Наёмники Гора

— Я бы предположил, что рано или поздно, — усмехнулся я, — Ты захочешь дышать. Вот только ни глотка воздуха не сможет попасть в твои лёгкие, пока Ты не избавишься от жидкости заполнившей твой рот. У Тебя есть только один способ как сделать это. Придётся проглотить. Возможно, твоё тело примет это решение за Тебя.

Она жалобно заскулила, пытаясь протестовать.

— На самом деле, в столь долгой задержке тобой дыхания нет никакого смысла, — заметил я. — Вдохнуть всё равно придётся, это неизбежно.

Она снова проскулила. По щекам, из уголков глаз сбегали слёзы.

— Ты весьма соблазнительна, — мимоходом сообщил я ей.

Наконец, она проглотила жидкость и, со свистом втянула в себя столь желанный глоток воздуха.

— Ты можешь развязать руки Леди Тутины, — бросил я Луизе.

— Да, Господин! — отозвалась рабыня, торопливо приседая за спиной женщины.

— Э нет, Леди Тутина, — ухмыльнулся я, удерживая ее руки своей правой. — Ты же не хотела сделать это.

Она изо всех сил дёргала и крутила руками, но вырваться их моего захвата так и не смогла.

— Я ненавижу Тебя! — крикнула она. — Я ненавижу Тебя!

— Но ведь Тебе же нечего бояться, — заметил я, — если, конечно, в вине ничего не было.

— Я ненавижу Тебя, — зарыдала женщина.

Она бросила дикий взгляд на мужчину, лежавшего на соседнем столе. Он всё ещё был без сознания. Для меня было совершенно ясно, что она напугана. Похоже, принятая ей доза, всыпанная ей же в вино, была рассчитана на мужчину. Соответственно, ей самой проспать придётся куда больше, возможно, несколько анов, времени будет более чем достаточно, чтобы доставить её в клетку претора. Она снова принялась дико дергать руками, но я легко удержал её.

— Я ненавижу Тебя! — прошипела пленница.

— А как же твоё одиночество, твоя потребность в любви? — напомнил я.

— Слин! Слин! — выкрикнула Леди Тутина, и снова попыталась вырвать руки, впрочем, с прежним результатом.

Неужели она могла надеяться на это, с её-то женской силой? Но на сей раз, как мне показалось, она дёргала руками слабее, чем прежде. Даже та её невеликая женская сила стала ещё меньше, чем была. Очевидно, то, что было в вине начало действовать. Она внезапно ослабла и покачнулась.

— Что Вы собираетесь сделать со мной? — спросила она.

— Проснёшься, узнаешь, — бросил я.

— Я люблю Вас, — внезапно заявила она. — Заберите меня в свою комнату. Не было никакой необходимость усыплять меня. Я пошла бы сама, с удовольствием!

— Рад слышать это, — усмехнулся я.

— Я люблю Вас, — повторила женщина. — Вы же собираетесь взять меня в свою комнату, не так ли?

Я с интересом посмотрел на неё, не торопясь с ответом.

— Я буду служить Вам там как простая рабыня! — прошептала Леди Тутина. — Только позвольте мне уйти утром.

Я молчал, выжидая.

— Что Вы собираетесь сделать со мной? — спросила она. — Вы ведь собираетесь забрать меня в свою комнату, не так ли?

— Нет, — наконец ответил я.

— Тогда, что Вы собираетесь сделать со мной?

— Ничего особенного, — пожал я плечами.

Она озадаченно уставилась на меня, и вздрогнула, когда я демонстративно посмотрел в сторону мужчины, лежавшего на соседнем столе.

— Нет! — замотала женщина головой. — Нет!

— Симпатичное колечко, — заметил я, стягивая вещицу с её пальца.

Кольцо я положил на пол. Леди Тутина, которую я перестал держать, повалилась на спину. Можно было не сомневаться, что встать сама она уже не сможет. Последнее что она увидела, это раздавленное моим каблуком кольцо.

Я бросил короткий взгляд на Луизу, стоявшую на коленях сбоку от меня. Рабыня была чрезвычайно напугана. Потом я вернул своё внимание Леди Тутине. Женщина валялась на полу, около стола, и мирно посапывала. Самое время заняться ей вплотную.

Взяв спящую плутовку за запястье, я приподнял её немного, перевернул и оттащил к соседнему столику, уложив бесчувственное тело на циновку слева от него. Само собой, это был тот самый стол, уткнувшись лицом в который спал ещё один товарищ. В голове циновки имелось тяжёлое рабское кольцо, вмурованное в пол. И циновка и кольцо, конечно, относились к столу жертвы мошенницы. Закончив с переноской тела, я стянул её, уже лишнее, платье до колен женщины. Между делом нашёлся и кошелек спящего любителя пить вина с незнакомыми женщинами. Его я привязал к шее Леди Тутины. В моём кошеле нашёлся шнур с проволочным сердечником, им я туго связал её запястья, а затем привязал их вплотную к кольцу.

То, что я привязал руки женщины вплотную к кольцу, было сделано намеренно. Так женщине будет гораздо труднее перегрызть шнур зубами. Впрочем, даже если она начала бы делать это, отчаянно, решительно, с энтузиазмом и дикой надеждой освободиться, то вскоре она обнаружила бы нечто, разбивающее её отчаянные абсурдные надежды, насмехающееся над её усилиями, и погружающее её в пучину отчаяния — прочный проволочный корд, скрытый под растительным волокном. Я не для того связывал её таким способом, чтобы она могла бы убежать. Конечно, мне казалось крайне маловероятным, что она придет в себя до того, как очнётся её клиент. Однако, если такое вдруг, должно так или иначе произойти, она всё также останется у его кольца, ожидая возможности доставить ему удовольствие.

Я встал и осмотрел полученный результат. Леди Тутина лежала на животе, почти полностью раздетая, руки были вытянуты над головой, запястья скрещены, стянуты вместе и привязаны к рабскому кольцу, голова повёрнута на бок, украденный кошелёк свисает с шеи. На секунду задумавшись, я понял, что мне не понравилось, и выдернул из-под неё циновку, ногой оттолкнув в сторону. Я решил, что ей следует лежать на голом полу. Такая женщина не достойна циновки. Я также пинком ноги швырнул её пояс поближе к ней. Это была маленькая дополнительная деталь, теперь она со всем что у неё было, вся как есть и кем будет, лежит в полном распоряжении мужчины, уткнувшегося лицом в стол.

Закончив с этим делом, я вернулся к своему собственному столу. Луиза всё ещё была там, стояла на коленях в ожидании распоряжений. Ведь я так и не отпустил её.

— Я могу идти, Господин? — поинтересовалась рабыня.

— Нет, — бросил я, наблюдая, как у неё открылся рот от удивления. — Ты хорошо работаешь на циновке?

— Но Вы же с Земли, — возмутилась она. — И я тоже с Земли! Я же с Земли! И Вы с Земли! Мы оба земляне! Как Вы могли даже на мгновение подумать об этом!

— Принеси рабскую плеть, — приказал я.

Луиза испуганно вскрикнула и недоверчиво уставилась на меня. Поняв, что шутить я не собираюсь, она вскочила на ноги и метнулась прочь. Вернулась она уже через мгновение и сразу опустилась передо мной на колени. Она покорно склонила голову, похоже, её уже хорошо обучили, как это надо делать и, подняв, протянула ко мне руки тыльной стороной запястий вверх. Это было сделано по образу различных церемоний покорности. Подставленные таким образом руки легко соединить и связать. Правда, в большинстве подобных церемоний запястья протягиваются мужчине уже скрещенными, так, чтобы ему было удобнее связывать их веревкой. Кстати, каждой гореанской женщине вступающей в возраст половой зрелости, рабыне или свободной, преподают, как правильно выказать покорность. В конце концов, от этого может зависеть её жизнь. Однако, в данный момент, в этих маленьких, прекрасных руках, расставленных примерно на десять дюймов друг от друга, находился предложенный мне предмет.