Наш общий друг (Книга 1 и 2)
Шрифт:
– Теперь все?
– спросил Юджин.
– Нет, сэр, - яростно выкрикнул учитель.
– Я разделяю возмущение моего ученика по поводу ваших визитов к его сестре и по поводу той назойливости... хуже, чем назойливости!
– с которой вы навязываете ей свои услуги.
– Теперь все?
– спросил Юджин.
– Нет, сэр. Я должен сказать вам, что вы не имеете никакого права так поступать и что ваше поведение оскорбительно для его сестры.
– Вы наставляете не только брата, но и сестру? Или, может быть, вам хочется стать ее наставником?
– сказал Юджин.
Кровь бросилась Брэдли Хэдстону
– Как вас понимать?
– Больше учитель ничего не мог выговорить.
– Желание вполне естественное, ничего не скажешь, - преспокойно продолжал Юджин.
– Его сестра... пожалуй, это слово слишком часто у вас на языке... Его сестра так выделяется в своей среде, она так отлична от той мелкоты, которая окружает ее, что ваше желание вполне естественно.
– Вы издеваетесь над моей безвестностью, мистер Рэйберн?
– Ну что вы, учитель! Ведь я о вас ничего не знаю и не стараюсь узнать.
– Вы попрекаете меня моим происхождением, моим воспитанием. Так знайте же, сэр, что, несмотря ни на что, я пробил себе дорогу в жизни. У меня есть все основания считать себя выше вас, я с большим правом могу гордиться собой.
– Каким образом можно чем-то попрекать человека, когда ничего о нем не знаешь, и как можно побивать его камнями, когда их нет в руке, - такая задача под силу только учителю. Ну, теперь все?
– Нет, сэр. Если вам кажется, что этот мальчик...
– Которому, право, скоро наскучит ждать, - вежливо вставил Юджин.
– Если вам кажется, что у этого мальчика нет друзей, мистер Рэйберн, то вы ошибаетесь. Я ему друг, и вы скоро убедитесь в этом.
– А вы скоро убедитесь в том, что он ждет вас на лестнице, - повторил Юджин.
– Вы, вероятно, полагали, сэр, будто с неопытным мальчиком, у которого нет ни друзей, ни наставников, можно не церемониться. Но ваши низкие расчеты неправильны, предупреждаю вас. Вам придется иметь дело и со взрослым мужчиной. Вам придется иметь дело со мной. Я поддержу его и, если понадобится, добьюсь, что он будет отомщен. Я протяну ему руку помощи. Мое сердце открыто для него.
– Какое совпадение! И дверь тоже открыта, - сказал Юджин.
– Я презираю ваши увертки!
– воскликнул учитель.
– У вас хватает низости глумиться над моим низким происхождением. Вы презренный человек! Если мы приходили напрасно и все останется по-прежнему, я буду действовать так, как действовал бы, когда б считал вас своим личным врагом, хоть вы и не заслуживаете такой чести.
С этими словами он круто повернулся и вышел, шагая с нарочитой угловатостью, назло Юджину, стоявшему в спокойной, непринужденной позе, и тяжелая дверь захлопнулась за ним, словно заслонка горна, скрывая за собой его раскаленную добела ярость.
– Вот одержимый!
– сказал Юджин.
– Воображает, будто его матушка известна всем и каждому!
Он окликнул Мортимера Лайтвуда. Тот отошел от окна, куда деликатно удалился во время предыдущего разговора, и стал медленно ходить по комнате.
– Мои нежданные гости, кажется, утомили тебя, - сказал Юджин, закуривая вторую сигару.
– Если в качестве контрпретензии (прости мне судейскую терминологию) ты захочешь пригласить к чаю леди Типпинз, я обязуюсь ухаживать за ней.
– Юджин, Юджин, Юджин!
– воскликнул
– Как это тяжело! И подумать только, что я мог проявить такую слепоту!
– При чем тут слепота, милый?
– осведомился его невозмутимый друг.
– Ты помнишь свои слова той ночью в харчевне на берегу Темзы?
– сказал Лайтвуд, останавливаясь.
– О чем ты спросил меня тогда? Не кажусь ли я самому себе, при мысли об этой девушке, этакой дрянной комбинацией предателя с карманным воришкой?
– Да, припоминаю, - ответил Юджин.
– Кем же ты считаешь себя теперь, когда думаешь о ней?
Прямого ответа на этот вопрос не последовало. Его друг несколько раз затянулся сигарой, а потом сказал:
– Ты ошибаешься, Мортимер. Более порядочной девушки, чем Лиззи Хэксем, нет во всем Лондоне. Нет более порядочной девушки и среди моих родных и среди твоих.
– Допустим. Что же дальше?
– А вот теперь, - сказал Юджин, с сомнением во взгляде следя за Мортимером, снова зашагавшим по комнате, - теперь ты опять заставляешь меня отгадывать загадку, перед которой я давно спасовал.
– Юджин, ты решил обольстить и бросить эту девушку?
– Разумеется, нет, друг мой!
– Ты решил жениться на ней?
– Разумеется, нет, друг мой!
– Ты решил преследовать ее?
– Друг мой! Никаких таких решений я не принимал. Я вообще не способен что-либо решать. Если бы в голове у меня вдруг возникло какое-либо решение, я изнемог бы от умственных усилий и немедленно махнул бы на него рукой.
– Ах, Юджин, Юджин!
– Мортимер, дорогой мой! Умоляю тебя, оставь этот меланхолически укоризненный тон. Я могу сказать тебе только то, что знаю, и покаяться в своем неведении относительно самого себя. Помнишь ту старинную песенку, которая почему-то считается веселой, а на деле самая мрачная из всех, какие только мне приходилось слышать?
Гоните меланхолию! *
Зачем нам тосковать
И жизнь с ее безумством
Слезами обливать!
Так пойте, пойте весело.
Тра-ля-тра-ля-ля-ля...
"Тра-ля-тра-ля-ля-ля" петь не стоит, мой дорогой Мортимер, тем более что эти звукосочетания довольно бессмысленны. Давай лучше споем про загадку, которая нам не по силам.
– Ты встречаешься с этой девушкой, Юджин? Значит, то, что говорили эти люди, правда?
– Я признаюсь моему почтенному и ученому другу и в том и другом.
– Так чем же это кончится? Что ты делаешь? Куда ты идешь?
– Мой дорогой Мортимер! Можно подумать, что этот учитель занес сюда заразу - ты закидал меня вопросами, как на экзамене! Тебе надо выкурить еще одну сигару для восстановления душевного равновесия. Вот возьми, прошу тебя. Прикури о мою, она еще не потухла. Та-ак! А теперь воздай мне должное и согласись, что я изо всех сил стремлюсь к самосовершенствованию и что недавние события пролили свет на нашу кухонную утварь, которую до сих пор ты видел как в тумане и потому поторопился - да, да, поторопился!
– осмеять. Сознавая свои недостатки, я окружил себя вещами, моральное воздействие коих способствует зарождению в человеке домовитости. Этому моральному воздействию, а также благотворному влиянию моего закадычного друга можешь спокойно препоручить меня со своими наилучшими пожеланиями.