«Наследие Дерини»

– Но вы же продолжали экзорцизм и очистительные обряды? – промолвил Лиор.

– А также общие моления братии, – добавил настоятель, задумчиво глядя в свою миску. – И все равно мне кажется, отче, что скверна осталась. Боюсь, всем нам понадобится долгое время молиться, поститься и усмирять плоть, дабы окончательно очистить сию обитель.

Покачав головой, Манфред бросил взгляд на Рана, который, похоже, с трудом удержался от насмешливого ответа, затем на брата Полидора, лекаря аббатства, который сиделза столом рядом с мастером Стеванусом.

– Я, конечно, не клирик, – произнес он неуверенно, – но мне кажется, вы сделали все, что в ваших силах, для его духовного благополучия. Жаль только, что это не помогло Полину оправиться физически.

Брат Полидор недоуменно приподнял брови и взял в руки свой кубок.

– Мы пытались, милорд, но, как и сказал отец настоятель, с самого начала надежды было мало. Он не мог есть, не управлял выделениями своего тела, сердце билось ровно, и он продолжал дышать, но ни я, ни мои помощники так и не сумели добиться от него никакой реакции. За исключением тех случаев, когда ему делали кровопускание, – поправился он, словно только что вспомнил об этом. – Несколько раз казалось, что он вот-вот пошевельнется, и мы надеялись узреть в этом свидетельство того, что скверна покидает его. – Он покачал головой. – Но он так и не пришел в себя. По крайней мере, надеюсь, что под конец он ничего не чувствовал. Пусть Господь дарует ему покой, – заключил он и набожно осенил себя крестным знамением.

Райс-Майкл и все остальные также перекрестились, но в душе король отнюдь не жалел о судьбе, постигшей Полина. Прикрыв зевок и постаравшись поудобнее пристроить ноющую руку, он невольно задался вопросом, не ускорило ли кровопускание, устроенное Полидором, смерть Полина, ибоCustodesдавно были знамениты тем, что использовали эту процедуру и во благо, и во зло, как часть внутренней дисциплины Ордена. Возможно даже, они рассматривали ее как заменуcoup-de-graceдля тех своих собратьев, у кого уже не оставалось надежды на выздоровление, хотяcoup-de-graceобычно применялся лишь для раненых на поле боя, и Церковь крайне неохотно смирялась с подобной практикой. Он припомнил разговоры о том, как военный лекарьCustodesсделал это с Мердоком Картанским на следующий день после коронации Джавана, – точнее, это сделал Ран, по его указке. ОбычноCustodesиспользовали кровопускание как меру запугивания, но порой доводили дело и до смертельного исхода. Если Полин умер от потери крови, Райс-Майкл невольно подумал о том, что это весьма символично, – на себе испытать ту же участь, к которой он приговорил многих других.

Но сейчас его куда больше заботила собственная судьба. Послушав еще немного скучную болтовнюCustodesи выдавив пару сочувственных банальностей по поводу смерти Полина, он наконец извинился и вместе с Катаном и Фульком ушел в покои, отведенные ему аббатом. С огромным трудом он дотащился до постели, оруженосцы помогли ему раздеться, и наконец, весь дрожа, он забрался под меховые покрывала, а Катан принес ему еще одну дозу тациля. Хотя никто его и не приглашал, вскоре явился Стеванус с братом Полидором, а с ними еще один молодой монах, который нес деревянный ларец и подсвечник, чтобы дать больше света. Катан едва успел убрать пустую чашку и маленькую глиняную флягу с тацилем на столик у кровати, и постарался спрятать их как можно глубже в тень, прежде чем монах поставил подсвечник.

– Я хотел бы сменить повязку и посмотреть, как чувствует себя ваша рука после целого дня в седле, сир, – сказал ему Стеванус, опустив свою лекарскую сумку в изножье кровати. – Брат Полидор также пожелал на вас взглянуть. Брат Дениол, не могли бы вы принести нам таз и теплую воду?

Молодой монашек повиновался, и Райс-Майкл неохотно вытащил раненую руку из-под покрывала, позволив Стеванусу размотать повязку, в то время как Полидор, огорченно цокая языком, щупал его горячий лоб.

– О-хо-хо, это всегда самое скверное, когда приходится иметь дело с открытой раной и сломанными костями. Предплечье, правда, выглядит довольно чистым. Не вижу там красных полос.

– Да, но лихорадка пока не спадает, – заметил Стеванус.

– Это я почувствовал.

– Кроме того, швы воспалены сильнее, чем мне бы того хотелось, и я не могу понять, что происходит со сломанными костями. Там по-прежнему слишком много кровоподтеков, чтобы можно было разглядеть или прощупать раны.

Оба принялись разглядывать раненую руку, надавливая на припухлости. Райс-Майкл застонал и несколько раз даже вскрикнул, стараясь не дергаться от боли. По просьбе Стевануса, Катан с Фульком придержали руку, чтобы он ею не шевелил, пока лекари продолжали свой осмотр. И наконец брат Дениол вернулся с полотенцами, тазом и кувшином,от которого шел пар. Все это он поставил у очага.

– Думаю, некоторые швы могут разойтись, – заметил Полидор, вытирая руки чистым полотенцем. – Плоть очень вздутая, кожа распухшая и блестит. Я бы сказал, что следует прижечь рану, дабы выжечь всю грязь. Вы уже пускали ему кровь?

– Я не хотел его ослабить, – начал Стеванус.

– Нет, не надо пускать кровь, – испуганно прошептал Райс-Майкл и сел на постели. – И не надо ничего прижигать. Рука заживает, просто дайте мне чуть больше времени.

– Если вы желаете сохранить руку, – ледяным тоном отрезал Полидор, – то должны позволить нам сделать то, что мы считаем нужным. – Он коротко кивнул своему помощнику, который, повернувшись спиной к камину, принялся вынимать из деревянного ларца какие-то предметы. – Учитывая, что кости сломаны, возможно, понадобится предпринять более решительные меры, – продолжил он, поворачиваясь к Стеванусу. – Но мы пока это отложим. Посмотрим, как он будет чувствовать себя через день-другой. Что вы ему даете от боли? Маковый настой?

– Да.

– Но я не могу здесь оставаться! – воскликнул Райс-Майкл. – Я должен выехать завтра.

– Ладно, тогда дайте ему половину обычной дозы, – продолжил Полидор, не обращая на короля ни малейшего внимания. – А вы, сударь… – он кивнул Фульку, – наполните этот таз горячей водой, пусть рука его отмокнет. Жар уберет припухлость и облегчит нам снятие швов.

– Я же сказал вам, нет! – вновь воскликнул Райс-Майкл. – Оставьте швы. Я не желаю никаких прижиганий, и тем более, чтобы мне пускали кровь.

– Не говорите глупостей. Вы не в том состоянии, чтобы сознавать, что пойдет вам на пользу, – уверенно произнес Полидор, поворачиваясь, чтобы проследить за действиями помощников.

Стеванус отошел и, взяв свою лекарскую сумку, принялся отмерять дозу болеутоляющего, как велел ему Полидор. Райс-Майкл, воспользовавшись этим, здоровой рукой подтянул к себе Катана.

– Беги и расскажи Рану, что они делают, – прошептал он, и мысленно добавил:«Скажи ему, что я отказываюсь оставаться здесь, и если я умру, то они получат совсем другой регентский совет, чем рассчитывали. Скажи ему про дополнение к завещанию… Но объясни, что оригинала у тебя нет, и я не велел тебе говорить, у кого он. Скорее».

Стеванус с недовольным видом проводил Катана, который бросился к дверям и, качая головой, поднес пациенту небольшую железную чашку с маковым настоем.

– Сир, Ран не станет вмешиваться, – промолвил он, помогая королю выпить лекарство. – Пейте, не стоит осложнять себе жизнь больше необходимого.

– Я не желаю прижигания, – упрямо повторил Райс-Майкл, не обращая на чашку внимания. – Если хотите, можете дать сюда горячую воду, чтобы я опустил туда руку… Возможно, это поможет. Но рана не кровоточит, и я не потерплю, чтобы мне пускали кровь, иначе из-за слабости я не смогу ехать верхом. Мне нельзя здесь оставаться. Я должен вернуться к Микаэле.

– Сир, вы получили образование лекаря? – с легким презрением спросил его Полидор.

– Нет, конечно, нет.

– Тогда не пытайтесь учить меня моему ремеслу, Возьмите и выпейте это. Что нужно сделать – должно быть сделано, с вашей помощью или без нее.

Он вручил Райсу-Майклу чашку, и сделал знак Фульку, который поставил таз с горячей водой на прикроватный столик. Там по-прежнему стояла пустая чашка и глиняная фляжка с тацилем, и монах убрал их, прежде чем расстелить на столе полотенце. С любопытством понюхав пустую чашку, он повернулся к королю.