Наша светлость

В нем слишком много огня, чтобы я разжала пальцы.

– Иза...

– Молчи.

– Нет. Я уйду. Вернусь. Рана несерьезна.

Вижу. Неужели Кайя забыл, что я вижу, происходящее с ним?

– Надо только вытащить пулю. В Центре... вытащу. И я вернусь.

Нити мураны тянутся к нему, касаясь волос, кожи, пробираясь глубже. Но как бы жутко это ни выглядело, я слышу, как утихает боль. Но закрываю рот руками, чтобы не закричать.

Темнота размывает Кайя.

– Не бойся. Переход. Выглядит так.

Не боюсь. Пытаюсь. Ему и без того сложно, чтобы еще меня успокаивать. Я смотрю в его глаза, пытаясь поверить, что это расставание будет недолгим.

Кайя никогда не лгал мне.

И что такое пуля... кусочек металла... разве кусочек металла причинит Кайя вред? Пулю вытащат. Раны затянутся. И Кайя вернется. Мне просто надо подождать. И слезы вытереть. Все ведь будет хорошо. Я верю. А вера способна мир изменить.

Я улыбаюсь его тени.

И черноте.

Сажусь на пол, позволяя муране обнять и меня. Она ластится, успокаивая, повторяя его слова, сохраняя для меня его запах и если закрыть глаза, то можно себя обмануть. Представить, что Кайя рядом.

Что уже вернулся.

Не знаю, как долго я просидела. Наверное, долго, если не увидела, как и откуда появился Сержант. Он набросил на мои плечи плащ и спросил:

– Леди, что случилось?

– Кайя ранен. Он ушел, но обещал вернуться.

Ушел, но обещал вернуться...

И меня душит безумный смех. Я хохочу и глотаю слезы, пытаюсь вырваться из рук Сержанта, который - вот глупец - думает, что способен удержать меня. Бью его. Кричу. Обзываю. Прошу мурану открыть переход, угрожаю спалить храм дотла, умоляю о прощении... и успокаиваюсь.

– Вернется, - Сержант гладит меня по голове.
– Конечно, вернется. Вы ведь живы. Значит, и он жив. Послушай себя, Иза. И поймешь, что с ним происходит.

– Он далеко.

– Не важно. Мой брат как-то сказал, что сам умер вместе с Элен. Что эту пустоту ни с чем не спутать. А ты жива.

Жива. Наверное.

И с новой силой я вслушиваюсь в собственные ощущения.

Нет боли. Нет пустоты. Нет страха.

Есть ожидание.

– Видишь?

Да. Наверное. Я могу дышать. И держать меня не надо. Я прекрасно сама стою на ногах.

– Извини, за то, что я...

Обозвала его ослом. И скотиной бесчувственной. И еще кажется совсем нецензурно.

– Женщина, - вздохнул Сержант. Хорошо, что в темноте я не способна увидеть его лица. Сгорела бы со стыда. А следом приходит понимание: я осталась одна.

– Что теперь делать?

Сержанту ответ известен:

– Возвращаться в Замок. И воевать.