Нам нужна великая Россия

Обезоруженных, восставших собирали во все том же зале заседаний. Кутепов разослал по тем павильонам, где могли скрываться враги, бойцов. Но возвращались они в основном с освобожденными заложниками: многих жандармов и офицеров, тех, кого удалось сохранить в живых, свозили сюда, в Таврический дворец.

– Хоть одного из депутатов нашли?
– это уже спросил Столыпин.

Было так странно идти этими коридорами, кажется, еще хранившими память о седьмом годе. Вот здесь улепетывал Родичев, а там Григорович возмущался задержкой с военными кредитами, а вот...

– А вот здесь, - Столыпин привычно распахнул двери зала заседаний.

– Состоялись самые мои трудные сражения. Сегодняшнее будет лишь одним из целой череды.

Петр Аркадьевич выглядел постаревшим лет на память. Кажется даже, седины прибавилось.

– Никого из депутатов не нашли?
– повторил свой вопрос Столыпин.

– В поисках. Разбежались, верно!
– пожал плечами Кутепов.

– Скорее, собирают где-нибудь толпу...Надо бы...

– Уже приказал подготовиться к обороне, Петр Аркадьевич. Патроны собираем, но их не хватит для продолжительного боя.

– С падением символа революция затихнет, мы выиграем время. С фронта уже вот-вот должны подоспеть войска. Вот-вот!

– Ваше Высокопревосходительство!
– раздался донельзя взволнованный голос адъютанта. Левую щеку пересекала кровавая рана, но сам он бодрился.
– Парламентеры! Парламентеры, Ваше Высокопревосходительство! И с ними...Михаил Александрович!

Столыпин и Кутепов удивленно переглянулись. Адъютант понимал не больше их самих.

– Заложником?
– Столыпин прищурился.

– Никак нет! Хотя!
– адъютант покачал головой.
– Не могу знать, Ваше Высокопревосходительство!

– Не медлим, - Столыпин бросил это на ходу.

Адъютант проводил их к выходу на Шпалерную. Здесь уже толпились офицеры и нижние чины, не знавшие, как себя вести.

Михаил Александрович - он был без шапки, а потому Столыпин быстро его узнал - переговаривался с...Гучковым! И Милюковым! Позади стоял Шульгин, заходившийся в глубоком кашле. И все-таки именно Шульгин первым заметил Столыпина.

– Петр Аркадьевич! Как я рад! Как я рад!
– и зашелся в новом приступе кашля.

Гучков поприветствовал Столыпина кивком.

– Как участника восстания, а может, его организатора, я вынужден...
– начал было Столыпин, обращаясь к Гучкову, но Михаил Александрович остановил его взмахом руки.

– Петр Аркадьевич, успокойтесь. Я принес волю нашего августейшего брата. И она совершенно не в том состоит, дабы осудить или даже обвинять дорого Александра Ивановича.

Сказать, что Столыпин был удивлен, - значило ничего не сказать.

Милюков недоверчиво поглядывал на Столыпина. Ну точь-в-точь, как в былые годы. Словно бы не лидер кадетов подливал масло в огонь революции!

– Понимая всю тяжесть, которую сам Бог взвалил на его плечи, всю ответственность перед страной, наш брат сочли необходимым отречься от престола...

Выстрел - и тот не заставил бы Столыпина так сильно зашататься. Солдаты хранили убийственное молчание. Неужели зря, неужели все это было зря?

Кутепов ловил каждое слово Михаила.

– В пользу наследника своего, Алексея Николаевича, и вверили до времени регентство брату своему, - эта помпезность была у Михаила от учителя, Витте, словил себя на мысли Столыпин.

– С назначением нового правительства. Тяжесть минуты потребовала в правительство назначить Александра Ивановича Гучкова....

Столыпин слушал с замиранием сердца. Значит, они своего добились. Они - это кадеты, октябристы...А ведь прежде он надеялся на рабочую, толковую Думу, видел опору и основу ее в лице Гучкова...Как же он тогда ошибся!..

– Но кто же станет премьером?
– только и спросил Столыпин.

– А премьером брат наш волею своею назначил единственного человека, в котором видел все силы для того и задатки.

Гучков многозначительно улыбнулся.

"Ему передали пост? Что ж. Понятно..."

Милюков покачал головой, поглядывая на Гучкова.

"Точно ему. Вот ведь!" - и добавил непечатно.

– Брат наш просил передать, что однажды человек этот уже отказывался от столь важного бремени...

"Гучков - тот отказался войти в состав правительства, слишком много запросил" - подумал Столыпин.

– Указав, что это будет против его совести. И тогда брат наш...

Столыпин ничего не подумал - он просто сделал шаг назад. В единый момент седины на его голове прибавилось вдвое.

– Приказал ему принять этот пост. Петр Аркадьевич, - Михаил по обычной своей привычке не смотрел собеседнику в глаза.
– Брат наш указал, что без предоставления Вам премьерского поста на этот шаг пойти не может. И он приказывает Вам принять премьерский пост.

Кутепов вовремя поддержал начавшего было оседать Столыпина.

В один миг Петр Аркадьевич оказался монархистом более, чем сам царь.

– Будем работать, Петр Аркадьевич, как в старые добрые. Я же говорил, зря Вы так, зря, - хитро прищурился Гучков.

– Возмутительно! Силы реакции! Силы реакции!
– подал голос Милюков, но под взглядом Кутепова сменил тему.
– Однако Михаил Александрович ни в коем разе не соглашался принять решение о регентстве без Вашего премьерства. Что делать! Что делать! Порядок, порядок, порядок сейчас требуется! Силы радикализма...

"Власть взял - теперь ему социалисты незачем" - заключил Столыпин.

Шульгин - тот лишь улыбался сквозь кашель.

Отчаянно кружилась голова.

Конец части первой

Часть вторая

Глава 11

Пока в министерском павильоне шла оживленная дискуссия, мимо двигался отряд юнкеров.

– И где же тут Хабалов увидел безусых детей?
– сквозь зубы проговорил Столыпин.

Бородатые мужики, лет под тридцать, а то и скоро, смешно смотрелись в юнкерской форме.

– Дети, понимаете ли, - добавил Столыпин.