Наша служба

– Не так, – мрачно ответил он. – Похоже, бомба не повредила растение.

– То есть как не повредила? – спросил Антон, когда прошло онемение от услышанного. – Я же попал!

– Попал, – кивнул Клипс. – Только растение успело адаптироваться к огню. Мы же пробирались к нему, используя горелку. Чем ближе к луковице повреждения, тем быстрее происходит адаптация. Если бы мы двигались быстрее… Ударной волной пообрывало мелкие стебли, и только. Вдобавок взрыв вызвал обвал перегородок, и теперь мы просто не доберёмся до центрального клубня.

– И что теперь? – обречённо спросил Прокофьев.

– Для начала нужно отправить сигнал SOS, чтобы нас ждали на выходе из гиперпространства. А потом будем воевать с, так сказать, превосходящими силами противника. Отсекать ростки по одному. Но мне нужно время, чтобы разобраться в сложившейся ситуации. Пока что нужно замедлить рост растения, попробовать ограничить его в пище.

Немного посовещавшись, Прокофьев с Семёнычем разошлись по отсекам. Сначала они действовали самым примитивным, но действенным способом: просто хватали стебли, пытаясь не прикасаться к кислоте, и разворачивали их туда, откуда они росли.

Прокофьев метался по отсекам, сгибая, заворачивая, подвязывая и прижимая стебли. Кроме того, Антон обрывал самые крупные ростки, чтобы предотвратить расширение зоны покрытия.

Приблизительно через час Антон вдруг столкнулся с длинным ростком, который он просто не смог оторвать. Сержант дёрнул раз, другой, упёрся покрепче ногами и потянул всей массой. Руки заскользили по стеблю, и Антон, ободрав ладони, растянулся на полу.

В каюту вошёл Семёныч.

– Отдыхаешь?

Прокофьев запыхтел, поднялся и снова схватился за корень.

– Оставь, – сказал Семёныч. – Не надрывайся.

– Да что я, сорняк какой-то не оторву, – краснея от натуги, выдавил Антон.

– Не оторвёшь, – спокойно сказал старшина, и Антон, от неожиданности ослабив хватку, снова уселся на пол.

– Оно адаптировалось, – пояснил старшина. – Стебли стали крепче. Я вообще удивлён, что ты их до сих пор умудрялся обрывать. Я уже минут двадцать как оставил это занятие.

Антон недовольно поднялся, отряхнул остатки одежды и со злостью пнул стебель ногой.

– Пошли. – Семёныч махнул рукой и вышел из комнаты. По пути на капитанский мостик Антон смог оценить масштаб работы, проделанной Семёнычем. Старшина времени зря не терял. Корни были перекручены и переплетены в направлении внутренних отсеков корабля. Ростки оборваны, но из основного корня уже пробивались новые крепкие побеги. Чуть дальше сержант рассмотрел весьма интересную картину: ростки перевязаны узлами, иногда сплетены в причудливые фигуры. В одном месте Антон заметил что-то похожее на сову, в другом нечто вроде бегемота.

Поймав его взгляд, Семёныч заметил:

– И макраме не действует. Ростки пружинят, гнутся, принимают старую форму и не дают связать себя.

Они собрались на капитанском мостике.

– Итак, что мы имеем? – начал Клипс. – Нам повезло, что инспектор содержал улики в самом центре корабля. Если бы адаптоид начал развиваться ближе к обшивке…

– …мы были бы первыми космонавтами, вышедшими в открытое гиперпространство без скафандра, – закончил фразу Семёныч.

– Наша главная задача, – продолжил террорист, – не дать растениям добраться до двигательного отсека, системы жизнеобеспечения, пульта управления и внешней обшивки. Как вы могли заметить, сначала в помещение пробирается главный стебель, а потом уже он пускает побеги, пожирающие всё вокруг. Значит, нам нужно заблокировать движение основных стеблей и по возможности максимально повредить. Их сейчас не больше десятка, точнее сказать не могу.

– И как же нам это сделать? – спросил Антон.

– Корабль – это замкнутая экосистема, в которой растёт наш адаптоид. Изменение какого-либо из экологических факторов приведёт к тому, что растению придётся приспосабливаться, и, пока это будет происходить, рост будет замедляться. Это даст нам необходимое для выхода из гиперпространства время.

Террорист откинулся на спинку кресла и поглядел на гаишников.

– Ну что? Устроим этому сорняку парочку экологических потрясений?

– Звучит заманчиво, – ответил Семёныч. – Но что конкретно ты предлагаешь?

Террорист разложил на столе план корабля.

– Я отметил основные маршруты, по которым движутся стебли. Как вы видите, пока что ситуация не так плоха, как казалось. К основным системам и отсекам они ещё не добрались, а значит, время у нас есть. Нам нужно по мере возможности заворачивать стебли к центральной части корабля.

– Они уже адаптировались к физическому воздействию, – напомнил Семёныч. – Как мы их развернём?

Клипс кивнул.

– Знаю. Но я тут осмотрелся и обнаружил любопытный факт. Стебель направляется туда, где ростки находят пищу, так сказать, повкуснее. Это пластик, различная синтетика и тому подобное. Нужно будет собрать на корабле всё, что адаптоид сочтёт деликатесом. Теперь будем приманивать его «едой». Но это не основная проблема.

Клипс указал на четыре красные линии, пересекающие план корабля.

– Корни. Очень крепкие, очень быстрорастущие и очень прожорливые. Развернуть их вряд ли получится, разве что немножечко подкорректировать путь.

По спине Прокофьева прошёл озноб, когда он осознал, что два из четырёх корней направляются в сторону реактора, а два других при таком темпе роста вскоре доберутся до обшивки.

– Я отметил на карте находящиеся поблизости от маршрута корней отсеки, в которых можно как-то им навредить. Я займусь устройством ловушек, а вам придётся сделать так, чтобы корни попали в них. Сначала займитесь поиском еды для адаптоида. Ищите всё искусственное. Это растение химию жрёт с большим удовольствием, чем мажор-подросток в ночном клубе. В общем, чем ближе будут ваши находки к определению «мусор», – тем лучше.

– Легко сказать, – буркнул Антон. – Здесь же стерильно!

– Загляните в отсек, на двери которого череп с костями и куча заградительных ленточек с надписями «Не входить» на разных языках. Там как минимум есть краска, ацетон и солидол. Думаю, есть там и прочее, к чему наш чистоплюй-инспектор брезговал прикасаться.

Антон удивлённо посмотрел на Клипса.

– Откуда такая осведомлённость?

Террорист постучал себя пальцем по носу.

– Фильтры в носоглотке. Установил после того, как мне выжгло слизистую. Теперь могу дышать практически любой атмосферой, плюс – определить её состав. Могу идти по следу не хуже ищейки. В магазинах испорченные продукты сразу чую. Ну и в общественных туалетах штука незаменимая.