Написано с сожалением

— Я знаю, — пробормотала она, не забыв убрать руку. — Я благодарна тебе за то, что после всего, что случилось, ты даже задумался об этом.

— Я серьезно. Никаких контактов. Никаких судебных исков. Ничего. Если ты надавишь на это, я обещаю, что надавлю так сильно, что ты будешь полностью вне поля нашего зрения.

И вот это случилось. В день, продиктованный маятником эмоций, Хэдли доказала, что у нее есть еще один козырь в рукаве.

Она улыбнулась, мило и ошеломляюще. И эта улыбка проявлялась от изгиба ее губ полумесяцем до блеска в покрасневших глазах.

Я уставился на нее, сбитый с толку тем, что ее счастье не выводило меня из себя. Оно заставляло меня чувствовать себя… Черт. Счастливым в ответ.

— Это забавно, — сказала она.

— Что?

— Ты сказал «вне поля зрения», — она все еще улыбалась.

Я продолжал смотреть и не обращал внимания на то, что чем дольше я стоял, тем сильнее таял лед в моих венах.

— И что? — я нахмурился

— О. Просто… Я фотограф. Так что это была хорошая… эм… шутка.

Шутка.

Господи.

Точно.

Она закусила губу и отвела взгляд, но эта чертова улыбка все еще была видна. И я, блядь, все еще чувствовал это.

Мне пора уходить.

— Мне уже пора уходить. Это может занять некоторое время, но когда я приду к решению, я свяжусь с тобой.

— Хорошо.

— Хорошо, — ответил я, не двигаясь с места. Просто стоя там, как чертов идиот.

К счастью, у нее было больше здравого смысла, чем у меня.

— Наверное, я тоже пойду.

Наклонившись к стенду, она взяла свою сумочку и перекинула ее через плечо.

Я вышел за ней из закусочной, закатив глаза, когда она остановилась, чтобы поблагодарить официантку.

Когда мы добрались до парковки, мы оба неловко повернули в одном направлении.

Я последовал за ней.

И с каждым шагом я все больше ощущал себя преследователем, пока наконец не почувствовал необходимость спросить:

— Где ты припарковалась?

— Вон там, — она указала на красный Porsche Cayenne, припаркованный рядом с моим Lexus LX.

Мои брови взлетели вверх. Я разбирался в машинах. Моя стоила немалых денег. Но мне показалось очень интересным, что и ее тоже.

— Она твоя?

— О, Боже, нет. На мой вкус это слишком претенциозно. Я одолжила машину у моей лучшей подруги. Потому что не смогла вывезти свой Prius со штрафстоянки. Надеюсь, окружающая среда простит меня.

Я кивнул, чувствуя вину за то, что ее машину отбуксировали.

А потом я просто стоял там.

Как.

Блядь.

Идиот.

— Ну… Спасибо, что проводил меня до машины. Это было очень мило с твоей стороны.

— Вообще-то… — я дернул подбородком в сторону своего внедорожника. — Это я на претенциозном бензовозе.

Она рассмеялась.

— Не волнуйся. Раз уж я притащила нас обоих сюда сегодня вечером, то утром я набегу на соседский мусор и сделаю дополнительную переработку. Это уравновесит наш углеродный след.

— Какая ты экологически сознательная, — усмехнулся я.

Она подошла к дверце своей машины и тихо прошептала, прежде чем открыть ее.

— Я стараюсь.

Это был мой шанс, чтобы уйти. Сесть в машину и поскорее уехать.

Но была одна вещь, которую, мне до смерти хотелось узнать.

— Как ты выжила?

— А?

— В торговом центре. Ты не могла быть слишком взрослой, и еще ты сказала, что твои родители умерли. Как тебе удалось выжить?

Ее улыбка исчезла, а и без того белая как сливки кожа побледнела.

— Мне было восемь, когда это случилось, — она бросила взгляд через мое плечо на дверь закусочной. — Я… спряталась под прилавком в китайском ресторане. Одна.

Ее глаза вернулись к моим, нервные и настороженные.

Прищурившись, я попытался получше разглядеть ее, но она резко сказала:

— Я не люблю говорить об этом,

Я кивнул, потому что не мог ее в этом винить.

— Верно. Извини, что спросил.

— Тебе следует перестать извиняться, Кейвен.

С этими словами Хэдли забралась в машину и закрыла дверь. Она помахала и улыбнулась, прежде чем уехать.

Я стоял на месте еще долго после того, как ее задние фары исчезли, и мои мысли разбегались в миллион разных направлений.

Произошло что-то важное. Я чувствовал это всеми своими костями.

Но я не знал, хорошо это что-то или плохо.

Правильно или неправильно.

Вытащив из кармана телефон, я набрал номер Дага. Было уже поздно, но я платил ему за то, чтобы он отвечал при первом же звонке. И он не подводил меня.

— Ты в тюрьме? — спросил он.

Сев в свой внедорожник, я нажал на кнопку чтобы завести его, но не сделал ни единого движения, чтобы выехать.

— Нет. Хотя у меня только что был очень познавательный разговор с Хэдли.

— Какого черта? Она вернулась к тебе?

— Нет, она прислала мне сообщение. Я встретился с ней за чашкой кофе. Слушай, у тебя есть под рукой предварительная биографическая справка?

Он застонал.

— Подожди. Дай мне встать с кровати и найти её.

— Мне просто нужно узнать имена её родителей.

— Ее родителей?

— Она утверждает, что их убили тоже в торговом центре.

— Черт, — прошипел он. — Ты ей веришь?

— Не знаю. Поэтому я и звоню тебе.

В динамике раздался звук запускающегося компьютера, после чего на несколько секунд воцарилась тишина.

— Итак. Их зовут Роберт и Кира Бэнкс.

Кира.

Господи, Кира.

Она назвала нашу дочь в честь своей умершей матери.

Женщины, которую убил мой отец.

Черт возьми.

— Можешь проверить есть ли их имена в списке жертв?

— Уже ищу.

Я откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Я не был уверен, хочу ли я, чтобы их имена были в этом списке или нет. С одной стороны, если она солгала мне, придумала хитроумную уловку, чтобы сыграть на моем чувстве вины, это бы здорово усложнило всю эту поганую ситуацию. Но если она говорила правду, то ее объяснение, почему она отказалась от Розали, было искренним.