Наёмники Гора

— Вы будешь стремиться стать хорошей рабыней? — спросил работорговец.

— Да, Господин, — пообещала она.

— Многие рабовладельцы весьма нетерпеливы со своими рабынями, — предупредил он. — Ты понимаешь, что это может означать для Тебя?

— Господин?

— Советую Тебе удовлетворять своих владельцев полностью, — сказал он.

— Да, Господин.

— Поверь мне, это весьма неприятно и больно, быть выпоротой рабыней, — заметил Теналион.

— Понимаю, Господин, — вздрогнула она.

— Точно так же неприятно быть подвергнутой многим другим мыслимым наказаниям, или, скажем, быть живьём скормленной голодным слинам, — добавил он. — Ты ведь не хотела бы этого?

— Нет, Господин! — задохнулась девушка от страха.

— Тогда, будь хорошей рабыней, — посоветовал Теналион.

— Да Господин! — пообещала блондинка.

— Возможно, Ты думаешь, что быть рабыней, заключается просто в ползанье у ног твоего хозяина, облизывании, поцелуях, и прочих интимных удовольствиях, — предположил работорговец.

— Я не знаю, Господин, — пожала она плечами. — Я никогда не была рабыней.

— Как Ты думаешь, хорошо бы Ты выглядела, танцуя перед своим владельцем?

— Не знаю, — растерялась девушка.

— Абсолютно голой, конечно, — уточнил он, — совсем как сейчас.

— Я не знаю, Господин, — вздохнула она.

Что до меня, то я, откровенно говоря, был уверен, что она будет изумительно выглядеть за этим занятием. Однако я промолчал, ибо никто не интересовался моим мнением.

— И это только то, что лежит на поверхности, среди наиболее очевидных сексуальных модальностей, — заметил Теналион.

— Да, Господин.

— Отныне, вся твоя жизнь, — продолжил он, — будут пронизана твоей сексуальностью и твоей женственностью. Точнее, теперь твоей жизнью будет сексуальность, в которой твоя женственность, впервые, будет иметь бесспорную и первостепенную важность, в которой она будет превыше всего. Все остальное будет лишь производным от неё, не более чем украшением этого.

— Да, Господин, — прошептала девушка.

— Это будет жизнь тотальной женственности, посвящённая ей, а так же служению и любви.

— Да, Господин.

— Даже самые ничтожные задания, поручаемые Тебе, такие как чистика кожаного доспеха твоего владельца, разглаживание его одежды, приготовление пищи, покупка в магазине, стирка, приборка и даже самое крошечное из великого множества рабских работ станет сексуальным, станет выражением твоей женственности, подходящим и радостным проявлением твоей ничего не стоящей, но беспомощно и с удовольствием предложенной любви, и служения ничего незначащей рабыни.

— Я понимаю, — пролепетала поражённая блондинка.

— Жизнь рабыни, продолжал мужчина, — является жизнью, полностью посвящённой одному — любви. Это бескомпромиссная жизнь. Это не та жизнь, что делится на части. Это — цельный образ жизни, цельная жизнь. Рабыня стремится отдать себя целиком, самоотверженно, понимая, что она — простая рабыня, бесправное животное принадлежащее рабовладельцу, та, кто может быть куплена и продана по наименьшей прихоти мужчины, та, кто не может чего-либо потребовать, та, кто ничего не заслуживает, та, кто не наделена правом на минимальное внимание и уважение. Никаких сделок и никаких соглашений.

— Да, Господин, — прошептал девушка.

— И помни, что именно за таких женщин, мужчины готовы умереть или убить.

Она покорно опустила голову.

— Что Вы хотите за неё? — полюбопытствовал Теналион.

Я пожал плечами, предоставляя ему первое слово.

— Как насчёт двух серебряных тарсков? — предложил работорговец.

— Прекрасно, — сразу согласился я на столь щедрое предложение.

— Не тысяча золотых монет? — удивлённо спросила блондинка.

— У Тебя крайне нереалистичное понятие рынка, — улыбнулся Теналион. — Кроме того, Ты больше не свободная женщина, и не бесценна. Теперь Ты всего лишь одна рабыня среди множества других, и теперь, в определенных пределах, имеешь вполне определенную денежную стоимость.

— Но почему так мало? — возмутилась девушка.

— Цена женщины весьма полезна и помогает ей понять и реально оценить себя, по крайней мере, в определенном численном эквиваленте, — заметил он.

— Но так мало?

— Это — высокая цена, — объяснил я ей.

Действительно, когда Боадиссия возвратила себя Теналиону, всего один серебряный тарск перешел от одного владельцу к другому.

— Ох, — разочарованно вздохнула блондинка.

Работорговец поднял колокольчик со своего стола и позвонил. Этот колокольчик мало чем отличался от того, который я видел на его столе в другом его кабинете. Теналион, насколько я понимаю, как и большинство успешных людей, было человеком привычек. Это освобождает ум, позволяя ему лучше сконцентрироваться на важных задачах. Через мгновение, как и в прошлый раз, в комнату вошёл человек.

— Это — рабыня, — указал Теналион на блондинку. — Уведите её вниз. Проконтролируйте, чтобы она была соответствующим образом оформлена и заклеймена. Нам не нужна какая-либо путаница в будущем в этом вопросе.

— Да, Теналион, — кивнул вошедший.

На глазах блондинки Теналион вложил в мою руку два серебряных тарска. Девушка смотрела на это с любопытством. Она, теперь рабыня, столь легко смениашая одного владельца на другого.

Служащий Теналиона, подойдя к блондинке сзади, схватив её за плечи, вздёрнул на ноги.

— Вы даже не узнали моего имени! — вдруг крикнула она мне.

Моя правая рука, рефлекторно, взлетала и стегнула её по рту, отбрасывая голову девушки назад. Раздражённый служащий снова бросил её на колени передо мной. Пораженная и испуганная блондинка посмотрела на меня. В уголке её рта опять появилась кровь.

— У Тебя нет имени, — напомнил я ей.

— Да, Господин, — всхлипнула она.

Я, с безразличным видом посмотрел на неё. Да, она была привлекательна, обнаженная и связанная рабыня стоявшая передо мной на коленях.

— Неужели Вы не хотите знать, кем я была? — пробормотала блондинка.

— Итак, кем Ты была? — поинтересовался я.

— Я была Леди Лидией, из касты Торговцев, знатных торговцев, моё богатство измерялось в драгоценных камнях и землях, я жила в одной из башен Табидиана! — гордо сообщила она.

— Превосходный захват, — улыбнулся Теналион. — Мне понравится держать Тебя в своих загонах какое-то время, прекрасная Леди Лидии, вплоть до твоей продажи.

— Лидия, — повторила девушка, — из Башен Табидиана!