Нам нужна великая Россия

"Диктатор закивал".

– Чрезмерного урона избегать. Но и не жалеть бунтовщиков, - коротко отрезал он, уже шагая по утрамбованному снегу Дворцовой.

Петр Аркадьевич не видел, но из темнеющих (боялись свет включить) здания штаба на него поглядывали десятки глаз. Вот-вот должны были появиться первые восставшие.

Решено было идти Большой миллионной, чтобы затем свернуть на Кирочную:

– Может, набережной? Хотя бы с левого фланга не обойдут, - предложил один из офицеров, Столыпин не помнил уже, какой именно.

– Из Петропавловки могут обстрелять, прямой наводкой. Опасно. Куда лучше обезопасить хотя бы огня артиллерии.

– Что Вы! Помилуйте! Да солдаты разбегутся переулками, не догонишь! Потом сами же в спину нам стрелять будут!
– негодовал Балк. Он уже почти пришел в себя от страха первых часов, и решил сесть на любимого конька.

– Опасно, чрезвычайно опасно. Надо дождаться подкрепления. С фронта, должно быть, уже направлены силы! Из Пскова быстро резервы подойдут! День-другой, только лишь!
– покачал головой Хабалов.
– Раз уж гвардия...

– Запасные полки- это еще не гвардия, - отрезал Столыпин.
– Александр Павлович.

Кутепов прочертил пальцем невидимую линию на большой карте Петрограда.

– Пойдем сперва Мойкой, затем - через Михайловский сад, прикроем ход основной колонны через Первый инженерный, потом - Сергиевской, соединяемся в Таврическом саду. Сообщаться будем конными разъездами.

– А если сопротивление окажут настолько мощное, что не сможем пройти к Таврическому?
– всплеснул руками Балк.

От бездействия он перешел к истерике. Столыпин и до того понимал, насколько плох подбор лиц для обороны главного города страны, но чтобы настолько?..

Но все-таки вопрос был правильным.

– Что скажете?
– Столыпин обратился к Кутепову. Петр Аркадьевич лихорадочно соображал. И вправду, куда продвигаться?

– Полагаю, нужно будет возвращаться на Дворцовую, а потом - на Василевский остров. Есть опасность попасть под обстрел Петропавловской, но зато меньше опасность окружения. Там закрепимся.

– Огнеприпасов никаких, - пожал плечами Хабалов.

– В штыки пойдем, - парировал Кутепов, кулаками придавливая карту.

– Согласен. Будем отступать на Васильевский. А там попробуем Петропавловку освободить, или хотя бы займем острова. Будем очищать район за районом. Оградим от Финляндской стороны, крупного очага восстания.

– Рискованно, - вспыхнул Балк. Он разжигал себя. Может, бодрился, может, нервы сыграли свою роль.
– Что мы так можем контролировать? Запасов еды, оружия...

– Еду возьмем на Васильевской. Купим. Или реквизируем. Петру Аркадьевичу, думаю, такие полномочия переданы. Я плохо помню соответствующие установления, - Кутепов перевел взгляд на Столыпина. У Александра Павловича буквально горели глаза. Недолго думая, Столыпин кивнул:

– Такие полномочия имеются.

– Значит, решено?
– ответом Кутепову было молчаливое согласие и легкий кивок Столыпина.

Теперь же план начал реализовываться.

– Встретимся!
– Столыпин был краток, а Кутепов и вовсе ограничился воинским приветствием.

И вот - тронулись. Столыпин прямо-таки ощущал поступь солдат и офицеров по Дворцовой. Поравнялись с атлантами. Черные гиганты вселяли уверенность: если уж они небо смогли удержать, то Столыпину предстояло ма-а-аленькое такое дельце. Смогли атланты - сможет и бывший премьер.

Шли дружно. Петр Аркадьевич, пока мог, провожал взглядом вторую колонну, которая отделилась, едва они поравнялись с углом Зимнего.

Здесь двинулись быстрее. Опасность угодить под огонь отдельных восставших, которые вполне могли прятаться в одном из зданий, значительно возрастала.

Над колонной вился дымок: настолько горячо дышали солдаты. Слышался хлап лощадей: разъезды еще оставались позади, но звуки еще доносились.

– Вперед разведку, затем городовых, они знают эти переулки. Придать пулеметный взвод, - теперь Столыпин следил за реализацией заранее озвученного плана.

Конный разъезд - разведка - быстро выдвинулась, вскоре пропав. Снова начал падать снег, отчего кавалеристы казались уходящими в белесое марево. Колонна двинулась еще быстрее.

К обочине прижимался брошенный мотор. В нем уже вовсю копались "охотники", передовой отряд. "Уайт". Вместительный! Как еще в Петрограде остался не реквизированным?

– На ходу!
– радостно крикнул унтер (только потом Столыпин узнает - из ушедших в учебную студентов Петроградского политеха).
– На ходу!

Петра Аркадьевича озарила мысль: сыграли роль воспоминания о борьбе с бомбистами.

– Один пулемет в кузов, и гренадер туда. А унтера - за руль, видно, что разбирается.

"Диктатор" никогда не поверил бы еще лет десять назад, что приходится заниматься делом, которое можно было бы на подпоручика возложить. Что ж, времена не выбирают...

Разбирались с мотором недолго: быстро сообразили, что требуется: прикладами проделали дыру в борту (хлипком, к сожалению), и "Уайт" ощерился пулеметом, одним, но очень гордым.

Раздался выстрел: Столыпин сперва увидел только, как цепь залегла в снег. Хабалов ткнул его под ребра, и повалил на снег. В считанных пядях от левой руки премьера взлетел снег, побеспокоенный пулями. Еще очередь, - но теперь стреляли уже свои. Дали несколько залпов по окнам, сопровождавшиеся громким звоном бьющихся окон.

– Беречь патроны!
– тут же раздался возглас одного из офицеров.

Воцарилось молчание: стрелки заняли укрытия, благо, многочисленные ниши и парадные позволяли.

– Пушкой бы, - вполголоса заметил со Столыпиным офицер.

– Нельзя. Это наш город, - моментально отрезал Петра Аркадьевич.

– Тогда зачистить, - судя по погонам, это был старший унтер, тоже из недавних студентов.

– До китайской пасхи будем, - буркнул один из сидевших в той же нише стрелков.

Раздался свисток: можно было двигаться дальше.

– Цепями! Вперед!
– скомандовал Занкевич.

Правильное решение: первый выстрел засвидетельствовал начало настоящего сражения за город. Сперва двигались медленно. Петр Аркадьевич не спускал глаз с фасада дома, откуда раздались выстрелы. Больше оттуда ни единого звука не донеслось: значит, действительно кончили с противником.

Первые же проблемы возникли на Первом зимнем, что. Впрочем, и следовало ждать от такого названия. С восточной - противоположной - стороны ограду моста засели десятка два, много, три солдат. Благо, городовые вовремя об этом оповестили. Цепи даже залечь не успели: восставшие дали деру, испугавшись численности отряда.