Надежда на счастье

– Хочу свободы, понимаешь?!

– Да, понимаю, – ответила Оливия со вздохом. – Я очень хорошо все понимаю.

Она подняла голову, и он увидел ее темные глаза, полные боли и слез. В следующее мгновение Конор почувствовал, что стена, которой он отгородился от нее, разлетелась, разбилась на мелкие осколки, как разбивается фарфоровая чашка, упавшая на пол.

– Оливия, о Господи, не смотри на меня так! Будь ты проклята…

Он отпрянул от нее, словно обжегся. Но ее страдания, как оковы, приковывали его к ней, и они становились все крепче. Ее слезы обезоружили его, поставили на колени, и он понял, что не сможет оставить ее.

Резко развернувшись, Конор прошел мимо Оливии, спустился по ступенькам и зашагал по гравийной дорожке. Откуда-то из темноты донесся его голос:

– Ты выиграла, Оливия. Завтра мы отправимся в город и поженимся!

Она молчала. Молчала, потому что услышала в этих словах горечь. Нет, на самом деле ничего она не выиграла.

В день ее венчания шел дождь. Оливия вошла в церковь вслед за Котором и остановилась в маленьком алькове за дверью. Конор же отправился разыскивать преподобного Аллена. Он совсем не разговаривал с ней в это утро. И его молчание лучше любых слов говорило о том, какие он испытывал чувства. Оливия почти не сомневалась: за этим днем последуют долгие дни такого же молчания. Наверное, он не будет ее обвинять, она сама будет себя обвинять.

Оливия повернулась к зеркалу. Многие невесты Каллерсвилла улыбались своему отражению в этом зеркале. Будучи молоденькой девушкой, полной романтических грез, она когда-то тоже мечтала об этом. Но сейчас она с трудом сдерживала слезы.

Оливия зажмурилась, чтобы не заплакать. Если она сейчас расплачется, то уже не сможет остановиться – вот чего она боялась.

Услышав шаги, Оливия повернулась и увидела в арке Конора и преподобного Аллена. Но только один из них улыбнулся ей.

– Боюсь, мне придется поискать свидетелей, – сказал пастор. – Итак…

В этот момент дверь церкви открылась, и перед ними появились дочери Оливии, а также Кейти и Орен в своих лучших воскресных нарядах, уже насквозь мокрых от проливного дождя. Причем Кейти держала в руках огромный букет гардений.

– Мама! – хором закричали девочки, заметив Оливию. Они поспешили к ней, и она, опустившись на колени, попыталась обнять сразу всех троих.

– Нам так тебя не хватало, мама, – прошептала Миранда, обнимая Оливию за шею.

– Мне вас тоже не хватало, дорогая. – Она поцеловала Миранду в щеку и тихонько всхлипнула.

– Вы с мистером Конором на самом деле собираетесь пожениться? – спросила Кэрри. – На самом деле?

Оливия посмотрела на хмурого мужчину, стоявшего рядом с пастором.

– Да, на самом деле, – ответила она.

Поднявшись на ноги, Оливия вопросительно посмотрела на старшую дочь. Девушка вздохнула и пробормотала:

– Мне очень жаль, мама, что так вышло. Я пыталась объяснить, что произошло, но Марта Чабб вела себя ужасно. Она переиначивала мои слова и…

Оливия прижала палец к губам дочери.

– Все хорошо, моя милая. Все будет хорошо.

Преподобный откашлялся, привлекая к себе внимание.

– Теперь, когда у нас есть свидетели, мы можем начинать.

Кейти Джонсон выступила вперед.

– Преподобный, мне кажется, невесте нужно привести себя в порядок. – Кейти посмотрела на свою мокрую юбку. – И мне тоже. Почему бы всем не выйти ненадолго?

– Да-да, конечно, – закивал пастор. – Мы начнем, как только вы будете готовы. Идемте, девочки.

Преподобный увел с собой дочерей Оливии. Орен же подошел к Конору и представился.

– Мы соседи Оливии, – добавил он, протягивая руку. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– А я – Конор Браниган.

Орен кивнул:

– Я знаю. Я видел тот бой. На это стоило посмотреть. Ловко вы отправили старину Элроя в нокаут. Никогда ничего подобного не видел. Потерял доллар, но зрелище того стоило.

– Орен! – раздался голос Кейти. – Мы ведь в церкви! Немедленно прекратите разговор об азартных играх. – Она указала на арку позади них. – Идите же быстрее!

Орен сокрушенно покачал головой.

– Ах, женщины… Вечно волнуются по пустякам…

– Да, верно, – кивнул Конор. – Я понимаю, что вы имеете в виду. Что ж, пойдемте?

Оливия заметила, что Конор ушел следом за Ореном. «Хорошо бы, чтобы они подружились, – подумала она. – Тогда ему было бы легче здесь прижиться. Если он останется…» Но она не настолько глупа, чтобы думать, будто брачный обет сможет удержать его на месте.

Она прекрасно понимала: Конор согласился на этот брак только потому, что иначе она потеряла бы девочек. И поэтому она постарается стать ему хорошей женой. К тому же она любит его.

Кейти положила ладонь ей на плечо.

– Знаешь, мне твой Конор нравится. Вот, возьми. – Она сунула подруге букет гардений.

Оливия взглянула на гардении.

– Он вовсе не мой, – возразила она. – По крайней мере, он не хочет быть моим. – Сморгнув слезы, она спросила: – Как ты узнала, что мы будем здесь?

Кейти улыбнулась.

– Просто Орен оказался сегодня утром на южном пастбище и увидел, что вы поехали в город. Правда удачно?

– Очень удачно, – кивнула Оливия.

– Мы и подумали, что вам понадобятся свидетели, – с радостной улыбкой продолжала Кейти. – Орен будет с твоим Конором, а я буду подругой невесты.

– Ах, Кейти, спасибо тебе.

Кейти снова улыбнулась.

– Ты же не думала, Оливия, что мы можем бросить тебя, правда?

– Конечно, я так не думала. Спасибо за все.

– Дорогая, не за что меня благодарить. Ты помогла моему малышу появиться на свет. Без тебя, думаю, я не справилась бы. Мы с Ореном никогда не сможем отплатить тебе за это. – Кейти сняла с шеи золотой крестик и надела на шею Оливии. – Вот, носи. – Она окинула взглядом серое платье подруги и нахмурилась. – А почему ты не надела свадебное платье твоей матери?

На глаза Оливии снова навернулись слезы. Когда она была молоденькой девушкой, мечтающей о свадьбе, то всегда представляла себя в свадебном платье своей матери. Но вчера вечером, вынув его из сундука и развернув бумагу, в которой оно хранилось, она поняла, что надеть его не сможет. Белый атлас только подчеркнул бы фальшь происходящего.

– Я не смогла, – пробормотала Оливия, глядя на букет. – Просто не смогла.

Кейти схватила подругу за плечи и встряхнула.

– А теперь послушай меня, Оливия Луиза Мейтленд! Тебе нечего стыдиться, понятно?!