Наколдую любовь...
Шрифт:
– Ну все, малая, мне пора идти. Да и тебе нужно выспаться хорошенько. Проводишь?
Конечно, проводит. Нехотя – разомкнулись его руки, выпуская Ярину; нехотя – отошел.
– Как Агнешка? – поинтересовался Марек напоследок.
Ярина пожала плечами, но глаза ее выдали грустинку – сестра отдалилась и радость ее не разделяет.
– Все наладится, Ярин, не переживай.
Улыбка на прощанье, короткий поцелуй… Ярина проводила его до двери, а дальше не пошла, ибо знали оба: иначе не распрощаются и еще полночи будут целоваться под пристальным взглядом луны. А надо выспаться хорошенько, сил набраться перед важным днем. Закрыв за Мареком
***
В саду, на скамейке, сидела Агнешка. В дом, где все только и говорят, что о завтрашней свадьбе, возвращаться не хотелось – не хотелось портить праздник тоскливым видом, но и слушать эти разговоры, смотреть на бесконечные лобызания Яринки с Мареком было невыносимо. Вот и сидела она в одиночестве и смотрела на луну – такую же холодную и неживую, как и она сама.
Вскоре дверь тихонько скрипнула, и из дома вышел Марек. Он прошел мимо, и Агнешка выдохнула: не заметил. Однако, дойдя почти до калитки, он обернулся – видать, проверить, не провожает ли Яринка его взглядом из окошка, – и вот тогда увидел Агнешку.
Несчастная, обласканная лишь тусклым светом полнолуния, сидела она одна-одинешенька, напоминая грустный призрак посреди ночного сада. Плечики опустила, голову понурила… Немного подумав, Марек развернулся – хотелось ему чисто по-человечески немножко взбодрить девушку, сказать, что все и у нее когда-нибудь наладится. А еще он знал, как переживает Яринка из-за отчуждения сестры, и в этом невольно чувствовал себя виноватым.
– Можно? – спросил он, подойдя ближе.
Агнешка равнодушно пожала плечами и чуть отодвинулась, высвобождая на скамье место рядом с собой.
– Грустишь?
– Нормально все.
Ну да, нормально… По ней видно!
– Ты не рада нашей с Яриной свадьбе?
– Рада.
– Яринка переживает, что вы отдалились…
– Зачем я ей? – вздохнула девушка. – У нее теперь есть ты…
– Но я ей тебя не заменю, - улыбнулся Марек и вдруг добавил, не подозревая, каким ножом прошелся по измученному сердечку: – Агнеш, не завидуй ей. Найдется и твоя половинка, настанет день, когда и ты станешь невестой.
Хотел как лучше, а Агнешка не выдержала и рассмеялась – надрывно, горько…
– Ну что ты смеешься? Да посмотри, ты же красавица каких поискать! Да черт с ним, с Федькой, не все ж такие подонки! Уверен, найдешь и ты свое счастье…
– Да не найду я ничего! – со злостью выпалила Агнешка, чуть не плача. – Не будет у меня никогда счастья, понимаешь?! Ни мужа, ни детей… Ничего!
– Да откуда столько неверия в себя?! Агнеша…
– Неверия?! Вот ты… скажи мне, Марек…
Взгляд ее вдруг потемнел, когда парню в глаза посмотрела. Она понимала, что вопрос неуместен, но сдержаться уже не могла.
– Скажи мне, Марек, если б не Ярина… Вот ты, к примеру, смог бы меня полюбить?
Марек сперва опешил от такого вопроса, но потом, осознав, что нет в нем ни капли флирта – в нем только боль и неверие в свою женскую силу, – улыбнулся, и, желая сделать несчастной девушке приятное, приободрить, ответил:
– Ну а почему же нет? – и в шутку добавил с улыбкой: - Я такую красавицу точно б не пропустил!
В ответ – лишь горькая усмешка. Понимала Агнешка, что он врет, не желая ее обидеть. Хороший он парень, добрый… С таким она счастливой быть смогла бы.
– Спасибо, хоть и врешь, - тихо ответила
она. – Ты иди, Марек, у тебя завтра свадьба…– Да, мне пора уже. А ты не грусти! Ты обязательно встретишь своего единственного – иначе быть не может, - заверил он на прощанье, крепко сжав похолодевшую ее ладошку, и отправился домой.
Он ушел, и снова она осталась одна, никому не нужная. Вырванная из лап смерти… А зачем? Для чего? Для кого? Полная луна, такая же одинокая на почти черном бархате ночного небосвода, холодным светом ласкала ее, но ни согреть, ни успокоить не могла.
– Агнеша! – тишину наступающей ночи нарушил голос матери, раздавшийся из открытого окна. – Поздно уже, спать иди!
– Иду, - вздохнула девушка и направилась к дому, не испытывая ни малейшего желания возвращаться в их с Яринкой комнату.
Глава 19
Почти полночь. Яринка спала, утомленная последними приготовлениями и переживаниями о завтрашнем дне, и Агнешка, совсем не желая ее будить, тихонько разделась и прошла к своей кровати. Легла, но сон не шел. Девушка крутилась, ворочалась, думая то о Федьке и своем проклятии, то о словах Агафьи про силу, что живет в ней, и знахарстве, к которому совсем не лежит душа, то о сестренке, которой… – да прав Марек, прав! – она завидовала.
Лунный свет сквозь ветви яблонь пробирался в комнату, рисуя на стенах причудливые тени, колыхающиеся от малейшего ветерка за окном, освещая постель, вазу с розами на маленьком столике и белую рубашку на стуле, которую завтра предстоит надеть, провожая Яринку в семейную жизнь. Так и не сумев заснуть, Агнешка встала и коснулась ладонью тонкой ткани. Она надевала эту сорочку всего один раз, на примерке, но тогда ей было наплевать, что будет на ней в ночь обряда, а сейчас… Девушка разделась догола, надела сорочку и подошла к зеркалу. Наряд невесты шел ей…
Она закрыла глаза и представила, как невестой завтра на обряде могла бы быть она. Как такой же «Марек» ждал бы полуночи, чтоб назвать ее своей женой… Как он обнимал бы ее, целовал, шептал на ушко всякие влюбленные глупости… Агнешка обняла себя за плечи, невольно представляя вместо своих – мужские руки; представляя, как кто-то ласкает ее, целует, снимает с нее рубашку… И вдруг резко открыла глаза, когда поняла, что представляет в этой роли не кого-то – а Марека.
Агнешка посмотрела на мирно спящую сестренку и устыдилась собственных фантазий. Только фантазии ее не отпускали.
Ну кто виноват, что только у этого парня нашлись для нее добрые слова? Нашлось желание позаботиться, защитить?
Агнешка помнила, как Марек нашел ее в стоге сена, как успокаивал, футболку свою дал; помнила утро, когда он зачем-то пришел к Федьке и увидел, как тот с братьями издевается над ней; как заступился, как отругал ее потом и велел о проблемах говорить ему, а не лезть на рожон… Как домой потом привел. Умом она понимала, что в той ситуации Марек заступился бы за любую девушку, а уж если дело коснулось сестры его невесты – пройти мимо он тем более не мог. Но как заставить глупое сердечко не биться чаще, когда оно так хочет верить, что дело не только в доброте и порядочности парня и он действительно, если б не любовь его к Ярине, мог бы полюбить и ее? Ведь даже сегодня, спеша домой, он задержался рядом с ней, чтоб ободрить… Коснулся рук ее… Зачем, если она ему совсем безразлична? Если для мужчин она, как женщина, невидима? Обидные слезы побежали по щекам: не ее он жених и никогда им не будет.