Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей

– Папа!

На миг лицо Хэла полностью изменилось, смягчившись, и Грей с удивлением и смятением ощутил, как к глазам подступают слезы. Он отвернулся, моргая, и отошел к буфету. Пусть отец и дочь побудут наедине.

Серебряный чайный сервиз, конечно же, исчез, однако мейсенские фарфоровые тарелочки по-прежнему стояли на узкой полке. Грей тронул позолоченный волнистый край тарелки, чувствуя себя здесь чужим.

«…и место его не будет уже знать его» 7 .

7

«Не возвратится более в дом свой, и место его не будет уже знать его» (Книга Иова, 7:10).

– Я так рада, что вы оба живы и оба сейчас здесь!

Дотти обращалась к ним обоим, и Грей с улыбкой повернулся к ней. Щеки ее разрумянились, глаза сияли – и у Грея сжалось сердце от осознания, что ее радость омрачится, как только Хэл расскажет причину их возвращения. Но прежде чем ее постигла эта участь, Дотти перехватила поводья разговора и направила его совершенно в иную сторону.

– Раз уж вы здесь… дядя Джон, можно нам воспользоваться твоим домом? Для свадьбы? Пожалуйста, пожалуйста?!

– Свадьбы? Твоей свадьбы? – Хэл нежно высвободился из объятий дочери и кашлянул.

– Ну разумеется, моей, папа! Не будь таким глупым. – Дотти ласково улыбнулась дяде и кокетливо положила руку ему на рукав. – Можно, дядя Джон? Мы не сможем пожениться в Доме собраний, но для должной свадьбы по законам Друзей нам нужны свидетели. Вряд ли папа захочет, чтобы мы женились в гостинице или таверне. Правда? – Она повернулась к отцу, который напустил на себя прежнюю сдержанность.

– Ну разумеется, дорогая моя племянница, – согласился Грей, осматривая гостиную. – Если я все еще буду владеть этим местом ко дню вашей свадьбы. Когда она состоится и скольких свидетелей нужно будет разместить?

Колеблясь, Дотти постучала ногтем по зубам.

– Точно не знаю. Придут несколько Друзей, которых отлучили от собрания за то, что они, подобно Денни, вступили в Континентальную армию. И еще несколько друзей… друзей с маленькой буквы, не примите это за неуважение к ним, я всего лишь хочу сказать, что они не квакеры, – если они еще в Филадельфии, конечно. И, наверное, семья? – Она искоса глянула на отца.

Джон подавил улыбку. Хэл на миг закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Да, я приду на твою свадьбу, – смиряясь, согласился он. – Генри тоже придет, даже если мне придется притащить его за шиворот. Полагаю, миссис Вудкок тоже нужно пригласить, – без энтузиазма предложил он. – Но, разумеется, Адам… и Бен…

Джон решил было, что Хэл сейчас расскажет ей все, но брат умолк и решительно поджал губы. Хэл не смотрел на него, но Джон уловил его мысль – «Не сейчас, ради бога, пусть она подольше побудет счастливой» – так ясно, будто брат произнес ее вслух.

– Их не будет, а жаль, – грустно произнесла Дотти и посмотрела отцу в глаза. – Сочувствую маме. Я написала ей.

– Правда, милая? – спросил Хэл почти нормальным голосом. – Ты поступила очень заботливо. Ты хочешь сказать мне что-то еще? – Прищурившись, он склонил к ней голову.

– Ох. – На ее щеки вновь вернулся румянец, и Дотти принялась рассеянно мять фартук. – Видишь ли… Ты знаешь, что Рэйчел – сестра Дензила – помолвлена с Йеном Мюрреем? Это племянник мистера Фрэзера… ох нет, нельзя употреблять слово «мистер», прошу прощения. Ты знаешь…

– Знаю, – ответил Хэл тоном, пресекающим дальнейшие расспросы. – Я имею в виду, что знаю, кто это. Что ты хочешь сказать, Дотти? Говори без околичностей, пожалуйста.

Дотти фыркнула, однако ничуть не смутилась.

– Ладно. Рэйчел и Йен хотят пожениться как можно скорее, как, впрочем, и мы с Денни. Раз уж свидетели придут, почему бы не отпраздновать обе свадьбы сразу?

Хэл все-таки посмотрел на Джона. Тот выглядел не менее ошарашенным.

– Э-э… хорошо. Полагаю, будут еще гости? Включая вышеупомянутого мистера Фрэзера? Уж извини за то, что употребляю это слово, но я привык к подобным социальным излишествам.

– Да. Рэйчел говорит, что миссис Фрэзер уже лучше и они вернутся в Филадельфию завтра или послезавтра. Разумеется, на свадьбе будут также Фергус и его жена Марсали, быть может, с детьми. Не знаю, есть ли еще какие-нибудь друзья… вряд ли у Йена найдутся родственники-могавки поблизости…

– Один, два, три, четыре, пять… – Джон отвернулся и начал пересчитывать небольшие позолоченные стулья, которые стояли у обшитой деревянными панелями стены. – Полагаю, их может не хватить, Дотти, если только…

Миссис Фигг откашлялась. Прозвучало это так внушительно, что все замолчали и посмотрели на нее.

– Прошу прощения, мэм, джентльмены, – сказала она, и ее круглое лицо слегка порозовело от смущения. – Не хочу забегать вперед, но так вышло… я поговорила с преподобным Фиггом о том, что мисс Дотти и квакеру Дензилу нужно место для свадьбы.

Она еще раз кашлянула, на темной коже проступил румянец. Грею она в этот миг напомнила только что выстрелившую пушку.

– И… в общем, мэм и джентльмены, преподобный и его паства будут рады, если венчание пройдет в новой церкви, в которую вы так любезно вкладывали деньги. Она не настолько изысканная, конечно, но…

– Миссис Фигг, вы чудо! – Грей взял ее за руку, что изумило женщину до немоты. Заметив это, он тут же выпустил руку, зато Дотти с благодарным возгласом внезапно обняла домоправительницу и поцеловала. Это было воспринято спокойно, зато когда Хэл поцеловал ей руку, миссис Фигг чуть не задохнулась от удивления и, выдернув руку, поспешно ретировалась, бормоча что-то несвязное о чае и едва не споткнувшись о кабачки.

– Бракосочетание в церкви вам подходит? – спросил Хэл Дотти, убедившись, что миссис Фигг их не услышит. – Надеюсь, это не как у евреев? Не придется проходить обрезание, чтобы присутствовать на церемонии? Ведь если это так, количество гостей на свадьбе изрядно сократится.

– Навряд ли вам… – неуверенно сказала Дотти, но ее внимание привлекло что-то за окном. – Боже мой, это же…

Не заботясь о том, чтобы завершить недосказанную мысль, она подбежала к двери и распахнула ее. На пороге стоял Уильям.

– Дотти, что… – Заметив Джона и Хэла, Уильям осекся и изменился в лице.

По спине Джона прошла дрожь – подобный взгляд он не раз видел у Джейми Фрэзера, но никогда – у Уильяма. Взгляд человека, которому ничуть не нравится происходящее, но он считает себя должным разобраться с ним.