Наполеоновские войны
Шрифт:
Вспомнив последующий ход исторических событий, становится очевидно, что присоединение даже части территории (можно сказать исторического ядра) мощного в прошлом государства, с устойчивыми политическими, религиозными и культурными традициями, было стратегической ошибкой. Это отравляло внутреннюю жизнь всего государства, повлекло за собой непомерную и бесполезную трату сил и средств, не давало возможности сосредотачиваться на более насущных проблемах империи, а жесткое подавление двух польских восстаний в ХIХ столетии способствовало созданию негативного образа России в общественном мнении европейцев, считавших борьбу поляков справедливым делом.
Да и поляки–эмигранты являлись постоянным источником антирусских настроений. Европа же получила в свои руки важный козырь и всегда имела возможность использовать польский национальный вопрос как разменную карту в противостоянии с Россией. Таким образом, вместо возможности контролировать и влиять на континентальные державы, империя, напротив, получала мощное средство общественного давления на свою собственную политику со стороны европейских государств. Причем в противовес этому в российской элите, в обществе и даже среди интеллигенции всегда преобладали антипольские настроения, а со временем они еще более усиливались. Только немногие интеллектуалы понимали пагубность ситуации в польских делах и предлагали «бросить» и предоставить Польшу собственной судьбе. Как, например, высказывался князь П. А. Вяземский. «Мало того, что излечить болезнь, – полагал он в разгар польского возмущения в 1831 г., – должно искоренить порок. Какая выгода России быть внутренней стражей Польши? Гораздо легче при случае иметь ее явным врагом. …Не говорю уже о постыдной роли, которую мы играем в Европе. Наши действия в Польше откинут нас на 50 лет от просвещения Европейского. Что мы усмирили Польшу, что нет – все равно: тяжба наша проиграна» [640] .
640
Вяземский П. А. Записные книжки. М., 1992. С. 153.
641
Ключевский В. О. Афоризмы и мысли историка. М., 2007. С. 456.
Глава 11
Цена и последствия победы
Материальные и людские потери
Страну, безусловно, возвышает одержанная победа, а воспитывает и закаляет – изнурительный путь к ней. Всегда интересно и проанализировать последствия важных исторических событий, и проследить их влияние на последующий ход истории. С этой точки зрения важно в первую очередь определить материальные издержки государства и людские потери, понесенные в войнах. Какова цена победы? Что принесла она стране?
Чтобы чрезмерно не обрушивать на читателей сухие цифры, ограничимся данными на 1812 – 1814 гг., хотя сразу оговоримся, видимо, и они не являются вполне точными. Слишком не многие историки отваживались на основе косвенных исчислений путем различных приблизительных оценок выдать какие–либо обобщающие показатели и количественно измерить «цену победы». Данные «плавают» у различных авторов. На это существуют объективные причины и трудности. Статистические подсчеты тогда почти не производились, поскольку эта наука (статистика) в России (да и в других странах тоже) в тот период находилась в почти зачаточном состоянии. Кроме того, военные действия не благоприятствовали ведению точного учета и статистики.
Тем не менее на 1811 г. можно примерно установить, что в России насчитывалось приблизительно 41 – 45 млн населения, во французской империи – 42 млн человек. В Российской империи некий набор цифр давали лишь периодически проводимые ревизии, носившие фискальный характер, поэтому относительно точные данные имелись лишь по податным сословиям и исчислялись они по количеству мужских душ [642] . Но, по сути, иностранное нашествие в 1812 г. являлось борьбой России с общеевропейской коалицией стран. Наполеоновская Великая армия по размерам и материальным издержкам превосходила все, что видела и знала Европа ранее, – от 610 до 680 тыс. человек (по разным подсчетам). Поневоле Россия вынуждена была противопоставить этому иностранному вторжению максимум своих сил. Но опять же авторы в данном вопросе расходятся в цифрах. Называют совершенно разные данные русских сухопутных сил перед войной и во время войны: от 480 тыс. регулярных войск до 876 тыс. человек (или миллион с ополчением). В общем, цифры постоянно менялись, не становясь от этого точнее. Сплошное многообразие цифр и разброс мнений историков по данному вопросу. Не легче дело обстоит и с выкладками собранных сил ополчения. Укажем, что по последним подсчетам численность временных формирований всех трех округов ополчения в период войны составляла от 211,2 до 237,5 тыс. человек (не считая Украины, Дона и народов Поволжья) [643] .
642
VI ревизия (1811 г.) и VII ревизия (1815 г.) охватывали не все территории (не учитывали Грузию, Финляндию, Бессарабию, Тарнопольскую область, а после 1815 г. – Польшу), проводились «наспех» и без достаточной проверки. Специалисты их относят «к числу менее удачных» (Кабузан В. М. Народонаселение России в ХVIII – первой половине ХIХ в. (по материалам ревизий). С. 70—73).
643
См. энциклопедию: Отечественная война 1812 года. М., 2004. С. 522. К примеру, укажем, что авторы труда «Столетия Военного министерства» на разных страницах одного тома (Столетие Военного министерства / Исторический очерк комплектования войск в царствование императора Александра I. Т. IV. Ч. 1. Кн. 1. С. 72, 134) давали разную численность ополчения в 1812 г.: 310 535 и 280 951 человек.
В своих воспоминаниях русский капитан И. Ф. Соловьев, перечисляя офицеров–однополчан Ревельского пехотного полка, погибших и раненных в Лейпцигском сражении, написал следующие строки: «Ах, война, война, какое ты ужасное чудовище, – славы» [644] . Но еще более сложный вопрос – потери, которые понесла российская армия в тех войнах. Так, сам Александр I в письме к австрийскому императору летом 1813 г., упоминая об огромных лишениях, понесенных Россией в 1812 г., писал без всякой конкретизации: «Провидение пожелало, чтобы 300 тыс. человек пали жертвой во искупление беспримерного нашествия» [645] . Да и российский император эту цифру, по–видимому, назвал приблизительно, на глазок. Военное министерство, насколько нам известно, никогда не подсчитывало потери в период наполеоновских войн, а собирало в лучшем случае лишь данные о недокомплекте войск. Да и подавляющае часть авторов, не имея возможности найти достоверные источники, часто, даже по отдельным сражениям, вообще предпочитала не писать об обобщающих потерях.
644
Дневники офицеров русской армии //1812—1814. Секретная переписка генерала П. И. Багратиона. С. 464.
645
Внешняя политика России ХIХ и начала ХХ века. Серия I. Т. VII. М., 1970. С. 292—293.
Некоторые суждения на этот счет можно сделать, используя лишь косвенные данные. Население России с конца ХVIII в. до 1805 г. увеличивалось в среднем на полмиллиона человек в год. Среди православного населения по приходам велись сведения по рождающимся, умершим и сочетавшимся браком. Сохранились сведения по годам, составленные на основе данных из метрических книг. Приведем лишь сведения, характеризующие разницу между родившимися и умершими [646] .
1805 г. — 542 068 человек
646
Военно–статистический сборник. Вып. IV (Россия). Отд. 1. С. 51.
1806 г. — 500 652 человек
1807 г. — 468 508 человек
1808 г. — 442 478 человек
1809 г. — 472 258 человек
1810 г. — 470 923 человек
1811 г. — 374 767 человек
1812 г. — 291 234 человек
1813 г. — –2749 человек
1814 г. — 390 255 человек
1815 г. — 442 209 человек
1816 г. — 661 835 человек
Очень интересные данные, хотя они не учитывают армейские потери за этот период. Но они дают наглядное понимание динамики роста населения (не только православного) за эти годы. Правда, не очень понятно, почему в 1813 г. (а не в 1812 г.) население достигло минусовых показателей (–2749 человек), хотя можно предположить, что новорожденных было мало, а убыль велика. Возможно, что среди других конфессий положение было не столь катастрофическим. По всей вероятности, сведения на 1812 – 1813 гг. не совсем точны, так как правильное ведение метрических книг тогда было редкостью, затруднено и нельзя было своевременно получать известия о смерти многих жителей (особенно в Смоленской, Московской и Калужской губерниях).
С этими данными необходимо сравнить сведения о рекрутских наборах. В начале ХIХ в., по исчислениям лучшего в середине ХIХ в. специалиста по статистике Д. П. Журавского, за тринадцать лет (за период 1802 – 1815 гг.) в рекруты попало 2 158 594 человека, что составляло примерно третью часть всего мужского населения от 15 до 35 лет [647] . Этому несколько противоречат цифры, приводимые составителями «Столетия Военного министерства», – по их данным в царствование Александра I (18 наборов) рекрутами стали 1 933 608 человека [648] . А. А. Керсновский полагал, что за десять лет «было поставлено не менее 800 000 рекрут, не считая 300 000 ополчения Двенадцатого Года», а все находившиеся на военной службе составляли «4
процента 40 миллионного населения страны» [649] . По мнению Д. Ливена, за время своего правления Александр I «поставил под ружье два миллиона человек» [650] . В любом случае, все названные исследователями цифры огромны. Как бы ни было, эти люди должны были находиться в войсках или выбыли за этот период из строя: погибли в боевых действиях, дезертировали, умерли от болезней или воинских тягот. Причем в то время смерть от болезней, лишений или дезертирство в численном отношении всегда превышали боевые потери. Это было характерно не только для России, но и для других государств.647
Журавский Д. П. Указ. соч. С.184. К примеру, за 72 набора в течении ХVIII в. в рекруты было отдано 2271571 человека. (Столетие Военного министерства / Исторический очерк комплектования войск в царствование императора Александра I. Т.IV. Ч. 1. Кн. 1. С.5).
648
Столетие Военного министерства / Исторический очерк комплектования войск в царствование императора Александра I. Т.IV. Ч. 1. Кн. 1. С. 132. А за 30 лет конца ХVIII столетия в рекруты попало 1 067 458 человек (Там же. Приложение. С. 4).
649
Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 1. С. 204–205.
650
Ливен Д. Российская империя и ее враги с ХVI века до наших дней. С.427.
Вероятно, на данные о рождаемости впрямую повлияло длительное отсутствие среди гражданского населения достаточного количества мужчин в самом дееспособном возрасте (в среднем численность армии и флота составляла где–то постоянную величину примерно в 600 тыс. человек). А также само состояние войны, резкое ухудшение условий экономической жизни, да и сама атмосфера нестабильности мало способствовали увеличению рождаемости. По данным только Московской, Калужской, Смоленской, Минской, Могилевской и Витебской губерний, после окончания военных действий было сожжено более 430 тысяч человеческих и 230 тысяч скотских трупов [651] . Почти невозможно подсчитать и гибель людей среди местного населения в результате эпидемий, затронувших губернии, занятые неприятелем в 1812 г. А. А. Корнилов привел свои исчисления, основанные на сличении ревизий 1811 и 1815 гг. По его данным, в 1811 г. население мужского пола равнялось 18 740 тысячам душ мужского пола, а в 1815 г. – 17 880 тыс. душ мужского пола; то есть за четыре года уменьшилось на 860 тыс. человек (это без учета армии и флота). А при нормальных условиях прирост должен был составить 1 – 1,25 млн человек. Отсюда было сделано заключение, что «действительная убыль людей от войны и связанных с нею бедствий и эпидемий была около 2 миллионов душ одного только мужского пола» [652] . Нам представляется эта цифра явно завышенной. Условно говоря, такая цифра была бы возможной, если, предположительно, не брать в учет демографические последствия войн. Но этого не произошло, так как условия были не «нормальны». Нельзя автоматически прибавлять не родившихся (из–за войны и отсутствия мужчин) к умершим. Кроме того, естественно, что во время войны больше погибло мужчин, женщин – значительно меньше. Тем более что современный историк статистики В. М. Кабузан привел совершенно иные данные на период 1811 – 1815 гг. Он сделал вывод, что население России не только не сократилось, но даже и выросло с 42,7 до 43,9 млн человек за этот период [653] . Уже в советское время Л. С. Каминский и С. А. Новосельский определяли количество выбывших воинов из строя в 1812 г. в 200 тыс. человек [654] . Б. Ц. Урланис, а вслед за ним П. А. Жилин установили потери русской армии в наполеоновских войнах в 360 тыс., а в Отечественной войне 1812 г. – в 111 тыс. человек [655] . Историк–эмигрант А. А. Керсновский полагал число погибших в войнах Александра I не менее 800 000 человек, а «одна война с Наполеоном 1812 – 1814 годов обошлась России в 600 000 жизней» [656] . На наш взгляд, людские потери России в 1812 – 1814 гг. можно оценить в приблизительном диапазоне до 1 миллиона человек, но никак не больше. Но и это надо признать слишком огромной цифрой, хотя это все предположительные данные. С достаточной долей достоверности сегодня никто не сможет точно сказать, сколько людей в России сражалось против наполеоновской армии и сколько из них погибло. Этим делом, видимо, займутся лишь будущие поколения историков, если они будут располагать новой и надежной методикой подсчетов.
651
Горяинов С. 1812: Документы Государственного и С.—Петербургского Главного архивов. Ч. II. СПб., 1912. С. 98.
652
Корнилов А. Эпоха Отечественной войны и ее значение в новейшей истории России // Русская мысль. 1912. № 11.С. 148. Еще большую цифру приводят издатели советского академического издания (Всемирная история. Т. VI. М., 1959. С. 152). По их данным, население России с 1812 по 1817 гг. сократилось с 45 до 41 млн человек, то есть уменьшилось на 10 %. Эти цифры (как и многие другие в этом издании) не выдерживают критики и их нужно признать фантастическими.
653
Кабузан В. М. Народонаселение России в ХVIII – первой половине ХIХ в. (по материалам ревизий). С. 164.
654
Каминский Л. С., Новосельский С. А. Потери в прошлых войнах (1756—1918). С. 18.
655
Урланис Б. Ц. История военных потерь: Войны и народонаселение Европы. Людские потери вооруженных сил европейских стран в войнах ХVII—ХХ вв. (историко–статистическое исследование). СПб., 1994. С. 87—88; Жилин П. А. Отечественная война 1812 года. М., 1988. С. 416.
656
Керсновский А. А. Указ. соч. Т. 1. С. 205.
Не лучшим образом дело обстоит и с выкладками материальных издержек на ведение войны. «Роспись доходов и расходов по государству» дает следующие показатели бюджетных расходов только по военному министерству: на 1812 г. – 153,6 млн рублей, на 1813 г. – 152 млн рублей, на 1814 г. – 154,4 млн рублей [657] . Но если взять данные Я. И. Печерина за эти годы, они будут совсем другими. Так, по его мнению, в 1812 г. по военному министерству по росписи расходов было потрачено 153 611 800 рублей, а сверх того – 29 757 400, всего же – 183 369 200 рублей; в 1813 г. по росписи – 130 024 200, сверх – 101 169 500, всего – 231 193 700 рублей; в 1814 г. по росписи 154 391 800, сверх – 90 484 500, а всего 244 876 300 рублей. Всего на военное министерство в 1812 – 1814 гг. израсходовали 659 429 200 рублей, а на морское ведомство еще 62 195 100 рублей [658] . Разнобой в цифрах можно увидеть и в работах советских авторов. А. П. Погребинский вслед за Я. И. Печериным, суммиров военные затраты ведомств, получил итоговую цифру в 722 млн рублей [659] . Другой советский исследователь, П. А. Хромов определил военные траты за войны 1812 – 1814 гг. в 900 млн рублей [660] . Наш современник А. Г. Бесов, основываясь на итоговых архивных материалах комиссии, осуществлявшей ревизию счетов русской армии за 1812 – 1816 гг. (просмотрела с 1822 по 1827 г. более 200 тыс. документов и 3700 книг полевого интендантского управления), установил расходы по Действующей армии примерно в 495 млн рублей, кроме сумм, израсходованных на Резервную и Польскую армии, Оккупационный корпус во Франции и расчеты за продовольственные реквизиции у населения по квитанциям [661] . Как мы видим, цифры исследователями приводились совсем разные, и объем точных прямых расходов на войну так и не был установлен.
657
Сборник Императорского Русского исторического общества. Т. 45. СПб., 1885. С. 215, 223, 235—236.
658
Печерин Я. И. Исторический обзор росписей государственных доходов и расходов с 1803 по 1843 год включительно. СПб., 1896. С. 37—55.
659
Погребинский А. П. Очерки истории финансов дореволюционной России (XIX–XX вв.). М., 1954. С. 24.
660
Хромов П. А. Экономическое развитие России в XIX–XX веках (1800—1917). М., 1950. С. 119.
661
Бесов А. Г. О хронологии и финансовых издержках Отечественной войны 1812 года // Вопросы истории. 2003. № 12. С. 168.