Наёмники Гора

— Посмотри на это с другой стороны, — предложил я. — Считай это интересным опытом или приключением. В конце концов, найдётся не так много свободных женщин, которые могли бы похвастаться, что когда-либо провели ночь в борделе, будучи прикованы цепью в рабском алькове.

— Вероятно, мне повезло больше, чем остальным, — заметила она.

— Конечно, — усмехнулся я.

— Наверное, я должна поблагодарить Вас, — сказала она.

— За что? — осведомился.

— Там, в алькове, — ответила блондинка, — я была в Вашем милости.

— Ты была полностью в моей милости, — поправил её я.

— Да, — задумчиво кивнула она. — Так и было. Поэтому я и хочу поблагодарить Вас за то, что не воспользовались моим положением.

— Это пустяк, — отмахнулся я.

— Но Вы ведь думали об этом, не так ли? — вдруг спросила девушка.

— Да, — признал я.

— Но всё-таки Вы не сделали этого, — заметила она.

— Как видите, — пожал я плечам.

— Но почему нет? — полюбопытствовала блондинка.

— Что?

— Почему не воспользовались? — уточнила она.

— Не знаю, — честно ответил я. — Могу предположить, что Ты была свободна, и очень беспомощна.

— Но ведь моя беспомощность не имела бы значения, будь я рабыней, не так ли? — поинтересовалась она.

— Конечно, — согласился я. — Зачастую, мы сами сначала делаем рабынь абсолютно беспомощными, а затем делаем с ними то, что захотим. Мы командуем ими и используем полностью. Ведь именно для этого они и нужны. Они должны служить. Они должны предоставлять себя, по малейшему слову или жесту, немедленно, без сомнений, и независимо от своих желаний. Мы получаем от рабыни все, что мужчина мог бы захотеть получить от женщины, и даже больше, просто беря это у неё, или приказав ей, чтобы она это предоставила.

— Она настолько беспомощна, — прошептала девушка.

— Конечно, — кивнул я. — Она же рабыня.

— Но меня Вы не использовали, — напомнила она.

— Нет.

— Только из-за того, что я была свободна? — спросила она.

— Полагаю, что так, — ответил я. — Опять же, я не знал, насколько Ты была привлекательна.

— Но, что было бы, если бы Вы узнали, — не отставала блондинка, — Тогда Вы использовали бы меня?

— Не знаю, — признался я. — Возможно. Ведь я всего лишь мужчина.

— И поэтому Вы одели меня таким образом? — улыбнулась она, бросив взгляд вниз, скромно оттягивая подол короткой кожаной туники, которую она сейчас носила.

— Да, — не стал спорить я.

— Эта одежда мало что скрывает, — заметила она, пытаясь стянуть полы выреза, и прикрыть свои прелести.

— Это точно, — признал я.

— И обнажает мои руки и плечи, — добавила она. — На мой взгляд это вообще подходит только для ношения рабыней.

— И это верно, — улыбнулся я.

Ещё она не упомянула, что у неё не только были открыты руки и плечи, но любой желающий мог бы полюбоваться хорошим куском её ног, заманчивой впадиной между её прекрасными грудями и бёдрами, при каждом её шаге мелькавшими в боковых разрезах туники.

Она посмотрела на меня.

— Эта одежда Тебе немного великовата, — заметил я.

Конечно, прежняя хозяйка была женщиной более крупного телосложения. Девушка стянула края декольте ещё ближе друг к другу, тем самым, ещё больше подчеркивая свою фигуру.

— Вы надели на меня это, — проворчала она. — Притом, что это — одежда, в которую могла бы быть наряжена рабыня.

— Не думаю, что стал бы надевать на свою рабыню кожу, — улыбнулся я.

Она кивнула. Кожа вообще не разрешается рабыням. Считается, что им больше подходят мягкие и более женственные одежды из шёлковых и реповых тканей, часто короткие и облегающие, не только потрясающе манящие и эстетически привлекательные, но также и возбуждающие, и отражающие их подчинение мужской власти.

— Но я понял, что Вы имеете в виду, — кивнул я.

— Вы считаете, что я — рабыня? — спросила блондинка.

— Конечно, нет, — заверил я девушку.

— О, я не имею в виду по закону, — пояснила она. — Я имею в виду в действительности.

— Ага, — протянул я, — тогда, конечно.

— Конечно, — вздохнула блондинка.

— Даже не сомневаюсь в этом, — кивнул я.

— Остерегайтесь! — вскинулась она. — Я — свободная женщина!

— Но ведь не на самом деле, — заметил я.

— Не на самом деле? — переспросила она.

— Конечно, — подтвердил я. — В действительности Ты — рабыня. Всё, чего Тебе недостаёт, это всего лишь неких незначительных юридическиех формальностей, таких как ошейник и клеймо.

— Эта одежда, — вздохнула она, кидая быстрый взгляд вниз, — настолько короткая и настолько откровенная. Она заставляет меня чувствовать себя как-то странно.

В ответ я лишь пожал плечами.

— Зачем Вы надели на меня такую одёжку? — спросила девушка.

— Мне так захотелось, — ответил я.

— Потому, что она привлекает внимание к моей сексуальности, — предположила она.

— По крайней мере, она привлекает внимание, к потенциальной возможности твоей сексуальности, — поправил её я.

— Как по-вашему, я красива? — поинтересовалась она.

— Конечно, — заверил её я.

— А сексуально, я желанна? — не отставала она от меня.

— Да, — кивнул я.

— А достаточно ли я красива и сексуально желанна, чтобы быть рабыней?

— Хм, странный вопрос для свободной женщины, — заметил я.

— Итак? — решила настоять девушка.

— Да, — ответил я.

— Спасибо за то, что спасли меня, — поблагодарила она.

— Пожалуйста, — ответил я, пожав плечами.

— Скажите, а Вы правда, собирались увести меня в рабство, — полюбопытствовала блондинка, — как Вы мне и сказали в алькове?

— Я и сейчас всё ещё могу это сделать, — напомнил я. — Мы совсем недалеко от улицы Клейм. Всего через час Ты можешь оказаться на станке для клеймения в доме какого-нибудь работорговца. Ему хватит одного мимолётного взгляд на Тебя, чтобы не задавать лишних вопросов.

— И Вы получили бы деньги за меня? — поинтересовалась она.

— Само собой, — кивнул я.

— Но ведь теперь Вы изменили свои намерения, и уже не собираетесь так поступать со мной, — уточнила блондинка.

— Не собираюсь, — признал я.

— Почему нет?

— Не нуждаюсь в деньгах, — отшутился я.

— Пожалуйста, — настаивала она.

— Ты свободная, — пожал я плечами.

— Я замёрзла, — призналась она, дрожа от холода.

— Уже скоро должно потеплеть, — постарался успокоить её я.