Нам нельзя остаться

– Ладно, - процедил повар, - проходи. Я сегодня в отличном расположении духа!

– Что за спектакль! – раздался голос начальника. – Куда же вы, я хочу досмотреть!

Я вышла наружу и вдохнула полной грудью. Всё-таки иногда хорошо получать подобные уроки судьбы, чтобы не забывать, насколько ценно то, что у тебя и так есть.

Зельборн тоже вышел наружу, а за ним и наш спаситель.

– Госпожа! – обратился он ко мне. – Моё имя Винрант. Чем ещё я могу вам услужить?

– Пока что ничем, - ответила я. – Ступай, Винрант, твори свои явста на своей кухне!

– Конечно, госпожа! До встречи! – улыбнулся он и направился в сторону своего трактира.

Улыбка повара была словно снег зимой – иногда бывает, но случается такое скорее в виде исключения. Его лицо вообще не походило на лицо человека, который любит улыбаться. Тем не менее, я увидела это и поёжилась.

Зельборн, который всё это время держался в стороне, подошёл. Вертя в руках вернувшийся обратно костяной клинок, он произнёс:

– Твои штучки?

– А чьи ж ещё? – с достоинством спросила я. – Уж не думаешь ли ты, что этот дуб по собственному желанию сюда явится.

– Да уж! – подтвердил Зельборн.

– Ты сегодня не в пример бледный, - сообщила я своей другой половине, когда мы побрели в сторону нашего дома.

– Правда? – обрадовался он и пощупал свою щёку.

– Правда, – мрачно подтвердила я.

Я не стала озвучивать свои предположения по этому поводу, потому как некромант был сегодня большим молодцом. Да и я сегодня страха натерпелась, так что пусть порадуется.

Глава 11

“Хороший подзатыльник иногда заменяет целые часы объяснений, почему я права. И почему только я не могу использовать это средство на постоянной основе?”

Дойдя до двери нашего жилища, мы обнаружили, что порог был уставлен пятью закрытыми кувшинами. Зельборн поднял один, открыл плотно закупоренную крышку и понюхал содержимое.

– Как раз сегодня молока хотелось! – заявил он.

– Да, тебе не повредило бы, - заметила я. – А то твоё лицо с ним одного цвета.

Ясное дело, та самая девица принесла, у которой мать больна была, кто ж ещё. Вообще подобные дары не редкость. Деньгами я беру только с тех, кто может заплатить. А тем, у кого их нет, я оставляю их совесть в качестве судьи. И, как правило, судьи эти строги настолько, что нам можно было бы вообще ничего не покупать.

Забрав щедрые дары, мы вошли в дом.

Подумать только, из-за какой ерунды может возникнуть скандал. Сейчас, например, Зельборн вдруг решил, что ему тоже нужны эти кувшины, под пепел. И это именно тогда, когда я так удачно придумала их пристроить – под толчёные травы, и для основополагающих порошков. Пришлось отдать два из пяти.

– Что мы имеем? – риторически вопрошал воздух Зельборн, меря пол широкими шагами.

Доски слегка потрескивали, как и моё не вполне пришедшее в норму терпение.

– Не так уж и много, – нахмурилась я. – Ориентир у нас есть, но этого не достаточно. Каким-то образом нам нужно проникнуть во дворец, и, следуя ориентиру, найти сундук!

– Под “мы” ты, конечно, подразумеваешь меня? – спросил он.

– Конечно! – подтвердила я. – Ты давай, вспоминай, как устроен замок изнутри!

– Что толку! – отмахнулся Зельборн. – Там чёртова пропасть стражников на каждом шагу. И это не те босоногие бездельники с улиц. Там целый рой профессиональных убийц!

– Твои братья, стало быть! – фыркнула я, зажигая в печи огонь.

– Верно! – почему-то обрадовался он.

– Вспоминай, Зельборн! – повторила я.
– Что ты видел, когда тебя вызывали во дворец. Помнится, это было раза четыре.

Он с минуту подумал, а затем ответил:

– Меня далеко не пускали. Что там было? Дай-ка подумать. Да ничего особого - обычный дворец. Высокие стены, картины и безвкусные цветы везде висят. Дорогая мебель, множество дверей и целая куча стражи.

“Ох, ты моя умничка!” – обрадовалась я насчёт цветов. Столько лет я твердила Зельборну, какие цветы действительно достойны восхищения, а какие – пустышки. Прививала культуру восприятия, так сказать. И вот, наконец, пожинаю плоды!

– Но ведь ты знаешь, в которую из них нужно войти! – уточнила я.

– Знать-то знаю! – ответил он. – Но она же закрыта.

– Само собой! – проговорила я, переливая молоко в большой чан над занимающимся огнём в печи. – Она и должна быть закрыта! Это ж дверь, ведущая к золоту!

Зльборн тёр заплывший глаз. Обречённо вздохнув, я подошла к полкам с травами. Со средней полки достала завязанный узлом мешок, и отсыпала в платок тёмно-зелёного порошка, с красными вкраплениями. Немного смочив водой, я произнесла в него несколько нехитрых слов, и протянула окривевшему некроманту.

Тот взял узелок и приложил к глазу.

– Спасибо! – сказал он. – Я кое-что вспомнил. Есть ведь и другой путь!

Я с интересом взглянула в бледное усталое лицо моей другой половины.

– Что ты имеешь в виду? – с сомнением спросила я.

– Стоки, – отрезал Зельборн.

– Ни за что! – вскрикнула я.

Зельборн с сомнением глянул на меня, а за тем пожал плечами.

– Нравится тебе это, или нет, - проговорил он, прикасаясь к глазу, - а в этом может быть наше спасение.

– Спасение! – всплеснула руками я. – Ты хоть знаешь, какая энергетика у сточных вод?! Я молчу уж о тех, кто обитает в недрах стоков!

– Свою энергетику ты сможешь поправить в следующем городе, когда будет на что разгуляться! – деловито проговорил Зельборн. – А что до обитателей – ты и сама о них ничего не знаешь!

– Видеть – не видела, признаю, – ответила я. – Но слухов и историй ходит множество. Если хоть часть из того, что я слышала правда – то соваться в стоки Гонкоралла - плохая идея.

– Других идей у меня нет, – сказал Зельборн, вставая из-за стола.

На улице завыл ветер, котёл сообщал мне, что молоко готово.

– Ладно! – проговорила я, кинув взгляд на выжидающую в нетерпении физиономию Зельборна. – Выкладывай, что знаешь!

Тот вальяжно потянулся и как бы невзначай вытащил из внутреннего кармана листок. Судя по его измятости, листок уже давно не покидал кармана Зельборна, ожидая этого разговора.

На листке бумаги сомнительного качества был начерчен настоящий лабиринт. Одного взгляда на эти извилины было достаточно, чтобы ужаснуться.