Нарушая правила

— Коза.

— Какая есть. Сам такую выбрал.

— А если серьезно, ясноглазая?

Я припадаю плечом к оконной раме, выглядывая во двор. Там сегодня тепло и много снега. Пушистые хлопья с самого утра неторопливо кружатся в небе, засыпая тщательно расчищенные дворником пешеходные дорожки. Детвора вовсю по сугробам скачет. Снеговиков катают. Соседка из третьего подъезда вон небольшую елочку у подъезда наряжает. Красота. Жизнь кипит.

— Ну, я твоего друга знаю плохо и видела всего раз, поэтому я бы не стала сильно на себя рассчитывать.

— Спасибо, ты мне очень помогла, — ухмыляется красавчик.

— Обращайся! — улыбаюсь, в трубке начинает пиликать новый входящий вызов.

Хватаю телефон в руку, бросая взгляд на экран. Аж передергивает. Снова.

— Опять отец звонит, Вик?

— Ага. За сутки пятый раз.

— Может, все-таки возьмешь трубку? — снова заводит свою «шарманку». — Вдруг что случилось, ну, не просто же так они тебе трубку обрывают.

— Ничего у него не случилось! И у мамы. Она тоже пару часов назад пыталась мне дозвониться. Просто составили очередной разгромный монолог о том, какая я у них неблагодарная и недисциплинированная, ужасная дочь. Не хочу портить себе настроение.

— Хочешь, я поговорю с ними? Нормально, не с набегу.

Вот тут меня не просто передергивает, а бросает в натуральную дрожь.

— Нет, — кидаю слишком поспешно, — не сейчас. Пусть перебесятся и свыкнутся с мыслью, что я теперь не их комнатная собачонка. А там посмотрим.

Помнится, у нас уже была ссора, начатая с подобной темы. Тогда, в машине, когда мама позвонила. Красавчик тогда тоже предложил поговорить с моей родительницей, а я возьми, да и ляпни про «развлечение». Он еще долго мне эти слова припоминал. Нового скандала из-за своей горе-родни я вносить в нашу пару не хочу.

— И все-таки, я считаю, что это неправильно.

— Я поняла. Но вот в этом вопросе я тебе точно не уступлю! — заявляю упрямо.

Входящий, кстати, перестает долбить мне в ухо. Правда всего на пару секунд. Потом поступает новый звонок со своим противным «бульк-бульк».

Я, психанув, снова смотрю на экран, но это уже не папа. И даже не мама.

— Ой, Рень, я тебе перезвоню, хорошо?

— Все нормально, ясноглазая?

— Да, всего момент. По работе коллега звонит. Надо ответить.

— Твой пижон? — фыркает парень.

— Он не мой и не пижон, а генеральный директор фирмы, в которой я работаю. Не психуй, я быстро! — чеканю в трубку и сбрасываю красавчика, отвечая на входящий. — Илья Владимирович, здравствуйте. Что-то случилось? — ибо иного быть не может, привычки звонить своим подчиненным в законный выходной начальник наш не имеет.

— Вика, привет. Ты сейчас сильно занята?

— Эм, смотря для чего… — говорю осторожно.

Мы снова на «ты»? Ренату это не понравится. Да и я не в восторге.

— Помнишь, весной мы разрабатывали комплексный дизайн-проект в новостройке для семьи? Трешка там была просторная, — судя по голосу, генеральный слегка на взводе. — Спальня для двойняшек, хозяйская комната и гостиная. Ты этот проект с Вадиком вела, Вик. Вспоминай.

— Да-да, припоминаю, — морщу лоб, почесывая кончик носа. — Там еще в каждой спальне по ванной комнате.

— Точно.

— Что-то с ним не так? С проектом.

— Кафель в хозяйской ванной посыпался. То ли ремонт подрядчик выполнил криво, то ли материалы не качественные. Короче, мне срочно нужен этот проект. Чертежи и смета у тебя остались? Придется за счет фирмы переделывать. Заказ был комплексный. Ремонт был под нашим надзором. Соответственно, и косяки все эти лягут на «Квадрат».

— Ого… да. Да, у меня остались все документы. Но…

Вот блин!

Блинский блин!

— Что но, Вика?

— Они дома. У родителей то есть, дома. А я, ну…

Твою же бабулю! Не могу же я заявить генеральному директору, что документов не будет, потому что я прячусь от предков? Детский сад, Морозова! Так не делается. Есть работа и есть такое слово, как «надо» и «срочно». И то, и другое не опирается на твои «хочу». Ох, р-р-р!

Потираю переносицу. Думай, Вика, думай.

— А электронные экземпляры? — спрашиваю с надеждой. — У нас же они должны были храниться в «облаке»!

— Нет их. Я только что был в офисе. База летом слетела, помнишь? Видать, этот проект из тех единичных, что исчезли и восстановить не удалось.

— А у Вадима?

— И у Вадима их нет. Единственные остались у тебя. Те, что были в процессе разработки. И они мне нужны, Вик. Срочно. Дело попахивает судебным разбирательством, что нам в конце отчетного квартала и финансового года совсем не кстати.

— Да, — вздыхаю. — Я понимаю.

— Придется тебе за ними съездить, — давит тоном Илья Владимирович. — Я сейчас на машине, как раз в районе, где твой парень живет. Давай я тебя подхвачу и свожу? Чисто за бумагами туда и обратно.

— Нет, — говорю не своим, севшим голосом. — Нет, спасибо, я сама. Сколько у меня времени?

— Часа полтора тебе хватит? Скажешь, куда подскочить за документами.

— Хорошо, — киваю, а настроение стремительно катится вниз. — Я позвоню, как заберу бумаги, — обещаю директору и сбрасываю его вызов.

Приплыли. И что толку, что я уже сутки упорно скидываю входящие от родителей, если меня толкают к ним домой прямиком на растерзание?

Делать нечего. Выбора нет. Похоже, пришло то самое время, когда мне придется столкнуться с упрямством родителей лицом к лицу. Одно знаю точно: яростно и до последнего я буду отстаивать свою свободу и свои чувства. Им останется либо принять новую Вику, либо…

Кидаю Ренату голосовое сообщение, вкратце обрисовывая произошедшую ситуацию и плетусь собираться. В поддержку мне прилетает лаконичное:

«Я в тебя верю, ясноглазая. Если что, звони!» и смайлик с сердечком.

Мое, кстати, сжимается от страха. Ну, не запрут же они меня дома, правда? Не привяжут цепью к батарее и не заставят сидеть в углу? Родители, может, у меня и принципиальные, но не садисты! А значит, страх мой безосновательный и глупый. И тем не менее.

Вызвав в приложении такси машину, уже через полчаса с момента звонка от Ильи я выхожу у подъезда родительского дома. А там, чем ближе к квартире, тем тяжелее идут ноги.

Дверь я открываю своим ключом. В прихожую прохожу, стараясь сильно не шуметь. Вообще все движения стараюсь делать размеренно и плавно в надежде, что мое нарочитое спокойствие поможет избежать ругани.

В квартире тишина. На первый взгляд кажется, что и нет никого.

Но это только на первый взгляд. Я успеваю только расстегнуть куртку и скинуть ботинки, шагнув в сторону своей спальни, как дверь в отцовский кабинет открывается. Сердце говорит «бум» и ухает в пятки.

Марк Анатольевич вырастает своей мощной фигурой в дверном проеме. По лицу папы пробегает тень недовольства. Нет… отголоски тихого бешенства. Неужели он так из-за нашей с мамой стычки психует? С трудом, честно говоря, верится.