Наперекор
Шрифт:
— Так, пошли все вон отсюда! – опрокидываю на стол кулак.
— Да ладно тебе, Ян! – говорит жалеючи Игорь. – Относись к этому с юмором. Ну, прихватило живот, с кем не бывает?
— Если бы ты не заорал как резаный на всю округу, то вообще бы никто не заметил! – поддакивает Гена.
— Скажи спасибо Миле Андреевне, что вовремя успела тебя поймать, а то рухнул бы прямо мордой в пол, – представительно вставляет Глеб, и мои нервы не выдерживают.
— Обязательно скажу! – вскакиваю на ноги и пихаю в спину Березина в сторону выхода. — А теперь валите нахрен! – хватаю за рукав Глеба и толкаю вслед за первым. —
Я обязательно поблагодарю Милу Андреевну. Вот увижу завтра и первым делом начну «благодарить».
Чертовка умудрилась в суматохе быстро удрать, оставив меня корёжиться на полу на глазах у приличного количества людей.
Вышибла из меня весь воздух и оставила умирать.
Ручки и пальчики-то вроде маленькие, а вцепилась просто намертво. Нужно поставить себе на заметку, что в будущем, когда, я надеюсь, дойдёт до минета, заранее девчонку не злить… а то второй раз такой «бульдожьей» хватки член точно не выдержит. А зубки у красавицы наверняка острые…
Хорошо, что присутствовали в большей степени люди, которым я доверяю и могу быть спокоен, что по фирме не расползётся сплетня о моём эффектном падении. Этот позор останется со мной на всю жизнь.
До сих пор помню ошарашенные глаза отца. Вот что-что, а скрючившегося и скулящего взрослого сына на полу он точно не ожидал увидеть… Ещё и в кадр умудрился попасть.
Хорошо, что мальчишка-фотограф попался понятливый. Даже деньги не пришлось предлагать. Сам отдал фотки. И молодец, а то бы я раздавил мальца как таракана.
Открываю скрытую папку с фотосессией моей роковой красотки и увеличиваю её лицо.
Ну, Вольская… ну, стервозина маленькая!
До одури хочу снова почувствовать её прикосновение. Только уже не такое убийственное, а нежное, медленное, ведущее к основанию…
Накрываю голову руками и упираюсь локтями в стол.
Невыносимая. Всё нутро мне разбередила. Играет на нервах. Провоцирует.
Что вот она сейчас делает? А если поехала к тому белобрысому? Что, если все прикосновения, которые должны быть моими, она отдаёт ему?
Снова возвращаюсь к просмотру её фотографий.
Красивая… неприступная… такая манящая…
Вот я попал. С таким убойным характером, как у неё, она ж меня психом сделает!
В паху чувствуется остаточное покалывание, и я грустно усмехаюсь:
— Прости, парень… Пара дней отдыха, и снова пойдём в наступление! Я ж не знал, что она такая отчаянная…
Ещё и позлорадствовала публично:
«Что такое, Ян Маркович? Живот, да? Ну ничего… такое бывает, когда переоцениваешь себя и ешь то, что нельзя! Вернётесь к привычному меню, и боли тут же прекратятся…»
И улыбнулась так мило-мило, что были бы силы, прям там при всех и проверил бы прочность своего ремня.
Завтра придёт на работу, и будем клин клином вышибать. Запустим руку в трусики и проверим, насколько у красавицы хватит терпения…
«Привычное меню»…
Пфф, я теперь только один деликатес хочу. И даже после такого унижения и боли член уже в полной боевой готовности от представления, как я буду лакомиться своим особенным блюдом.
Беру телефон и непослушными
пальцами набираю Вольской смс:«Завтра утром чтобы была в моём кабинете. Будешь залечивать моё боевое ранение. Без опозданий»
А теперь поеду-ка я домой и выпью что-нибудь, что поможет расслабиться и не думать, что она сейчас с другим.
***
— Вольская, ты специально всё делаешь мне наперекор? – вхожу в её кабинет и застаю красавицу расслабленно сидящей за своим столом. – Почему я должен просидеть в ожидании тебя полчаса и в итоге ещё и идти искать?
— Мне есть чем заняться, Ян Маркович, – лениво отрывается от компьютера девушка. – Я пытаюсь не упустить шанс вывести наше издательство на международный уровень, так что придётся вам приложить к… кхм… больному месту подорожник и для закрепления результата прочитать пару молитв, – опускает глаза мне на ширинку и многозначительно выгибает бровь.
— Без твоего участия никак не обойтись, милая… — поворачиваю в двери ключ и прячу его в карман брюк. – Только поцелуй любви способен меня излечить, – улыбаюсь, когда Мила напрягается и пытается предугадать мои дальнейшие действия. Щурится и медленно откатывает кресло к окну.
— Увы, я далеко не принцесса, и мой поцелуй только произведёт обратный эффект, Ян Маркович. Знаете ли, губы уже стёрлись целовать тут каждого больного…
Качаю головой, не веря ни единому слову, и громко цокаю. Стоит мне сделать шаг в её сторону, Вольская подрывается и отбегает к стеллажу с папками.
— Я буду кричать! – лихорадочно произносит она, когда я подбираюсь к ней вплотную.
От картины, где загнанная в угол девушка силится быть невозмутимой, а на деле дрожит от волнения, у меня вышибает последние предохранители.
— Кричи, – осипшим голосом ей в ухо.
И глаза Милы кричат, что она готова противостоять мне до конца, но вот поведение тела говорит о противоположном.
Оно посылает мне невербальные сигналы.
Моя близость заставляет её приоткрыть губы и дышать чаще.
А стоит ей пройтись по нижней губе своим влажным язычком, как я моментально возбуждаюсь и накидываюсь на неё, как обезумевший.
Обхватив ладонями нежные румяные щёки, притягиваю к себе и начинаю яростно терзать её рот, беспорядочно оттягивая, прикусывая и посасывая пухлые губы.
Мила задыхается, пытается поймать хоть один глоток воздуха, но я настолько эгоистичен, что не могу дать ей и этого.
Мне мало. Никак не могу насытиться. Поэтому, даже когда в живот прилетает кулак, и я на секунду отстраняюсь, чтобы протяжно выдохнуть, а Мила, наоборот, будто выплывая на поверхность, делает глубокий вдох, я снова хватаю её за талию и впиваюсь ненасытным поцелуем.
Проглатываю жалобный писк и сильно стягиваю хвост на её затылке.
Никогда ещё не терялся в своих ощущениях. Сексуальному влечению рано или поздно приходил конец. А с Милой я даже ещё до старта не дошёл. Где-то глубоко внутри мягкой пульсацией растекается неведомое мне чувство. Пугающее и привлекательное одновременно.
Сколько мы уже так стоим? Минуту? Десять?
Вокруг всё смешалось, фокусируя меня только на Вольской. Весь мир остановился, кроме неё.
По спине прокатывается волна мурашек, когда понимаю, что маленькие женские пальчики скользят мне за ворот рубашки и обнимают за шею.