Наложница для нетерпеливого дракона
Шрифт:
«А Драная Задница-то не так глупа, как кажется!»— с удивлением подумал Робер. И тотчас решил сменить тактику.
— С чего это такой умнице кричать? — вкрадчиво произнес он. — Я же не зря явился сюда, рискуя быть пойманным, чтобы именно тебя найти. Есть весточка из дома. И тебе она очень понравится.
Услышав о доме, Драная Задница навострила уши.
— Что такое? — настороженно произнесла она, отложив кусок хлеба.
— Наследнички вашего батюшки, — вкрадчиво продолжил Робер, сочиняя на ходу, — передрались все. Наследство им показалось еще меньше, чем в те времена, когда дома были вы. Они и устроили поножовщину… — Робер многозначительно промолчал, делая умное и загадочное лицо, глядя честными глазами в глаза девушки. — Вот и вышло, что наследников и
И Робер снова замолк, напуская загадочного тумана.
Глаза Драной Задницы сияли; тут ее природная осторожность и острый ум изменили ей. Наверное, она была настолько измучена тяжелой работой, что готова была поверить в любую небылицу, и слова Робера пришлись ей по сердцу.
— А я знала, — торжествуя, прошептала она, и глаза ее сияли, — я знала, что его любимые сыновья поубивают друг друга! Странно только то, что они его не убили прежде, чем взяться друг за друга.
— Они бы и убили, — небрежно ответил Робер, понимая, что попал точно в цель, — если б один не сказал, что наследство наверняка в его руках, а второй ему поверил.
— Так а ты-то здесь зачем? — спросила, наконец, Драная Задница.
— Я хочу вернуть тебя обратно, в отчий дом, — ответил Робер, обольстительно улыбаясь.
— Тебя отец послал? Заплатил? — продолжала допытываться Драная Задница. Робер насмешливо фыркнул и приосанился:
— Я сам могу заплатить кому угодно, — гордо ответил он. — Нет, меня попросил об этом твой… друг, скажем так. До момента смерти твоего батюшки у него поживешь, а потом явишься с претензией на наследство.
— Ну а чего тайно-то?
— Потому что господин Дракон вряд ли тебя отпустит добром, — ответил Робер, и Драная Задница едва не вскрикнула от страха. — Сама подумай, с чего ему так поступать, если сразу этого не сделал? Поэтому надо тебя выкрасть.
— Как же ты выкрадешь меня? — у Драной Задницы от восторга заблестели глаза. Не каждый день, и далеко не всякую девушку с кухни крадут таинственные обольстительные красавцы, рискуя собственной жизнью.
— Да просто: посажу в пустую очку из-под пива, положу в свою тачку и вывезу прочь из замка. А чтоб Дракон тебя не хватился раньше времени, ты ему в питье капнешь этого, — с видом фокусника Робер из кармашка своего бархатного жилета извлек склянку. — Он выпьет и проспит всю ночь и весь день. Этого нам хватит, чтобы убраться поскорее. Когда он проснется, тебя уж и след простынет.
— А это не яд, часом?! — возмутилась Драная Задница, и Робер язвительно фыркнул:
— Графиня, а такая необразованная! Драконий яд — вещь дорогая и редкая, тебе не хватит и сундука с золотом, чтоб хот каплю этого яда раздобыть! Ни от какого иного яда Дракон не умрет, только изжогу заработает и дурное настроение, — Робер открыл крышечку плотно притертую к горлышку флакона, и слизнул прозрачную каплю отвара. — Это святоцвет. От него спят долго, глубоко и спокойно. Никто ничего и не заподозрит! Вечером ему в вино капни, за ужином. А в полночь я тебя ждать буду у моста. Ну, сообразишь, как заставить Дракона вздремнуть?
Драная Задница согласилась; вранье Робера было так складно, что грех было не поверить ему!
Но на самом деле ему вовсе не нужна была Драная Задница. Когда она сделает свое дело, Робер рассчитывал усадить ее в бочку и скинуть в ров с водой, чтоб она немного поплавала и поразмыслила над своим поведением. Если ей повезет, ее выловят рыбаки еще до того, как она сойдет с ума в тесной бочке — или утонет, если будет течь. Не повезет…
Впрочем, Роберу было все равно.
Настойка святоцвета должна была накрепко усыпить Эрика. О том, чтобы убить его, прокравшись к нему в комнату, Робер и не помышлял. Хлоя наверняка проснется, поднимет шум, и незадачливого
убийцу поймают. А вот с утра, когда Хлоя не сможет его добудиться и выйдет чтобы, например, врача позвать, ее можно будет украсть. Уговорить, обольстить, да и насильно утащить, наконец! Заставить ее подчиниться — так, как заставлял девушек в трактирах, как заставил Анну. Хлоя уйдет с ним, захочет она этого или нет. В этом Робер не сомневался.А Эрику под бочок положить Анну, добавив ей для правдоподобия пару синяков на личике.
И научить девчонку изумительной лжи — Робер даже руки потирал, представляя, в каком ужасе будет Эрик, — о том, что Эрик напился пьян, похитил Анну, обесчестил ее, а Хлоя сама ушла от него, увидев в спальне другую женщину. Убежала куда глаза глядят.
Пойдет ли после всего случившегося Эрик разыскивать Хлою? Может быть; даже не исключено. Но на этот случай можно наведаться к горным драконам и нашептать им о том, куда подевалась их сестрица. Данкана Робер в расчет не брал; отчего-то ему казалось, что юный дракон мертв — иначе отчего еще нет от их семейства никаких вестей? Значит, они не поняли, куда сестрица подевалась. Вполне могут думать, что ее похитили. И войной с ними можно угрожать Эрику. Пусть попробует тогда не жениться на оскверненной девице, хе-хе-хе…
И тогда Эрику будет не до выяснения отношений с Хлоей.
— Анну-то тоже можно научить, что она забеременела. Наследник драконьей крови стоит дорого, дороже, чем полукровка. Не оттолкнет Дракон наследника; смирится. Вот и все, — хихикал гадко Робер, радуясь своей сообразительности. — Только-то и длилась ваша любовь, голубки…
Есть ли сердце у ворона?
Наверное, есть.
Если бы не было, то его не тронуло бы прекрасное утро, наполненное ароматом цветов, жужжанием пчел, солнце, запутавшееся в медовых волосах Хлои, и благостное тепло, гладящее кожу.
В такое утро ничего не хочется делать; просто наслаждаться, спрятавшись от жары в тень дерева, развалиться в траве и смотреть, как сквозь резные листья скачут ослепительные солнечные лучи.
«А жизнь прекрасна», — подумал внезапно Робер. Это понимание пришло к нему внезапно, вдруг, как последнее откровение для приговорённого к смерти, и Робер с удовольствием подставил лицо солнечным лучам, крепко зажмурившись и наслаждаясь минуткой покоя и тишины. Ему вдруг стало нестерпимо жаль себя; прислуживая Дракону, он ни разу не останавливался и не оглядывался на эту красоту, на это великолепие, которое все время окружало его. Жажда наживы и жажда власти отодвигали все чувства на второй план, и Робер просто не задумывался о таких простых и прекрасных вещах.
Хлоя, одетая в роскошный парчовый халат поверх ночной рубашки, оскальзываясь на траве, еще не просохшей от ночной росы, спешила к цветникам. В ее руках уже было несколько плотных кожистых листьев, чем-то напоминающих заячьи уши, и Робер понял — Дракон не просыпается, несмотря на все усилия Хлои. Драная Задница сделала свое дело, и, наверное, сидит в бочке из-под пива, ожидая, когда он, Робер, за нею придет. Глупая девчонка…
Хлоя собирала букет трав, которые помогут Дракону проснуться. Иначе он очень долго будет приходить в себя. Святоцвет, если его выпить так много, отнимает память, и проснувшийся ничего не может, что было накануне. Память может возвращаться к нему очень долго, месяц, может, два.
«Наверное, они о чем-то важном уговаривались, — подумал Робер, — коли она хочет, чтобы он припомнил вчерашний разговор… Интересно, о чем?»
Обеспокоенная Хлоя, придерживая огромный живот, показалась Роберу необычайно красивой. Виновато ли в том волшебное утро и дурманящий аромат, наполняющий воздух, или что-то другое, но Робер, поддавшись внезапному порыву, сорвал несколько листьев, и робко шагнул навстречу Хлое. Узнает? Не узнает?
Никогда в жизни Робер еще так не волновался. Его чувства можно сравнить с чувствами того, кто надолго расставался со своей возлюбленной, отправляясь в дальний путь. «Вот он я, каков стал, — говорили его тревожные черные глаза. — Узнаешь ли? Я изменился. Примешь меня теперь?»