Нарушая правила

— Я рада, что Реня встретил тебя. Не должен быть человек один. Любой заслуживает любви, даже такой упрямый, как мой братец. Ты первая, кто за много лет пробил его стены, Вик. И ты мне нравишься. Правда. Хочу, чтобы у вас все было хорошо. Вы оба это заслуживаете.

Такие искренние слова попадают в самое сердце. Его болезненно щемит. К глазам подкатывают слезы. Я, зажмурившись, киваю и говорю:

— Я тоже рада, что встретила твоего брата, Роза. А еще, я кажется в него… влюбилась, — озвучиваю вслух то, в чем последние дни боялась признаться даже самой себе.

— Нет, — смеется Цветочек. — Тебе не кажется!

Тут мы уже хохочем вместе.

Надеюсь, Ренат в полной мере осознает, какое ему в жизни досталось чудо в лице сводной сестры. Он может бесконечно мнить себя «одиночкой», но как минимум одной душе в этом мире его судьба не безразлична.

— Спокойно ночи, Вик.

— Сладких снов, Роза.

Глава 24

Вики

Неделя больничного пролетает незаметно. Под чутким надзором Рени я быстро иду на поправку и к выходным уже чувствую себя огурцом, способным свернуть горы. О чем и сообщаю Илье Владимировичу в воскресенье вечером.

Сидя на кухонном столе, беззаботно болтая ногами, кидаю генеральному сообщение. Обещаю появиться в понедельник на работе, ровно в девять, как штык. Смс тут же оказывается прочитано.

В квартире тихо играет какая-то музыкальная подборка и приятно шкварчит мясо на сковородке. На календаре начало декабря, в воздухе уже по умолчанию витает ощущение скорого праздника. В моей душе такой штиль, что хочется глупо и без причины улыбаться. Не понимаю, что со мной происходит…

А нет, вру. Вообще-то понимаю. Отрываю взгляд от мессенджера и во все глаза таращусь на Рената. Вот он — спонсор счастья в моей жизни. Буквально на днях бескомпромиссно заявил, что ему надоело следовать установленным мною идиотским правилам — это дословно, кстати. Прямо так взял и сказал:

— Ясноглазая, давай попробуем по серьезке. Ты и я. Пара. Я наразвлекался, теперь хочу тебя всю и только себе. Что думаешь?

Что я думала? Что я могла на такое ответить? Честно говоря, я вообще не сразу смогла выдать хоть что-то четкое и членораздельное. Растерялась, на мгновение испугалась, в стрессе вся жизнь и все мое вранье пронеслось перед глазами. Между нами висела еще одна слишком большая тайна, но сказать «нет» мой язык просто не повернулся. Мое «хочу» было совершенно зеркально желаниям Рената. А вдруг из этого выйдет что-то большее?

— Думаю — это безумие.

— Но?

— Я согласна…

С того дня что-то незримо изменилось. В нас, в нашем поведении, в наших словах. Будто улыбки стали чаще, слова тише, объятия мягче, взгляды теплее. Не знаю! Сложно сказать стопроцентно, «что», но градус нежности друг к другу стал явно выше. Мне нравится. Похоже, Роза все-таки была права: особенная — самое то определение отношения красавчика ко мне.

— Вик.

— М-м?

— Подай соль и перец.

Ренат стоит у плиты и, не оборачиваясь, тянет руку. Засмотревшись на этот мощный разворот плеч, зависаю. Че-е-ерт! Какая шикарная картинка и шикарная спина!

В одних домашних штанах, низко сидящих на бедрах, красавчик возится с нашим ужином. Если быть совсем точной — жарит стейки, от одного аромата которых у меня рот наполняется слюной. Или это не стейки виноваты? Мужик, который готовит, по умолчанию — чистый секс. А такой мужик, как Ренат, сразу эстетический оргазм.

С губ срывается тяжелый вздох. Что-то я и есть уже не хочу. По телу гуляет голод другого «формата». Ренат, не дождавшись соли и перца, оборачивается, разумеется, поймав меня на бесстыжем разглядывании своей фигуры. Улыбается.

— Ясноглазая.

— М-м?

Я сегодня прямо максимально многословна. Сообразив, что снова в ответ выдала невнятное «мычание», начинаю хохотать. Реня закатывает глаза, но и сам улыбается. Откладывает деревянную лопатку и подходит ко мне. Обнимая, достает у меня за спиной солонку с перечницей и щелкает пальцем по носу, интересуясь хитро:

— Нравится?

— Что?

— Да все в целом.

— Нравится. А мы точно хотим ужинать?

Красавчик чмокает меня в губы и смеется, возвращаясь к плите:

— Точно. Мы и так завтраки всю неделю игнорируем, топя до обеда. Если мы еще и ужинать перестанем, то однажды ты выйдешь на улицу, и твои сорок килограмм сдует ветром, ясноглазая.

— Неправда, я вешу пятьдесят! — соскакиваю со стола, обнимая парня со спины, утыкаясь носом ему между лопаток. Втягиваю запах его геля для душа — кайф. Сжимаю руки сильнее.

— Правда? Ну, значит, десять килограмм ушли в характер.

— Что это значит?

— Тяжелый он у тебя, — смеется негодяй.

— Эй! — возмущенно щипаю за бок. — Кто бы говорил.

Ужинаем в гостиной, накрыв на маленьком кофейном столике и включив фильм. Повар из красавчика первоклассный, хоть готовить он и не особый любитель. Однако таких вкусных стейков я в жизни не ела. Клянусь! Любой повар с Мишленовской звездой и рядом не стоял!

После ужина я заваливаюсь на кровать с ноутбуком, просматривая проекты, которые нужно разработать в первую очередь. Ренат здесь же. Рядом. Буквально у меня за спиной. Ровно дышит, тесно обнимает, притянув к своей груди, и внимательно досматривает начатый за ужином боевик. Так мило, уютно и по-семейному.

— Елку ставить будем? — неожиданно врывается в кучу чертежей в моей голове голос парня. — И какую? Если живую, то надо спросить у Костяна, где они покупают. У него Ритка вроде каждый год с настоящей возится. Если искусственную, то самое время начать приглядывать.

— Елку? — удивленно переспрашиваю. — Еще только шестое декабря, — оглядываюсь, — ты куда так торопишься?

— Это первый Новый год в моей жизни, который будет реально праздником, — отрывает взгляд от телевизора Ренат, — не хочу его просрать. Можешь смеяться, но мне важно, чтобы в это тридцать первое все было идеально, ясноглазая.

— В смысле «первый Новый год, который будет праздником»? А прошлые года?

— Да как-то было не до того. Два года назад на смене был. В том году дома. Парни звали, компанией собирались, но идти туда, где все будут по парочкам, со своими женами и подругами — не мое, короче. С семьей отца та же история — мимо. Ну, тут Роза тебе все выболтала.

— М, а что особенного в этом году? — спрашиваю, хитро щуря глаза.

— Ты у меня есть. Мы. Что-то более особенное сложно придумать.

Я улыбаюсь, руки на моих плечах сжимаются сильнее. Будто добавляя физической весомости словам, накрываю своими ладонями ладони Рената, кивая: