Наедине с мечтой

— Обидно, — поморщился Поль, — Новый мир начинает гнить.

— Он начал гнить уже давно, — заметил я.

— Не так давно, как тебе кажется, — покосился на меня Тревельян. — Все обострилось два года назад, когда русские из Демидовска схлестнулись со своими южными соседями.

— Каким это образом?

— Кто-то наладил канал по переброске оружия в Джохар-Юрт под видом мирных грузов. Оформлялось как доставка для тамошних фермеров.

— Откуда там фермеры?

— А я знаю? Мои мальчики не сидели сложа руки и взяли след, но… — Видимо, Снупи было неприятно вспоминать эту историю. Он посмотрел куда-то в сторону, и только левая рука непроизвольно сжималась в кулак.

— Подрезали крылья?

— Не то слово! Нам приказали даже не смотреть в ту сторону.

— И кто приказал? Если не секрет, конечно…

— Секрет, но вы — парни не из болтливых. Был один такой деятель. Брайан Хантер. Паскуда каких мало. Правда, потом он… умер. Сердечный приступ не пожалел прекрасного человека, который всю свою жизнь посвятил делу Нового мира… — Судя по выражению лица, Тревельян процитировал текст некролога.

— Я сейчас запл а чу, — ухмыльнулся Нардин.

— Какая потеря для Нового мира… — добавил я. — Память о нем будет вечно жить в наших обугленных горем сердцах.

— Именно так. Но этим все не закончилось. Потом убили одного из начальников арсенала Ордена в Порто-Франко.

— Кого именно? — насторожился Поль.

— Как его… — Снупи поставил бокал на стол и провел рукой по лицу. — Такой пожилой еврей… Михаил Гершман, если мне память не врет. Он работал на складах с первых дней основания. Говорят, был неплохим человеком.

— Вот суки… — прошипел Нардин, а потом не утерпел и запустил длинную руладу сочной брани, перемешивая русский, французский и английский языки.

— Вы были знакомы?

— Виделись несколько раз. Он выдавал нам «железо», когда мы работали с Чамберсом.

— Понятно, — кивнул Эдвард. — Старика зарезали, когда он шел домой на обед. Какой-то чернокожий ткнул его ножом в спину и скрылся. Убийцу, разумеется, так и не нашли. Если честно, то никто и не искал — были задачи и поважнее. После этого на место Гершмана назначили одного из новых сотрудников, прибывших из Старого Света. Новичок, как я понимаю, закрывал глаза на грязные дела и получал долю от торговли с чеченцами. Орден его не трогал и мне не позволял.

— Вмешалась Леди Политика?

— Пожалуй. Эта шлюха кому угодно голову закрутит. Потом парня сняли и перевели на теплое место в порт. Он там до сих пор трудится. Разжирел как боров и дальше своего носа ничего не видит. Если его прижать, то можно узнать много полезного.

— Так в чем же дело? Твои парни разучились ломать ребра?

— Мы люди подневольные, а его трогать нельзя. Нам запретили. Если узнают, то нас просто расстреляют за превышение служебных полномочий. Орден в таких делах не шутит.

— Что, даже смерть Хантера не изменила расклад в местной политике? — спросил я.

— Стало еще хуже. Царит полный бардак! Я оперативник, а не политик! Как только мои парни узна ю т о какой-нибудь незаконной проделке и собираются нанести визит — к нам обязательно прибудет начальник с проверкой. Начинает трепать нервы и требовать навести порядок на прилегающих территориях. Доходит до абсурда — парни гоняются за бандитами и неделями не вылезают из саванны! Иногда хочется взять пулемет и…

— А я не против, — подал голос Нардин. Он сидел на подоконнике и курил, пуская дым в окно, — мне никто и ничего не запрещал.

— Например? — покосился Тревельян.

— Взять этого чиновника… за ребра.

— Он жирный, и так просто до них не доберешься, — хмыкнул наш приятель.

— Карима попросим. Он специалист по жирным чиновникам. Так элегантно разделывает их на запчасти, что диву даешься: откуда в человеке столько ненужного мяса?

— Не делай из меня мясника, — зевнул я, — если у кого-нибудь и отрезал кусочек филе, то исключительно из благородных побуждений.

— Для лечения склероза? — улыбнулся Тревельян.

— Снупи, ты зря улыбаешься! Между прочим — прекрасное средство! Стоит отрезать одно ухо, как у человека пробуждается совесть и улучшается память. Отрезаешь второе — он превращается в милое и общительное существо. Даже слишком общительное.

— Я даже боюсь представить, что произойдет с человеком, если отрезать ему… — Снупи сделал неприличный жест и заржал.

— Он будет визжать и сопротивляться. Потом начнет петь фальцетом и сменит половую ориентацию на более «демократичную».

— Давайте вернемся к нашим баранам, — предложил Нардин.

— Ладно, парни, не стоит переживать, — усмехнулся Тревельян, — мы еще побарахтаемся! Но мне будет нужна ваша помощь.

— Давай список.

— Какой список? — не понял Снупи.

— Кого нужно убить в первую очередь.

— Не убить, а вежливо пообщаться.

— Частным образом?

— Исключительно частным! Встретились два джентльмена, поговорили о погоде, видах на урожай — и разошлись. Живыми… — сделал акцент Эдвард и ткнул пальцем в потолок.

— Живыми так живыми, — пожал плечами я, — живут же люди и без ушей…

— Карим!

— Уже молчу…

— Давай выкладывай свой список, — сказал Поль и опять закурил, — а то до утра не закончим.

В общем — мы и засиделись до самого утра. Видимо, это привычка такая — решать проблемы по ночам, когда не так жарко и подчиненные не врываются в твой кабинет с очередной проблемой, возникшей на ровном месте.

Проснулся я ближе к полудню. Поль храпел на диване и судя по всему — просыпаться не собирался. Тревельян устроился на полу в спальном мешке, а мне достались кресло и стулья. Не самая удобная постель, но бывало и хуже. Пока парни отсыпались, я успел принять душ на первом этаже, сходить в столовую и перекинуться парой слов со скучающей официанткой. Девочке было скучно, а местные ухажеры уже надоели. Не узнав ничего нового, я вернулся в резиденцию Тревельяна. Разбудил парней, приготовил кофе и выслушал хмурое бурчание Поля, которому я испортил утренний сон.

Базу Ордена мы покинули только через пять дней. Тревельян что-то согласовывал с нужными людьми и ходил с жутко загадочным видом. Можно подумать, что ему премию вручили. Наконец кто-то сидящий наверху принял решение и дал свое благословение на эту операцию. Через два часа мы покинули Базу. На выезде нас остановил патруль, проверил наши ай-ди и пожелал доброго пути. Опять потянулись привычные пейзажи. Пыльная дорога, редкие встречные машины и непуганое зверье, которое лениво провожало взглядом нашу машину.