Нам нужна великая Россия

– В дом! В дом, Петр Аркадьевич, - настаивал Занкевич.

Хабалов и Балк давно уже прижались к стене Миллионной.

– Пулям не кланяюсь, - отмахнулся Столыпин. Он не хотел потерять контроль (хотя куда там! Какой контроль после начала боя!) над отрядом.

Пули забегали по щиту "двоечки", но она все-таки разродилась вторым залпом. Снаряд угодил в самую гущу восставших, поднимая вверх тучу снега, куски мерзлой земли и кровавую кашу.

Толпа, вспучившись, побежала.

– Вот тебе и Марсово поле. Не зря назвали...
– отер пот со лба Хабалов.

Стрелок пулемета зачерпывал снег из кузова, чтобы остудить разгоряченный "максим".

– Преследовать, - скомандовал бывший премьер.
– Согнать к Лебяжьей канавке.

Солдаты поднялись в атаку, преследуя убегающих. С их стороны раздавались отдельные выстрелы, в основном, уходившие в никуда. Но тут, то там падали стрелки отряда, подкошенные "удачными" пулями.

Ободренные успехом, правительственные силы двигались все быстрее и быстрее, но самый успех этот заставлял их рассредоточиться. Марсово поле готово было их поглотить: куда там узости Миллионной!

Петр Аркадьевич, старавшийся не отстать, поравнялся с Мраморным дворцом. К нему подскочил какой-то человек в ливрее, отчаянно голося.

– Как можно! На дворец князя крови! На дворец князя крови! Его сиятельство...- он пристал к бывшему премьеру, верно, попросту завидев первого встречного "большого человека", но вряд ли признав в нем Столыпина.

– Его Сиятельству передайте, что Петр Аркадьевич Столыпин шлет привет, а Его Императорское Величество скоро сами приедут, дабы разобраться и жалобы выслушать, - отмахнулся Столыпин.

Лакей застыл ненадолго, половил ртом воздух, сперва побелел, потом покраснел, и отправился назад. Столкнувшись с еще одним лакеем, прикрикнул на него. Грохнул выстрел, и оба стремглав умчались в переулок, к боковому входу во дворец.

Буквально на плечах восставших стрелки продвинулись к Лебяжьей канавке. По ней - замерзшей - вовсю бежали к Летнему саду преследуемые, увлекая все больше и больше людей за собой. Слева показался Троицкий мост, сейчас заполненный толпой. Массы народ волновались, отпрянув назад. Среди них, конечно же. были восставшие, но она тоже подались назад, увлекаемые людской волной.

– Медленно идем, - вздохнул Занкевич.

– Михаил Ипполитович, нормально идем. Все-таки с боями прорываемся, - Столыпин приложил руку к козырьку. Солнечный свет, отражавшийся от снега, мешал разглядеть детали Петропавловки и островов.

– Народу все больше, а сопротивление все организованнее, Петр Аркадьевич, - парировал Занкевич.
– Этак у Таврического без патронов останемся.

– В штыки пойдем, - мрачно ответил Столыпин, кивая собственным мыслям.

Петропавловку от солнца закрыли облака. Редкие лучи солнца вновь прятались, чтобы вернуться непонятно когда.

Передовая цепь вышла к самой канавке. Быстро преодолела по льду, трещавшему под тяжестью бойцов. Ходко миновали Летний сад, против ожиданий, совершенно безлюдный, разве что растянулось несколько умирающих (кровью истекли) восставших.

– Не смогли, - пожал плечами Балк, проходя мимо одного из трупов. Чего не смогли, пояснять не стал.

Столыпин склонился над одним, потянул руку к шее, чтобы проверить, может, жив. Пульса не было. Обнажил голову.

– Прости Господи, - быстро произнес, и вновь двинулся вперед, возвращая фуражку на ходу.

Солдаты продвинулись быстрым шагом к набережной Фонтанки...

И замерли. Узкие мосты были заняты через водную преграды были заняты восставшими. Похоже, они готовы были отчаянно защищаться.

– В окнах шевеление. Видимо, там тоже засели, - Занкевич ткнул в один из домов. Столыпин бросил взгляд в ту сторону, но быстрый, рассмотреть вряд ли что-то успел.

Цепь правительственных войск растянулась, левым флангом занимая набережную Невы.

– По льду можем пойти, - заметил Балк.

– И попасть под огонь? А вдруг у них там пулеметы? И вообще, непонятно, кто там засел!
– покачал головой Занкевич.

– А вот и посмотрим, - Столыпин заспешил вперед, едва ему только передали сведения об обороне противника. Адъютант, видно, привычный к велосипеду, вовсю использовал подарок самокатчика.

– Приехали, - только и выпалил на ходу Балк. Он едва поспевал за Столыпиным.

Бывший премьер юркнул между деревьев парка и стрелками, чтобы выйти к ограде канавки. Та сторона уже вовсю укреплялась. Были прекрасно различимы отрывистые команды: "Сюда! Стрелки, сюда! Сюда! Приготовиться! К бою приготовиться!".

Столыпин прищурился. Годы брали свое, а потому глаза уже не могли разглядеть знаки отличия среди запасников. Интересно, какой же полк?

– Кексгольмцы, Петр Аркадьевич, - подгадал адъютант.

Столыпин кивнул. Да, было невесело. Подготовка там была хорошая.

– Вот тебе и лейб-гвардия, - буркнул Хабалов, восстанавливая дыхание. Из его рта вовсю валил пар, да так, что при желании можно было пушку навести за километр.

– Это не гвардия, это запасные батальоны. Гвардию, сами знаете, всю почти выбили в том году. Все настоящие гвардейцы, что есть в столице, под началом Кутепова.

Столыпин произнес это настолько непреклонным тоном, что никто даже не подумал с ним спорить. Да и что тут было сказать?

– Гвардия умирает, но не сдается. Вот и проверим, как эти смогут, - Столыпин был недоволен участием пусть даже запасников из гвардии в революции. Это кидало тень на императорскую власть и страну.

Приходилось соображать. После скоротечного боя стрелки пытались держаться подальше от берега, чтобы не спровоцировать начало полноценного сражения. Разворачивались пулеметные команды. Заветный "Уайт" был тут как тут. К сожалению, из-за деревьев его нельзя было пустить в ход. Зато орудие могло ой как пригодиться!

– Где Кутепов? Связаться с ним. Надо атаковать одновременно. И требуется как-то воздействовать на этих, - Стоылпин махнул на темнеющие фигуры, - чтобы сломить боевой дух. Многие ведь не обстреляны, дрогнут. Но бой за мосты может отнять слишком много наших сил. Как полагаете, - Столыпин обратился к Занкевичу, - форсируем преграду?

– А как же!
– кивнул Михаил Ипполитович. - Только нужно время. Слишком удобная мишень, слишком удобная. Потребуется подавить огонь из домов. Пушками не получится.