Нагаш бессмертный

Вскочив на ноги, царь бросился на Неферату, отчаянно нанося размашистые удары топором. Бронзовое лезвие скрежетало и звенело при соприкосновении с железной броней, разрубая чешую и задевая толстую кожу под ней. Он продолжал бить по ее рукам, плечам и шее – броня принимала на себя почти все его удары. Но Алкадиззар не сдавался, оттесняя царицу назад, чтобы поймать шанс для смертельного удара. Он попал в нее еще два раза, рассек броню, и Неферата споткнулась о тело, распростертое у нее на пути. Не успела она оглянуться, как царь сделал выпад и нанес боковой удар по ее голове. Лезвие топора вошло глубоко в череп от виска до челюсти, и от силы удара ей попросту свернуло голову.

Обычный человек от такого ранения погиб бы мгновенно, Неферата же лишь пошатнулась. Алкадиззар ринулся вперед, целясь в ее шею, чтобы поставить точку в этом сражении.

Но удар так и не дошел до дели. Вокруг его запястья сомкнулась рука – правая рука Нефераты, которую он практически отрубил несколько секунд назад. Сломанные кости и разорванные мышцы уже исцелились сами собой.

Темная густая кровь лилась из широкой раны Нефераты, которую нанес Алкадиззар. И сломанная кость срасталась прямо на его глазах. Она одарила царя насмешливой кривой улыбкой, а затем схватила древко топора левой рукой и отобрала у него оружие, как конфету у ребенка.

Ее кулак врезался в его бок, ломая ребра, несмотря на броню, и сбивая его с ног. Следующий удар, нанесенный по голове, причинил Алкадиззару ослепляющую боль. Она била его снова и снова, по плечам и туловищу, не выпуская его руку из своей правой руки. Он больше не чувствовал ног и упал на землю, как тряпичная кукла.

Он не видел, как Неферата склонилась над ним, схватила его за ворот из бронзовой чешуи и, словно пергамент, разорвала толстую кожаную тунику, обнажая горло царя.

– Я забираю их все, – прошептала она, обдавая его лицо холодным могильным дыханием. – Каждый мой подарок тебе.

Она сжала его подбородок, наклонила голову, и ее взору предстала пульсирующая артерия на шее. Алкадиззар пытался заговорить, но лишь исторг сдавленный стон.

– Что ты знаешь о загробном мире? – прошептала она. – Я стояла на пороге смерти и мельком видела то, что лежит на другой стороне. Ты знаешь, что ждет нас там? Тьма. И больше ничего. – Она наклонилась еще ниже, ее губы прикоснулись к его горлу. – Подумай об этом, пока свет затухает в твоих глазах.

Алкадиззар едва ли чувствовал, как кончики ее клыков погружаются в его кожу. Он сосредоточился лишь на одном: сжать рукоятку клинка на своем поясе. В последний миг он выдернул клинок и вонзил в Неферату, пронзая ее сердце.

– Нет! – закричал Анхат, когда издалека увидел, как напряглось тело Нефераты, а потом свалилось на бок.

Лунный свет зловеще сверкнул на обрызганной кровью рукоятке кинжала, который торчал из ее ребер.

В тот же момент со стороны противника раздался рев – частично от радости, а частично от ужаса, – всадники пришпорили своих коней и помчались к месту битвы. Одновременно сдвинулись со своих мест и вражеские пехотинцы – им пришлось пробираться по телам убитых, чтобы добраться до Алкадиззара и Нефераты.

– К царице! – ревел Анхат. – К царице!

Последние выжившие из царской гвардии – их осталось меньше шестидесяти человек, каждый из которых едва держался на ногах от ранений или усталости, – издали воинственный вопль и повиновались приказу. Оставшиеся копейщики присоединились к крикам и вскоре тоже бежали по полю боя.

Вражеская кавалерия добралась до двух тел на несколько мгновений раньше них. Наездники спрыгнули с седел и сразу же поспешили к Алкадиззару, взяли его под руку и оттащили на безопасное расстояние. Еще несколько человек вытащили свои сабли и приблизились к Неферате, чтобы убедиться в ее смерти.

Анхат ринулся в толпу воинов, размахивая железным клинком. Двое сразу же упали на землю с разрезанными глотками, а остальные попытались окружить его и ударить с разных сторон. В его плечо угодила стрела; он зарычал, как загнанное в угол животное, и отсек руку одного из мечников по локоть.

Через несколько секунд ему на выручку прибыла царская гвардия и с копьями набросилась на наездников.

Лошади пятились и кричали; отовсюду летели стрелы, воины падали замертво. Анхат расправился с еще одним мечником и взмахом меча отогнал остальных от павшей царицы. Ламийские копейщики делали выпады в сторону Алкадиззара, но их попытки отбивала вражеская пехота. Воины обменивались жестокими ударами, набрасываясь друг на друга, как голодные животные, которые дерутся за кость. Дисциплина и порядок оказались бессильны перед жестокой дракой.

Анхат рубанул по ногам воина и приблизился вплотную к Неферате. Два вражеских солдата схватили ее за щиколотки и потянули в свою сторону; бессмертный бросился вперед, отрезав руки одному из них и отгоняя другого. Мимо пролетали стрелы. Каждая нашла свою жертву в бурлящей толпе, и Анхат не знал, попадали они во врагов или в товарищей.

Вражеская кавалерия отогнала ламийцев, создав стену из плоти и металла между ними и Алкадиззаром. Анхата не заботила судьба царя. Он лишь хотел оградить Неферату от вражеских рук. Он стоял над ней, нанося рубящие и колющие удары по каждому, кто приближался.

Слева и справа подходили вражеские подкрепления. Еще немного, и они окажутся окружены, а тогда никто не сможет остаться в живых.

Враг окружал его. Он ни на секунду не опускал клинок, пытаясь сдержать натиск. Позади и слева от Анхата прозвучали трубы. Прибывали новые отряды кавалерии. Похоже, битва близилась к концу.

Анхат всего на мгновение оторвал взгляд от врага, чтобы посмотреть на тело Нефераты. Он знал, что они возьмут ее голову в качестве трофея. По крайней мере, в этом он им сможет помешать.

Он поднял меч для удара – и вдруг позади вражеской кавалерии и слева от него раздались крики и вопли.

Это напоминало бурю, разрывающую тесные ряды вражеских солдат. Анхат видел, как куски тел летели в воздух: отрезанные конечности, головы в шлемах, руки, все еще сжимающие рукоятки мечей, и за каждой частью тела следовал хвост из струй крови. Убийца действовал быстро и беспощадно, шаг за шагом приближаясь к месту, где лежала Неферата.

Вражеские всадники, которые сопровождали царя, дернули поводья и ускакали прочь, придя в замешательство от внезапной атаки. Увидев это, пехота запаниковала и разбежалась во все стороны, чтобы не разделить судьбу своих товарищей. Выжившие ламийцы – горстка стражников и несколько десятков новобранцев – тесным кругом отступили за Анхата, испуганно разглядывая виновника кровавой бойни и надеясь, что их не постигнет та же участь.

Когда исчезли последние из вражеских солдат, перед всеми предстал высокий широкоплечий человек с бледной кожей и коротко остриженными черными волосами. Его защищали лишь грязная кожаная юбка по колено и туника, которую носили охотники южных джунглей. В покрытых шрамами руках он держал два огромных окровавленных хопеша; каждый дюйм его тела оказался покрыт засохшей или свежей кровью. В его лице сочетались красота и свирепость. Он бесстрашно шагал по направлению к ламийцам, не обращая внимания на тысячи вражеских воинов, которые окружали его.