Наедине с мечтой

Безымянная деревня на северо-западном побережье Новой Ирландии.

Первые два дня отсиживались в пещере, найденной неподалеку от берега. Сидели тихо как мыши. Видели и бандитские катера, шныряющие вдоль побережья, и проклятую шхуну, уходящую в сторону Куинстона.

Запасов еды не было, охотиться не могли, боясь привлечь ненужное внимание. Питались ракушками, которые нашлись среди прибрежных камней, и крабами. Ну и толстой змеей, которую так удачно пришиб Тревельян. Не самая лучшая еда, но выбирать не приходится.

Настроение было паршивым. Паршивым — если не сказать больше. Мне уже приходилось вот так оставлять парней на смерть. Еще в «прошлой жизни», в Африке. Дважды приходилось оставаться самому, чтобы прикрыть отход группы. Один раз оставались вместе с Полем и Джузеппе Марино, чтобы позволить нашим парням оторваться от преследования. Всякое бывало. Но там мы оставались драться! У нас было оружие. Был, пусть и небольшой, пусть и крохотный, шанс выжить. У Максима его не было. Даже не хочу представлять, что с ним сделал Мансур Гаргаев. Знаю, на что он способен. Страшная смерть…

Руслан Вараев, судя по всему, за эти дни пережил больше, чем за всю прошлую жизнь. Он постоянно молчал и вид у него стал подозрительно задумчивым. Одно время я подозревал, что он попытается убежать и только поджидает удобного случая. Вскоре понял, что ошибаюсь. Этот парень просто сломался. Сломалось его представление о мире. Он раздавлен не самим фактом плена и угрозой наказания, а ситуацией. Даю голову на отсечение, что Руслан будет сотрудничать с Тревельяном со всем усердием. Потому что знает — иначе он не отделается только своей смертью. Уничтожат всех, кто имеет отношение к его роду. Жену, детей… И лишь потом убьют самого Вараева.

Чувствую, как по моей ноге кто-то пополз. Зажег фонарик и увидел жительницу пещеры. Она спокойно перебралась через мою голень и замерла, шевеля короткими рожками. Словно раздумывала — куда ей отправиться дальше. Это обычные обитатели прибрежных пещер. Не знаю их настоящего названия, но местные жители называют их большими мокрицами или, как их… изоподами или равноногими. Выглядят как обычные многоножки, закованные в пластинчатую хитиновую броню. Что интересно — хитиновый панцирь прозрачен, и под ним можно разглядеть тело этого создания. Питаются водорослями и совершенно безвредны. Разве что выглядят неприятно. Здоровенные! Сантиметров тридцать, не меньше.

Кстати, они совершенно слепые. У них даже глаз нет. Есть две пары длинных усов, которыми они тщательно нащупывают дорогу, и короткие рожки неизвестного назначения. Многоножка еще немного подумала и перебралась на ботинок Тревельяна, который сидел рядом. Снупи лениво тряхнул ботинком, и мокрица упала на спину. Извернулась и довольно шустро убралась куда-то под камень. Где-то в глубине пещеры мерно капала вода и навевала сон…

К деревне вышли через пять дней. Последние километры еле ноги волокли от усталости. Все-таки в нашем возрасте трудно бегать по горным кручам. Это рыбачий поселок, который не найдете ни на одной карте Нового мира. Домов десять, не больше. Они беспорядочно разбросаны по склонам прибрежных холмов. Пристани нет. Рыбачьи баркасы покачиваются на волнах, в нескольких метрах от песчаного пляжа. Берега здесь пологие, и лишь справа чернеют беспорядочные груды камней и встает стеной скальная гряда. Сразу за домами виднеются холмы и густые заросли, похожие на джунгли. Разве что без обезьяньих криков и разноцветных птиц. Леса в этих местах хмурые и неприветливые. Деревья растут плотно, упрямо цепляясь за каменистую почву, в постоянной борьбе за землю и кусочек солнечного света.

Кроме них попадаются заросли кустарника, сквозь которые приходится перебираться ползком. Пройти невозможно — ветки так густо переплетаются, что образуют непроходимый барьер. Лишь у земли можно разглядеть небольшие просветы между отдельными кустами. Здесь любят вить гнезда местные птицы. Не видя, что делается под ногами, в этих местах лучше не бродить. Почему? Кто знает, как местные жители организовали оборону своего поселка… Нарваться на поставленную растяжку — раз плюнуть. В общем, все как на войне: не вижу — не иду, не вижу — не стреляю. Да и змей здесь хватает. Тоже немаловажный фактор.

Мы подобрались поближе к поселку и целый день наблюдали за людьми. Посторонних вроде не видно. Обычный поселок. На кольях развешаны сети для просушки. У небольшого, грубо сколоченного сарая копошились несколько мужчин. Судя по всему — склад с горючим. Да, так и есть — сразу за ним виднелась горловина вкопанной в землю цистерны.

— Дом с антенной видишь? — тихо спросил Тревельян, когда подползли немного поближе к деревне и укрылись среди камней.

— Вижу. Там что, твои люди обитают? Насквозь засекреченные агенты Ордена?

— Нет, — он покачал головой, — но мне похрен. Мне нужна рация.

— Свою надо иметь. — Я сорвал сухую травинку и прикусил ее зубами. Страшно хотелось курить, но табак закончился два дня назад.

— Сказал бы я тебе…

— Когда у тебя выход на связь?

— Круглые сутки. Если…

— Круто, — искренне удивился я. — Кстати, а что понимать под словом «если»? Если нас еще не похоронили? Очень в этом сомневаюсь.

— Если там еще есть живые. Игра завертелась не на шутку.

— Хочешь сказать, что…

— Да, — хмуро подтвердил Снупи, не отрываясь от бинокля, — могли и людей Роберта на ноль помножить.

— Чем дальше, тем веселее… — сквозь зубы прошипел я. — И тем дальше от Лучиано Барги.

— Если все получится, то будет тебе Лучиано. Слово даю. В зубах принесу.

— Ловлю на слове…

После разведки мы отошли обсудить ситуацию. Лезть в поселок, чтобы нарваться на очередной «мешок», не хотелось. Хватит уже с нас жителей Лох-Ри с их бородатыми и злыми друзьями из Джохар-Юрта.

К дому с антенной выдвинулись уже в сумерках. Я и Снупи. Нардин остался присматривать за Вараевым и сторожить рюкзак с документами. Люди здесь жизнью не избалованные и по вечерам на променады не ходят. Некуда здесь гулять. Разве что по берегу моря, что очень сомнительно. Им на промысел подниматься чуть свет, так что не до посиделок. Этот вечер не был исключением из правил.

Надо заметить, что дом, над которым возвышалась антенна, стоял на некотором отдалении от остальных. В уютной седловине между двумя холмами. Он находился ближе всех к побережью и своими квадратными окнами пялился прямо на восток. Видимо, хозяин, когда его строил, мечтал о красивых рассветах. Странно! Здешние жители уходят в море еще затемно. Им некогда любоваться на рассветы и закаты.

Мы подобрались к дому и прислушались. Окно открыто, а изнутри доносилась какая-то танцевальная музыка. Нет, радиостанций, которые засоряют эфир глупыми разговорами, рекламой и музыкой, здесь нет. Видимо, магнитофон работает. Хозяин этого дома живет с женой. Он уже в годах, немного грузен и носит пышные моржовые усы. Напоминает Марка Твена. Разве что немного потолще. Он в этом поселке вроде старосты. Это было заметно по тому, как с ним разговаривают остальные жители. Без особого подобострастия, но вежливо.