило на тех, неясных, недоступных вибрациях, которые невозможно объяснить, но чувствуешь всеми фибрами души.

На самом деле мы виделись от силы четыре раза. Три вскользь поздоровались – на почте, рядом с домом тёти Зои, когда он разговаривал с Сергеем, и в магазине, оживлённо беседующим с Настасьей…

Один раз проехал мимо, я не сразу сообразила, что прошелестевший шинами внедорожник – Митрофана.

Остановился недалеко от магазина. Из машины выскочила Настя, весело помахала рукой тому, кто остался в салоне, побежала в сторону своего дома, виляя пятой точкой.