Наёмники Гора
Шрифт:
— В чем может быть их значение? — спросила напуганная девушка.
— Это очень просто, — улыбнулась мать.
— Что? — замерла девушка.
— То, что мы с тобой — женщины, — объяснила мать.
— Женщины? — переспросила дочь.
— Конечно, — сказала мать. — Такие чувства, потребности и связанная с ними беспомощность, естественны для нас. Не надо бояться их. Они говорят нам, кто мы.
— Мама, неужели, мы — рабыни? — выдохнула девушка.
— Тихо, — поспешно скомандовала мать. — Кто-то приближается. Охранник!
Они торопливо отпрянули друг от друга, и опустили глаза в пол. Мать полулежала, на правом бедре и боку опираясь руками в пол Сэмниума, девушка приняла такую же позу, но на левом
Женщина, лежавшая на мраморной скамье около меня, обхватила её ещё крепче, пробороздив замком своего ошейника по мрамору. Первым делом охранник снял с её ножные кандалы, потом, посадив женщину вертикально, освободил и запястья. Сложив цепи, ножные и ручные на сиденье перед ней, мужчина взял за волосы и сдёрнул её несопротивляющееся тело со скамьи. Согнув женщину в поясе, он отвёл будущую рабыню к её месту на цепи. Второй замок дожидался там, отмечая место с которого женщину не так давно забрали. Поставив пленницу на колени, охранник открыл замок и, прокинув дужку через кольцо на её ошейнике, защёлкнул его снова. Женщина, опять ставшая частью цепи, обессилено повалилась на пол. А мужчина уже осматривал соседних женщин. Ни одна из них не осмелилась столкнуться с ним взглядом. Это был тот же самый товарищ, который, чуть раньше привел сюда на поводке свежее связанное пополнение.
— Номер 261, - наконец позвал он.
— Пожалуйста, нет, — выдохнула женщина.
Он сурово посмотрел на неё.
— Господин, — прошептала она, опуская голову.
У молодой девушки, отвисла челюсть, когда она услышала, как её мать использовала это слово для мужчины. Меж тем, пленница номер 261 была освобождена от цепи. Охранник усадил её верхом на скамью.
— Пожалуйста, — взмолилась она, — не надо. Хотя бы не сюда. Здесь моя дочь.
Но на её щиколотках уже сомкнулись браслеты кандалов, и их цепь, прошедшая под тяжелой скамьей зафиксировала женщину на месте. Потом, то же самое произошло и с её запястьями. Охранник, без каких-либо эмоций толкнул её вперёд, вынуждая лечь животом на сиденье. Горло всё также опоясывала полоса железа, запертая на висячий замок. Второй замок, тот, что держал её ошейник на цепи, остался на своём месте, ожидая, когда его пленница закончит своё служение. Охранник развернулся и ушёл, оставив лежавшую на скамье женщину в одиночестве дожидаться своей участи.
До рассвета оставалось ещё несколько анов. Мне не спалось. Недалёк тот момент, когда я должен принять окончательно решение, взять на себя доставку писем, или лучше воздержаться от этого. Для меня не было секретом, что на этот раз должность курьера может оказаться небезопасной.
Я бросил мимолётный взгляд на женщину, прикованную к скамье. Надо признать, что она была соблазнительно желанна. Но я выкинул её из своей головы. Мне сейчас было не до развлечений.
На моём попечении всё ещё оставались Хурта и Боадиссия, и мне не хотелось бы подвергать их опасности. Даже не смотря на то, что они сами хотели, и недвусмысленно заявляли о своей решимости сопровождать меня, я не был уверен, что должен позволить им это. Всё же это предприятие могло быть слишком рискованным для них, хотя, конечно, насколько рискованным, я точно не знал.
Женщина на скамье неосторожно шевельнулась. Её лёгкое движенье было отмечено тихим звоном звеньев цепи. Я гнал от себя мысли о ней. Но какой же она была возбуждающе желанной!
Причём у меня не было ни малейших сомнения, что Хурта охотно, излучая свой обычный неутомимый оптимизм, пойдёт со мной, стоит только спросить его об этом, и даже если не спрашивать. Он уже не раз жаловался, что его топор ржавеет. Это — путь алара, всплыло в моей памяти, высказывание Хурты,
в последнее время редко им используемое. Возможно, он прав. Однако если Хурта пойдёт со мной, то Боадиссия совершенно точно следует оставить здесь. Но с другой стороны, если её оставить, то она уже очень скоро окажется в ошейнике, и в этом я нисколько не сомневался. Она была слишком привлекательна, чтобы избежать этого.Я вновь был вынужден выкинуть из своей головы женщину на скамье. Но её место сразу заняла Боадиссия, интересно, как бы она выглядела лёжа голой на скамье, оказавшись в таком затруднительном положении. Скорее хорошо, как мне кажется. Конечно, я мог бы покинуть города без них, таким образом, не подвергая их опасности. Думаю, это было бы самым разумным с моей стороны. Но в любом случае, серьёзного разговора с Хуртой и Боадиссией мне не избежать. Может было бы правильней ускользнуть из города втайне от них? Я не знал, как мне следует поступить. И сон никак не шёл.
— Ой! — вскрикнула женщина на скамье, напрягаясь, почувствовав на своём теле мою руку.
— Не расслабляй тело, — приказал я. — Держи его в напряжении под моей рукой.
Она застонала.
— Ты ведь — свободная женщина, не так ли? — поинтересовался я.
— Да, — ответила она.
— Ты можешь расслабить своё тело, — скомандовал я, но вместо этого
Испуганная женщина попыталась отползти вперед по скамье. — На место.
Она застонала, и чуть-чуть сдвинулась назад.
— Больше, — приказал я, подкрепляя свои слова увесистым шлепком.
Она испуганно подчинялась.
— Ещё, — потребовал я, и она, наконец, вернулась, на прежнее место.
— Я не знаю, где Ваша рука, — всхлипнула женщина.
— Вот она, — сообщил я, прикасаясь к ней пальцем.
— Ой! — вздрогнула она.
— Ты хорошо выглядишь в ошейнике и цепях, — заметил я.
— Пожалуйста, — взмолилась она. — Не трогайте меня.
— Почему, — полюбопытствовал я, не прекращая своего занятия.
— Моя дочь рядом, — сказала она.
— И какое мне до этого дело? — усмехнулся я.
— Она может видеть и услышать! — прошептала женщина. — О-о-охх!
Женщина задрожала под моей лаской.
— У Тебя соблазнительно сложенное тело, — похвалил я. — Не сомневаюсь, что Ты принесёшь своему продавцу хорошую прибыль.
— О-о-о! — простонала она.
— Когда Тебя сюда привели, мне показалось, что твои запястья были связаны за спиной, несколько туже, чем это обычно принято, и сильнее, чем было бы вполне достаточно для того, чтобы удержать женщину в полной беспомощности.
— Сэр? — не поняла она.
— Ты могла бы называть меня Господином, — намекнул я.
— Господин? — быстро исправилась она.
— То как Ты растирала запястья, предлагает, что Ты была не просто связана, как обычно связывают рабынь, но была наказана связыванием.
— Возможно, — признала женщина.
— Может, Ты имела неосторожность, выказать уважение к мужчинам меньшее, чем абсолютное? — предположил я.
— Нет, Господин, — ответила она. — Я же не дура.
— В таком случае, я предположил бы, — сказал я, продолжая ласкать её, — что, узел предназначался, чтобы быть информацией к размышлению, или предостережением, чтобы Ты задумалась о чём-то, что могло быть причиной понижения твоего статуса.
— Да, — признала она.
— Подозреваю, что прежде Ты имела некую значимость.
— Да, — согласилась женщина. — Я была важна.
— А как сейчас, Ты всё ещё чувствуешь свою значимость? — спросил я.
— Нет! — простонала она, задыхалась.
— Ты уверена в этом? — уточнил я.
— Да, да-а-а! — тяжело задышала прикованная женщина.
— Кто Ты? — спросил я.
— Я — номер 261! — объявила она.
Взяв женщину за волосы, я принудил её сесть передо мной, а затем выгнул назад, и слегка довернул тело.