Наследие Ирана
Шрифт:
R. Borger, W. Hinz, Eine Dareios-Inschrift aus Pasargadae,— ZDMG, Bd 109, 1959, стр. 127. Ф. Вейсбах и В. Хинц, сторонники гипотезы об изобретении древнеперсидской клинописи Дарием 1, обращают особое внимание на то, что древнеперсидский служил только для царских надписей и что в Персеполе, сердце Персиды, письменными языками делопроизводства были арамейский и эламский. Рассуждения такого рода не объясняют, однако, вопроса о мидийскоп письменности. [Проблема происхождения древнеперсидской клинописи была вновь детально рассмотрена в работах последних лет. См.: М. А. Дандамаев, Иран при первых Ахеменидах, М., 1963, стр. 32—60 (литература в примечаниях); С. Ny lander, Who Wrote the Inscriptions at Pasargadae? (Achaemenian Problems, III),— «Oriantalia Sueca- na»t vol. XVI, 1967, стр. 135—180 (библиография — стр. 137, прим. 3); L. Triimpelmann, Zur Entstehungsgeschichte des Monumentes Dareios’l. von Bisutun und zur Datierung der Einfiihrung der altpcrsischer Schrift,— AA, 1967. H. 3, стр. 281—298; W. Hinz, Die Entstehung der altpersischer Keil- schrift, — AMI, N. 1-., Bd 1, 1968, стр. 95—98; I. M. D i a k о n о f I, On the Interpretation of § 70 of the Bisutun Inscription (Elamite version),— AAASH, t. XVII, 1969,
[Ср.: С. Nylander, Who Wrote the Inscriptions at Pasargadae?; I. M. Diakоnоff, The Origin of the «Old Persian» Writing System, стр. 100—103.].
Я не думаю, что мы должны сопоставлять со словом «маг» авест. maga-, означавшее, вероятно, «братство, союз» или что-то в этом роде, равно как и другие неясные слова (Ясна 65, 7) — для magu- значение «жрец» является несомненным.
О различных этимологиях этого слова см.: Е. Benveniste, Les 112 rnages dans l’ancien Iran, Paris, 1938, стр. 20.
Возвышение Персиды
Об Астиаге, последнем правителе Мидии (около 585—549 гг. до н. э.), известно немногое. Основные сведения, сообщаемые о нем, связаны с возвышением Кира и персов. Греческие источники подробно рассказывают о Кире, основателе династии Ахеменидов. Часть этих сообщений подтверждается данными древнеперсидских и вавилонских текстов, однако в рассказах греческих авторов о Кире мы находим и такие, в которых очень трудно отделить вымысел от действительности и которые лишь с большой осторожностью можно привлекать в качестве исторических источников.
Мы вправе различать «внешнюю» историю персов и их правителей в рассматриваемый период и «внутреннюю» историю династии Ахеменидов; первая представлена данными вавилонских и Древнеперсидских текстов, вторая — известиями греческих авторов.
Вавилонская хроника Набонида, последнего халдейского царя, сообщает, что в шестом году Набонида (550—549 гг. до н. э.) царь Иштумегу (Астиаг) «собрал свои войска и пошел против Кира, царя Аншана, чтобы встретиться] с ним на поле битвы]. Но войска Иштумегу восстали против него, и связанным Киру [они его] от[дали]. Кир (отправился] против страны Агамтану; царский город [он захватил]; серебро, золото, [другие] богатства… страны Агамтану он взял как добычу и принес [их] в Аншан» 1. Это лаконичное сообщение подтверждается греческими источниками. Согласно рассказу Ктесия, дошедшему до нас в сокращенном изложении Николая Дамасского, Кир доставил захваченную добычу в Пасаргады 2. Упоминание Пасаргад заставляет задуматься над тем, где следует помещать Аншан вавилонских источников. Это название весьма древнее, в аккадских текстах оно обозначает местность в Эламе, но мы можем сейчас не касаться употребления этого термина в ранних текстах, равно как и вариантов его написания. Во времена Кира, а также его отца и деда, Аншан для вавилонян обозначал, по-видимому, восточный Элам, включая часть территории будущей провинции Парс (Персида, Фарс) с поселением Пасаргады. Применение названия Аншан для обозначения Парса затемняет картину в такой же степени, как в ассирийских хрониках именование мидян народом умман-манда.
Род Кира правил персами в течение нескольких поколений — об этом сообщает сам Кир в другом аккадском тексте, где приведена его родословная: «сын Камбиза, великого царя, царя Аншана, внук Кира, великого царя, царя Аншана, правнук Чишпиша, великого царя, царя Аншана, из рода, [который] всегда [был] царствующим» 3. У Геродота (VII, 11) мы находим полную родословную Ксеркса, также подтверждающую царское происхождение Кира. Генеалогия Ахеменидов, которую читатель найдет в приложении (стр. 366), в настоящее время признается учеными достоверной, и Ахемен (древнеперс. Нахатаnis) считается предком-эпонимом великих царей. В хронологии событий многое остается неясным, но есть основания полагать, что при сыне (?) Ахемена, Теиспе (древнеперс. Cispis), персидское владение было разделено между Киром и Ариарамной, сыновьями Теиспа. Кир правил в западной части области, примыкающей к равнине; Ариарамна получил в управление восточную часть, включая район Пасаргад. Вряд ли имеет смысл строить гипотезы и пытаться объяснять причины такого раздела или реконструировать древнейшую историю обоих владений. Известно лишь, что Кир II объединил обе части персидского «домена», положив конец власти Аршамы (Arsama), сына Ариарамны, но позднее он назначил Виштаспу (Vistaspa), сына Аршамы и отца Дария, своим сатрапом в провинции Парфия.
У Геродота, Ксенофонта и Ктесия мы находим подробные сведения о жизни Кира II и о его связях с мидийским двором. К сожалению, большая часть этих сведений носит легендарный характер. Много исследований посвящено так называемой легенде о Кире; здесь нет возможности обсуждать ее подробно.
Содержание легенды, как она изложена у Геродота (I, 107—130), упоминающего о существовании и трех других, менее достоверных версий истории Кира (I, 95 и 214), сводится в основном к следующему. Астиагу приснился зловещий сон, и он отдал свою дочь в жены персу Камбизу, так как боялся выдать ее за знатного мидянина, который мог попытаться завладеть троном. От этого брака родился Кир, но новый сон возвестил Астиагу, что Кир может свергнуть его, и потому он приказал убить младенца. Астиаг поручил это сделать своему главному советнику, но Гарпаг отдал мальчика пастуху, жена которого только что родила мертвого ребенка. Пастух и его жена вместо Кира выдали труп ребенка, так что у Гарпага не было оснований для беспокойства. Жену пастуха звали Спако, что, как сообщает Геродот, означало по-мидийски «собака», ибо греч. kyon соответствует в индийском spaka (I, 110).
Эта легенда перекликается с широко известным мифом о Ромуле и Реме, ребенке, вскормленном волчицей или собакой (ср. Геродот, I, 122). Когда Киру исполнилось десять лет, Астиаг «опознал» его, но маги на сей раз иначе истолковали сны, так что Астиаг перестал бояться Кира и даже отправил мальчика к настоящим его родителям в Перейду. Достигнув зрелости, Кир поднял восстание. Против него была послана мидийская армия во главе с Гарпагом, но часть войска и сам Гарпаг перешли на сторону Кира, а остальные бежали. Спустя некоторое время Астиаг был разбит в сражении и взят в плен. В рассказе приводятся еще многие подробности, излагаются, в частности, причины измены Гарпага. Некоторые куски этого рассказа, иногда с вариациями, повторяются и у других, более поздних, античных авторов.История Кира, как она изложена у Геродота, в значительной мере построена на фольклорных мотивах, известных и для других стран, — достаточно вспомнить, например, рассказ о младенце Моисее в камышах или легенду о детстве Саргона, древнего царя Аккада в III тысячелетии до н. э. В тоже время рассказ Геродота является первым в цикле широко распространенных в персидской истории легенд об «основателях династий» 4. Много общего с легендой о Кире обнаруживает рассказ о детстве и юности Ардашира, первого сасанидского царя: Ардашир происходил из царского рода, но, подобно Киру, в детстве тайно воспитывался у пастухов и должен был пройти ряд испытаний. Ардашир был связан с парфянским двором, как Кир с мидийским, и, наконец, он также поднял восстание и захватил трон. Тема воспитания основателя династии пастухами или вообще бедными людьми, не знавшими о царском происхождении ребенка или скрывавшими его происхождение, органически вошла в систему представлений о законности царской власти в Персии; эта тема повторяется при Сефевидах и других правителях. Я называю ее западноиранским «национальным» или «царским» эпосом, в отличие от восточноиранских «религиозных» или «героических» эпических циклов.
Иную версию истории о Кире сообщает Ктесий. Эта версия, дошедшая до нас в изложении Николая Дамасского и византийского патриарха Фотия 5, также украшена многими подробностями. Согласно Ктесию, Кир был сыном разбойника Атрадата, из племени мардов, и пастушки, не имевших никакого отношения к Астиагу. В качестве слуги Кир попадает во дворец мидийского царя, и здесь начинается его возвышение. Вещий сон открывает Киру, что он достигнет величия. Отправленный Астиагом в качестве посла к вождю кадусиев, он встречает перса по имени Ойбар и вступает с ним в заговор с целью вырвать власть из рук мидян. Астиаг посылает войско против восставших и наносит им поражение на территории самой Персиды, перед дефиле, ведущим к Пасаргадам. Персидские женщины, вышедшие из-за стен крепости, стыдят воинов и призывают их быть храбрыми в бою. В конце концов Кир наносит поражение мидянам и захватывает Экбатану 6.
Чем можно объяснить столь сильные различия между версиями Ктесия и Геродота? Проще всего считать, что Ктесий намеренно отрицал царское происхождение Кира. Положение Ктесия в качестве придворного врача Артаксеркса II делает понятным его рассказ о жизни основателя персидского царства: Артаксеркс II, с трудом справившийся с «анабасисом» Кира Младшего, искал случая дискредитировать самое имя Кира, Примечательно, что Ксенофонт, принадлежавший к лагерю врагов Артаксеркса II, в своей «Киропедии» решительно утверждает, что Кир Старший был сыном Камбиза, царя персов, и Манданы, дочери Астиага. Нет, видимо, оснований сомневаться в том, что Кир действительно происходил из царского рода Ахеменидов и что он поднял восстание и с помощью самих мидян нанес поражение мидийскому царю. В источниках имеются свидетельства, указывающие на жестокость Астиага и его непопулярность среди своих подданных (см., например, Диодор Сицилийский, IX, 23).
Остается неясным, поддержал ли Набонид восстание Кира, но несомненно, что вавилонский царь должен был радоваться, видя, в какое трудное положение попал его грозный противник Астиаг. Разногласия из-за Киликии, а также захват мидянами Харрана, родины Набонида, вряд ли могли способствовать улучшению их отношений. Воспользовавшись военными действиями между мидянами и персами, Набонид, по-видимому в 553 г. до н. э., занял Харран. Источники не позволяют установить, принимал ли Кир в это время непосредственное участие в походах в Восточный Иран, в Армению или в земли других народов, живших к югу от Кавказского хребта, однако можно предполагать, что Кир был озабочен укреплением своих позиций и вел военные действия в одном из районов Иранского нагорья. Через несколько лет, видимо в 547 г. до н. э., добившись вассальной зависимости северной Ассирии и Киликии, Кир обратил свои взоры на Лидию. Лидийский царь Крез, воспользовавшись падением мидийской державы, собирался было расширить свои владения, но в это время против него выступил Кир. После сражения, не решившего исхода кампании, Кир осадил Креза в его столице Сардах и вскоре взял город. Говоря о судьбе Креза, приходится выбирать между аккадской хроникой Набонида (столбец II, стк. 16—18 — восстановление лакуны), сообщающей о том, что царь (Лидии?) был убит, и известием Геродота (I, 88), согласно которому Кир милостиво обошелся с Крезом. Следует, очевидно, доверять греческому историку, коль скоро его сообщения не поколеблены другими достоверными источниками.
Геродот (I, 53) сообщает также, что Кир, утвердив в Лидии персидское господство, возвратился в Экбатаны, чтобы готовиться к войне с Бактрией, Вавилонией, саками и Египтом. Однако сразу же после его ухода в Сардах вспыхнуло восстание, так что Киру пришлось отправить еще одну армию против повстанцев. Согласно Геродоту, полководцем, покорившим ионийские города, был тот же мидянин Гарпаг, который предал Астиага и перешел на сторону Кира. Потомки этого Гарпага остались в Анатолии, так что Геродот мог их использовать в качестве источников информации о Персии 7. Завоевание ионийских городов и превращение их в ахеменидскую сатрапию Сарды (SpardaSephard-) научило персов разделять греков и властвовать над ними, а также показало персам действенность подкупа.