Награда для Белоснежки

Вошел Кейн.

— У тебя есть запасная зубная щетка?

Эмма ушла, потом вернулась, перекинув простыни через плечо. Выбрав для себя наглухо закрытую ночную сорочку, бабушкиных времен, с длинными рукавами и кружевной кокеткой, застегивающуюся снизу доверху на маленькие перламутровые пуговицы, она тем не менее решила оставить ее там, где та лежала.

— У миссис Ферт есть небольшой запас. Я вынула одну из несессера и положила в ванной.

— Спасибо. — Кейн взял полотенце, салфетку для лица и вышел из комнаты.

Повернувшись на бок, спиной к другой кровати, Эмма решительно закрыла глаза.

Она услышала шелест отбрасываемого одеяла и ощутила внезапную темноту, опустившуюся ей на веки, когда он выключил свет в комнате.

— Спокойной ночи, Эмма.

Полное отсутствие у него смущения наполнило ее печальным негодованием. Хладнокровие Кейна только говорило о его опытности. Спать с женщиной для него не ново — хотя, подумала Эмма с кислой улыбкой, это не значило спать в разных кроватях!

Лежа почти неподвижно, она дышала с видимым усилием, надеясь унять настойчивое биение сердца. Очень скоро ей удалось привести дыхание в норму, так что она услышала, как дышит он — ровно, медленно, как будто ничто его не волнует. А почему его должно что-то волновать? — подумала Эмма безнадежно.

— Если собаки залают, — сказал Кейн, его голос прозвучал спокойно в неподвижном прохладном воздухе комнаты, — дай им команду успокоиться. Затем оставайся на месте.

— Хорошо.

В конце концов она впала в забытье. Проснулась Эмма от удушающего прикосновения к ее рту и услышала шепот Кейна:

— Тише!

Она лежала неподвижно, напрягая слух, чтобы разобрать, что он говорит. Давление на ее лицо ослабло, он убрал руку.

— Только что кто-то вошел через заднюю дверь, — выдохнул Кейн.

Страх закрался в ее душу. Она села в постели и прислушалась. Легкое царапанье по полу указывало на то, что одна из собак — возможно, Лаки — ходит по комнате, но больше ничего не было слышно, кроме возобновившегося стука ее сердца.

Кейн бесшумно проскользнул через дверь спальни. Он двигается, подумала Эмма с острой пугающей болью в сердце, как ночное привидение.

А затем остервенело залаяли собаки, не сумев заглушить звуки борьбы.

Эмма вскочила с постели и побежала по коридору, но резко остановилась, когда услышала голос, проворчавший:

— Хорошо. Отпусти, отпусти!

Это был не Кейн. А затем Кейн позвал ее глухим голосом:

— Эмма!

— Я здесь! — Она включила свет в гостиной и увидела Кейна, стоящего на коленях перед распростертым на полу мужчиной. — Ты в порядке? — спросила она.

Кейн тяжело дышал, угольно-черные волосы его были взлохмачены.

— Да.

Взгляд ее переключился на фигуру мужчины на полу, который застонал.

Это не Дейви, была ее первая мысль. Это… Рори! Ее память выхватила фрагмент картины: Дейви, разговаривающий с ними в саду. «Рори тоже любит Лаки».

Эмма крикнула, чтобы Кейн поостерегся, потому что его кузен вдруг набросился на него, выставив вперед руки, как в позиции классического боевого искусства. Кейн отразил удар молниеносным, едва заметным движением. Обе собаки яростно залаяли, а Лаки бросился вперед, оскалив зубы.

— Стоять! — закричала Эмма.

Собака остановилась, но продолжала рычать. Кейн почти небрежно, но с силой ударил Рори в живот и схватил его за руку, которую ловко и, видимо, болезненно заломил тому за спину.

Рори выругался, его приглушенные невнятные слова звучали отвратительно и чуждо в тихой прелестной гостиной.

— Перестань, — велел Кейн, но ругательства не прекращались, и тогда он положил им конец, сильнее заломив руку, пока Рори не заскулил от боли, а собаки снова не залаяли. — Тихо! — скомандовал Кейн, ослабив хватку. — Что ты здесь делаешь?

Новое ругательство было ему ответом. Кейн поднялся на ноги и потащил за собой молодого человека. Черный свитер выбился из темных джинсов Рори, тщательно уложенные волосы растрепались. Вспыхнув, полубезумными глазами он уставился на Лаки, который все еще рычал, готовый ринуться в драку, и скалил зубы.

— Это ты подбил Дейви на то, чтобы тот украл у Фрэн ключ? — Звонкий голос Эммы задал вопрос, который все объяснял.

Он перевел на девушку взгляд и, осмотрев ее с ног до головы, с нагловатой медлительностью произнес:

— Да.

— Зачем тебе это было нужно?

Рори пожал плечами, но вздрогнул, когда Кейн больно потянул его за руку.

— Отвечай! — сказал Кейн вкрадчивым голосом.

— А ты заставь меня! — ухмыльнулся Рори.

— Эмма, сделай одолжение, позвони в полицию! Скажи им, что была ночная кража со взломом и попытка изнасилования.

У Рори отвисла челюсть.

— Ты не можешь пришить это мне! — возмущенно закричал он.

— Я бы и не хотел, — проговорил Кейн. — Полиция это сделает за меня. А по каким еще причинам ты оказался здесь?

После беглого взгляда на лицо Эммы Рори мрачно ответил:

— Я вернулся сюда за курткой.

— А почему ты ее здесь оставил?

Рори снова возмутился:

— Ты, идиот, вернулся сюда раньше, чем я рассчитывал! Ты сказал, что собираешься смотреть фильм, черт бы тебя побрал, это давало мне полтора часа времени. Но ты вернулся уже через полчаса. Когда я услышал, что вы идете, пришлось делать ноги. Я забыл в доме куртку, и у меня даже не было времени закрыть дверь на ключ.

— И что, — спросил Кейн с жестокой, беспощадной властностью, — ты делал в этом доме?

— Я собирался забрать ротвейлера.

Глаза Эммы встретились с глазами Кейна. Лаки, который сидел на задних лапах, навострив уши, поднялся, подошел к Эмме и уселся рядом с ней.

— Зачем? — спросил Кейн, еле сдерживая гнев.

— Я знаю одного охотника на кабанов, который утверждает, что ротвейлеры самые лучшие охотники, — слишком поспешно заявил Рори.

— Думай, что говоришь, — посоветовал Кейн ледяным тоном. — Мы можем провести здесь всю ночь, если хочешь, или я отвезу тебя в полицейский участок. Твоим родителям, увы, придется узнать об этом.

Рори нервно сглотнул и, поколебавшись, неохотно сообщил:

— Ротвейлеры — хорошие бойцы.

Почувствовав приступ тошноты, Эмма закрыла глаза. Она знала о торговле бойцовыми собаками, даже видела нескольких, искалеченных, несчастных.

— Продолжай! — безжалостно приказал Кейн.

— Я начал прикармливать его, чтобы завоевать его доверие. Сегодня вечером Эмма сказала, что скоро уезжает в Парагай. А когда вы оба решили, что будете еще полтора часа смотреть телевизор, я уже знал, что лучшей возможности больше не представится.