Нарты. Адыгский эпос

Песнь об Ахумиде и Ашамезе

Ранней звездою сверкает, Всех красотой затмевает. Лик ее — солнцу подобен, Стан ее с тополем сходен. Славится кожею нежной, Умной, прилежной слывет. От женихов нет отбою, Ходят толпою за ней. Девушка всех отвергает, Но Ашамез рассуждает: "Чем бы я ей не жених? Я не из тех, кто в жилище Робким, как нищий, идет. Не пожелает — откажет, Рта не завяжет — скажу! Лишь свысока пусть не смотрит, За простака не сочтет, Не нарушаю приличья, Свято обычай блюду". В дом он вошел к Ахумиде, Слуги, увидя его, Так доложили о госте: "Знатный приезжий там ждет, Редко, мы видели краше, Это сын Аши — юнец, Славный делами своими, Имя его Ашамез". Но обернулась невеста Ветром колючим сухим, Знойным и жгучим дыханьем Землю вокруг обожгла, Выжгла и воды и злаки, Вянет во мраке земля. Взял Ашамез справедливый Жизни источник — свирель, Тихо запел свой счастливый, Свой задушевный напев. Он на свирели играет, И оживает земля, Долы, поля расцветают, Вновь улыбаются лица, Веселы звери и птицы, Снова струится река. Не унялась Ахумида: Шлет Ашамезу она Горсточку шерсти овечьей Вместе с лозинкой сухой. Принял он дар Ахумиды И, поразмыслив, ответил: "Ни скотоводом я не был, Ни садоводом я не был, Если ж ты требуешь стада — — Взглядом окинь этот луг, Хочешь цветов и деревьев — Выйди во двор, погляди!" Вышла во двор Ахумида, Видит — отары на склонах, Двор весь в зеленых кустах, Яблоками золотыми Ветви деревьев полны. Тут она в дом поспешила, Столик треногий накрыла, Миску с похлебкой взяла. Хлеба нарезала крупно, Хлеб из муки просяной, В вареве, будто глазки, Плавают жира кружки. Передала со слугою Вместе с едою загадку: "Хоть полнолунье сегодня, А в преисподней светлей. В тучах все звездное небо…" Юноша принял даянье, Иносказанью в ответ: "Тут одного нехватает, — Плетка твоя неисправна, Главного нет — ремешка! Да и потемки сегодня, Впрямь в преисподней светлей, В небе не видны светила, Знать, пол-луны отхватило Острым мечом в небесах". Передал хитрое слово Быстро, толково слуга. Смотрит невеста на столик: Столько ли было еды? Хлеба всего половина, В миске не видно кружков… И на слугу рассердилась, Разгорячилась она. Нарту ж сказала сердито: "Ежели не из самшита Плетки твоей рукоять, Можно ль считать ее плеткой?! Шея коня, как у гуся, Не разберусь я в тебе, Кто ты: петух иль сова? Чья у тебя голова? Ежели ты петушок, То ремешок для чего же?" Смотрит на девушку нарт И отвечает ей кротко: "Плетка моя — это плетка; Как вышиваешь ты шелком — С толком я плеткой владею. Вот рукоять из самшита, Крепки копыта коня, Шея его не с гусиной, А с лебединою схожа, Многих дороже мне альп! Я не похож на сову, — Нартом слыву не последним. Птицей летаю я ранней, Быстрою ланью бегу. Зверем не рыскал в округе, — Доброй подруги искал!" Не унялась Ахумида, Меткие мечет слова: "А, если плетка отменна, И рукоять из самшита, Крепки копыта коня, Шей его не с гусиной, А с лебединою схожа, Нету дороже коня, Если с совой ты не сходен, И благороден и смел, — Стало-быть все в твоей силе, Съезди к верховьям Индыла, В дальние дали скачи, И из парчи привези мне Дивной голубки наряд!" Быстро вскочивши на альпа, Вдаль поскакал Ашамез. Вот они, полные воды! Брода не ищет ездок, Едет полями, лесами, Видит он пламя кругом. Пламенем неопалимый, Неутомимо вперед Едет он и попадает В грозно ревущую бурю! Скрючились черные ветки, Ветер деревья, как травы, Рвет из горячей земли, Скалы с дороги сметает. Ливень сменяет метель, Лютым трескучим морозом Лозам природа грозит, Реки вокруг обмелели. И о свирели своей Вспомнил ездок благородный, Дудку к устам приложил. Звонкий напев разливается — Преображается мир, Уж не лежит опаленной,— Стала зеленой земля. Едет к верховью наездник И у верховья реки Видит высокую гору, Взору открылась на ней Хижина чья-то простая. К стае сквозных облаков Тянется крепкий, ветвистый Зеленолистый чинар. А на чинаре высоком Свито гнездо, а в гнезде Башня, а в башне с голубкой Девушка тихо живет. Дивно голубки обличье, Платье не птичье на ней, — Платье на ней из парчи. Каждое утро к Индылу, Крылья расправив свои, Эта голубка слетает, — Любит купаться она. И Ашамез со свирелью Утром в ущелье пришел, Выследил юноша птицу: Скоро спуститься должна! Птица полет замедляет И оставляет в траве Дивный наряд свой парчовый. Нарт тонкобровый спешит, Яркое платье хватает, Платье блистает зарей. Юноша в край свой вернулся, Платье невесте привез. Платья не хочет невеста, Вместо того говорит: "Ты, Ашамез тонкостанный, Всюду желанный ты гость. Зря ты скакал так далеко, Зря добывал мне наряд, Платья мне вовсе не надо, — Верность твоя мне нужна. Нужен жених мне бесстрашный, Любящий землю свою, Нужен жених справедливый, А не спесивый бахвал. Чтоб его звездные очи В отчем сияли дому, Чтобы скалой из гранита Слава джигита была. Меч был бы молнией грозной, И смертоносной змеей; Нужен мне тот, кто в походе Думает лишь о народе, Тот, кто путем благородным Вместе с народом идет, Тот, кто зовется мужчиной, Силою львиной силен, Сердцем же чист, словно голубь, Голову сложит свою За дорогую отчизну, За изобилье земли. Нужен мне великодушный, Сердцу послушный жених, Чтоб его песне внимали Добрые дали страны, Шли к нему люди и звери, Накрепко веря ему. Вот какой витязь мне нужен,— Суженый мой — это ты! Ты, Ашамез тонкостанный, Сердцу желанный герой". Так она сердце раскрыла, Гордость свою позабыла. Так Ашамез с Ахумидой Счастье свое обрели.

СКАЗАНИЕ О НАРТЕ БАТАРАЗЕ

Нарт Химиш

Сильным и храбрым считался Химиш среди нартов, но он сторонился других и всюду любил ездить один. Однажды отправился одинокий всадник на охоту. Долго не было удачи охотнику, но вдруг увидел Химиш издали оленя. Стрелять из лука не было нужды, потому что олень сам несся навстречу охотнику; когда же Химиш натянул тетиву, он заметил маленького человечка, скачущего верхом на зайце. Заячий всадник проскочил между ног Химишева коня и метнулся к оленю. Удивился Химиш: отчего это олень мигом упал замертво? Когда нарт подъехал ближе, маленький человечек, быстро и ловко содрав оленью шкуру, разделывал тушу добычи.

— С удачной охотой! — приветствовал его Хи миш.

— Желаю и тебе удачи! Будь гостем: нежданное угощение слаще всего, — ответил человечек, почти тельно встал и взял коня Химиша.

Спешившись, Химиш сказал:

— Я видел, как ты и олень бежали друг другу на встречу, но я не знаю, отчего пал олень.

— Это моя стрела угодила ему в самое сердце. Я угощу тебя свежим мясом, — сказал заячий всад ник и повел Химиша к себе в гости.

С трудом влез Химиш в маленькое жилище, которое оказалось внутри светлым и просторным. Это было жилище испов. Нарты говаривали о народе испов: "Головы у них маловато, а хвоста многовато". Когда-то это маленькое племя было сильным и славилось своей хитростью. Немало тревог и огорчений доставляли нартам испы, но в последнее время они ослабели, перестали быть опасными и нарты редко о них вспоминали.

Из этого племени и был человечек, пригласивший к себе Химиша. Он знал о силе и храбрости своего гостя и счел великим счастьем принять у себя знаменитого нарта. Яств и сано у него было достаточно, а обычай был таков: если гость вошел в дом — он должен гостить не меньше трех дней и трех ночей.

Химиш остался и на другой день. Хозяин отправился в поход и приказал своей дочери заботиться о госте, чтобы тот не скучал.

Маленькая красавица послушно исполнила наказ отца, да и по душе ей был красивый и почтительный нарт. Недолго они были вместе, но очень приглянулись друг другу.

— Послушай, девушка, — сказал Химиш, — я тебя полюбил, выходи за меня замуж…

Девушка подумала и ответила:

— Хоть и мала я ростом, но любовь в моем сердце велика. Я буду тебе верной женой, только за помни: если ты когда-нибудь, хоть в шутку, попрек нешь меня моим малым ростом и назовешь меня "ра зиней-недоростком", то больше не считай меня своей женой.

Химиш охотно согласился, съездил домой, а воротясь, женился на красавице с дозволения ее обрадованного отца.

Нарт Химиш всюду ездил один, но добывал в походах и на охоте не меньше, чем иные нарты. Он был ловок, удачлив и прямодушен.

Злобный Маруко завидовал Химишу, не любил его. Как-то раз Химиш отправился на охоту и встретился в чаще с Маруко и его родичами. Химиш услышал свист стрел, треск ломавшихся сучьев, лай собак и увидел на поляне юношу, стерегущего коней.

— На кого вы охотитесь? — спросил его Химиш.

— В этом лесу появился небывалой величины ка бан; говорят, он из страны чудовищ; два дня за ним гонятся. Кабан уже двум охотникам распорол жи воты, — ответил Химишу юноша, стерегущий коней.

Вскоре на поляне собрались охотники, чтобы отдохнуть и подкрепиться едой. Они были хмуры и недовольны— столько времени безуспешно гоняться за кабаном!

Приветливо обратился к ним Химиш:

— Добрый день, храбрые нарты! Что вы головы повесили?

— Здравствуй, Химиш! — нехотя отвечал Ма руко. — Хотел бы я видеть, как бы ты на нашем месте держал голову, да, пожалуй, после встречи с кабаном у тебя бы и не осталось головы на плечах.

— Э, — добродушно ответил Химиш, — а может быть, я и управлюсь с вашим страшным кабаном.

Его слова задели за живое Маруко, он быстро поднялся и сказал:

— Идем с нами! Мы станем гнать его с одной стороны, а ты становись напротив, раз ты так уверен в своих силах.

Охотники пошли в глубь леса, а Химиш выбрал место, откуда ему было удобно подстрелить кабана, когда нарты его выгонят.

Вероломный Маруко был уверен в том, что Химиш не справится с кабаном. Встревоженный шумом, кабан спустился с лесного нагорья и оказался неподалеку от Химиша. Охотник пустил в него стрелу. Огромный кабан рухнул на землю так, что в лесу все затрещало. Химиш бросился на него с ножом, схватил его за горло и всадил нож в сердце кабана. Подоспели к месту схватки незадачливые охотники и завистливо глядели на Химиша, который выволок на поляну убитого чернобурого кабана. А Химиш вскочил на коня и уехал, оставив свою добычу.

Обозлился Маруко: "Не можем мы ходить с ним по одной земле!" — и дал клятву отомстить Химишу за то, что он так опозорил его. Маруко решил предательски убить Химиша.

Однажды он позвал его с собой в поход.

Хоть и был Химиш одиноким всадником, но — добрый и доверчивый — согласился на просьбу Маруко, не подозревая злого умысла.

Перед отъездом Маруко и его охотники затеяли пир, а Химиш, зная, что в дорогу нужно захватить побольше пищи, послал юношу к своей жене сказать, чтобы она припасла все, что надо.

— Передай Химишу: скоро будет готово, — ска зала маленькая гуаша посланному. Видя, что она за мешкалась, Химиш снова послал юношу и снова по лучил тот же ответ. И в третий раз пошел торопить маленькую гуашу посланец, а она все говорила:

— Сейчас кончу, сейчас все будет готово, — пусть потерпит!

Наконец Химиш сам пошел к жене и, войдя в жилище, шутливо молвил:

— Что же ты так долго собираешь, моя разиня- недоросток? Эдак мы слишком задержимся.

Хотя маленькая гуаша стояла в сторонке, у очага, но она услышала слова мужа. Она отдала ему припасы и молча ушла в свой покой.

А Химиш вместе с другими нартами отправился в поход.

Маруко и его приспешники, зная, как храбр Химиш, боялись напасть на него открыто и решили предательски убить его.

Много дней и ночей провели всадники в дороге и, перейдя горную цепь, спустились в широкое ущелье. Тут они спешились, стреножили коней и стали отдыхать.

В этом ущелье, по слухам, часто бродили иныжи.