Наше жаркое лето

Я не перестраивала свою жизнь, чтобы позволить другому мужчине когда-либо так влиять на меня. Даже если я нарушила все обещания, которые дала, чтобы защитить себя этим летом.

Это Нико. Он в безопасности.

Я думаю.

— У меня есть для тебя еще один сюрприз, — говорит он, и на его лицо возвращается теплое сияние.

— Ах, да?

— Держись за меня, принцесса . — Нико встает, протягивает ко мне ладонь и помогает подняться на ноги. — Я сделаю каждый день стоящим.

Может быть, мне пора сделать то же самое.

Мы стоим у входа в куполообразное здание из металла и стекла. Внутри кажется совершенно темным.

— Мы вламываемся?

Мой голос понижается до шепота, хотя вокруг нас никто не слышит.

Он оглядывается на меня, озорная ухмылка изгибает его рот. — Готова к маленькому приключению?

— Я не думаю, что хочу быть соучастником преступления. — Нико несколько раз стучит в серую дверь без ручки. — Что ты делаешь?

— Шшш.

Нико подносит палец к моим губам. Ключи звенят за дверью.

Через секунду на пороге появляется пожилой джентльмен в коричневом твидовом костюме.

— Нико! Прошло слишком много времени.

Мужчина обнимает Нико и улыбается мне через плечо.

— Рад тебя видеть, Томас. Это Лили.

Мы обмениваемся рукопожатием, и я пытаюсь игнорировать тот факт, что этот мужчина улыбается от уха до уха.

Что происходит?

Томас ведет нас по темному коридору, и они с Нико заговорщицки шепчутся.

— Вот ключ. — Томас передает металлический блеск, и Нико прячет его в карман. — Опусти его в почтовый ящик у главного входа. То, о чем мы говорили, готово, и камеры в этой комнате выключены.

— Ты собираешься разыграть со мной одну из своих сцен из фильма ужасов?

Моя бровь дергается, глядя на них обоих.

Нико толкает своего друга локтем, тот фыркает в ответ.

— Повсюду есть камеры, нам это никогда не сойдет с рук. — Нико хлопает старшего по плечу. — Спасибо, что сделал это, чувак. Я очень ценю это.

— После того, как ты выручил меня из тюрьмы в Будапеште, это меньшее, что я могу сделать. — Томас подмигивает и выходит по коридору. — Приятно познакомиться, Лили. Тебя ждет угощение.

Когда он исчезает из поля зрения, я щипаю предплечье Нико. — Что это?

Он берет меня за руку и тащит по лабиринту коридоров, пока мы не достигаем участка открытого пространства. Картины висят на каждой стене.

— Ван Гог в нерабочее время.

Нико сердечно протягивает одну руку.

Я полностью потеряла дар речи.

— Ты ненавидишь это?

— Нет, Нико. — Мои глаза соединяют коллекцию картин, пока не останавливаются на его лице. — Никто никогда не делал ничего подобного для меня.

— Еще один первый.

Он подмигивает, прежде чем улыбка целует его лицо, и я хочу проследить за его губами своими.

Мы прогуливаемся по галерее, читаем каждую табличку и заливаем стены смехом. Все это время наши руки переплетены, и я не пытаюсь отстраниться. Романтики всего этого достаточно, чтобы кристаллизовать сахар на моем языке. Неотразимо сладкий.

Пройдя несколько этажей музея, мы достигаем экспозиции одной из картин Ван Гога «Подсолнухи» . Голландский художник нарисовал пять вариантов цветов, которые украшают галереи по всему миру. Конечно, в Национальной галерее в Лондоне есть версия, но видеть ее здесь, в доме многих произведений Ван Гога, делает момент еще более особенным.

Желтые оттенки люминесцентны под мерцанием света. То же красивое изображение на экране блокировки моего телефона теперь смотрит на меня.

— Ты действительно привел меня посмотреть «Подсолнухи»?

Нико подходит к вырезке с информацией, висящей у края кадра. — Я знаю, что это не Национальная галерея.

— Лучше.

— Очевидно, они предназначены для выражения благодарности.

— Может быть, если я разбогатею, я смогу подарить тебе половину в качестве благодарности за эту поездку.

Я хихикаю наполовину. Никакой суммы не хватит, чтобы расплатиться с Нико за последние пару недель.

— Увидеть эту искру в твоих глазах — уже достаточный подарок.

Он обхватывает меня рукой. Его запах тает во мне, вызывая слезы во рту. Мы смотрим на завихрения желтой краски, солнечный свет в темной галерее, пока я не наедаюсь.

Намного круче, чем мой экран блокировки.

— Последний сюрприз. — Он делает паузу, показывая мне повязку на глаза. — Надень это.

Я делаю, как он говорит, натягивая ткань на глаза, пока галерея не исчезает из виду.

— Поверишь мне? — он спрашивает.

Я киваю. На уровне, к которому я не совсем готова обратиться.

По мягкому прикосновению его пальцев я иду по его стопам по музею. Мы идем, пока мои ботинки не натыкаются на что-то мягкое.

— Что…

— Перевернись вперед, хорошо? Ты в безопасности.

Он осторожно тянет меня вниз.

— Хорошо. — Мои колени ударяются о что-то, похожее на пучок ткани, и я ощупываю мягкую, плюшевую поверхность, пока его вес не падает рядом со мной.

— Можно я поцелую тебя, Лили?

Он никогда раньше не спрашивал, почему-то Нико всегда знал, когда у меня болели за него губы, но вопрос нежный.

— Пожалуйста, — хриплю я.

Предвкушение кипит в моей груди, и Нико сдерживает свое обещание, касаясь губами моих. Мое сердце поет, пока он не отстранится.

— Нет, не останавливайся.

Я преследую его в разноцветной темноте.

Его губы на одной линии с моей челюстью. Один поцелуй. Другой. Тепло скручивается сквозь меня, таким же изысканным образом, каждый чертов раз.

— Ты произведение искусства, — говорит Нико, когда его губы снова находят мои. Вкус у него почти целебный.