Наследие Ирана

История образования Греко-Бактрийского царства привлекала внимание многих исследователей, особенно в последние годы 4, хотя круг источников остается почти неизменным: краткие сообщения Помпея Трога (в передаче Юстина), Полибия, Страбона и Плиния (все гораздо более поздние, чем описываемые события) и монеты. В настоящее время известны монетные серии, принадлежащие почти сорока греческим правителям Бактрии и Северо-Западной Индии; наиболее ранние из этих монет по праву считаются лучшими образцами греческого медальерного искусства. Монеты позволяют восстановить политическую историю Греко-Бактрии, прежде всего последовательность династий и правлений. К сожалению, нумизматы иногда склонны делать слишком рискованные выводы и заключения, пытаясь реконструировать по данным монет картину династических браков и политических интриг при дворах греко-бактрийских правителей. Скудость письменных источников по истории Греко-Бактрийского царства не позволяет уточнить и дополнить выводы, которые делаются на основе анализа монет — ценных свидетельств, современных событиям, но все же ограниченных по характеру информации. Поэтому реконструкции, предлагаемые нумизматами, не выходят за рамки гипотез. Так, например, некоторые склонны считать, что обилие монетных серий и имен, засвидетельствованных на монетах, указывает на существование в Греко-Бактрии института соправителей («вице-королей»), имевших собственные дворы. Такое предположение кажется более чем сомнительным, поскольку нет оснований считать, что греко-бактрийские цари отказались от обычного для других диадохов деления державы на сатрапии или наместничества. В эллинистических монархиях мы нередко встречаемся с практикой назначения наместников, имеются монеты, на которых представлены имена соправителей, однако о «вице-королях» ничего не известно. Не следует также полагать, что греки в Бактрии были менее воинственными, чем в других эллинистических монархиях, и что их держава не знала междоусобиц и ожесточенной борьбы за власть 5. Напротив, в Бактрии такая борьба приняла весьма острый характер, что отразилось прежде всего в монетных сериях, выпускавшихся соперничавшими правителями. Подтверждение этому мы находим у Юстина (XLI, б, 3), сообщающего, что бактрийцы ослабли в результате многих войн, которые им пришлось вести,— речь идет, несомненно, не только о борьбе с соседними народами, но и о междоусобицах, раздиравших Греко-Бактрийское царство. В то же время нельзя не согласиться с нумизматами, отмечающими любопытную особенность, которая отличает греческих правителей Бактрии от других эллинистических монархов: количество и разнообразие имен правителей. Мы почти не находим здесь традиционно повторяющихся имен, подобных Селевку, Антиоху и Птолемею в других царствах. Установление абсолютной и относительной хронологии правлений греко-бактрийцев потребовало от историков и нумизматов огромного труда и изобретательности; предлагавшиеся пути решения этих проблем и выводы, к которым пришли исследователи, весьма различны — картина, напоминающая результаты толкований некоторых текстов Авесты. В. Тарн в своей классификации греко-бактрийских монет учитывает несколько типологических признаков, придавая особое значение чертам портретного сходства в изображениях правителей на аверсах. А. Нарайн исходит прежде всего из типов монетных реверсов: если, к примеру, на реверсах имеется изображение Афины Паллады, то все правители, выпускавшие такие монеты, находились в родстве между собой. А. Симонетта считает главным тип монограммы и строит классификацию прежде всего на основе этого признака. Результаты оказываются неодинаковыми, но можно заметить, что Нарайн и Симонетта в своих выводах ближе друг к другу, чем к Тарну, и что их исследования во многом продвинули решение проблемы. Определение дат правления некоторых царей и границ их владений все еще вызывает споры; в некоторых случаях мы не знаем, имеем ли мы дело с одним правителем или с двумя, носившими одинаковые имена (так, например, продолжается дискуссия по поводу того, был ли один Аполлодот или два,— последнее кажется более вероятным), но мы не будем касаться частных вопросов такого рода 6. Две основные проблемы истории Греко-Бактрии остаются актуальными и в наши дни. Первая — это хронология правлений и состав владений отдельных правителей предмет исследований нумизматов. Вторая — искусство и культура — область интересов археологов и искусствоведов.

Принято считать, что отпадение от Селевкидов областей, лежащих к северу от Гиндукуша, и провозглашение независимого Греко-Бактрийского царства при Диодоте I произошло одновременно с отложением Парфии — по-видимому, около 246 г. до н. э. Можно предположить, что Диодот был фактически независимым уже задолго до этих событий, но прямых свидетельств у нас нет. Сообщения античных источников позволяют заключить, что два новых государства — Греко-Бактрия и Парфия — возникли примерно в одно и то же время, однако остается неясным, произошло ли отпадение парфян до восстания в Бактрии, или же первыми отложились греко-бактрийцами. В любом случае ясно, что провозглашение независимости Парфии и Греко-Бактрии, означавшее выход из-под контроля Селевкидов большинства провинций Восточного Ирана, произошло в начале правления Селевка II — и не случайно: в это время селевкидская держава испытывала трудности на западе в результате ухудшения отношений с Птолемеями. Отпадение Парфии, видимо, началось при сатрапе Андрагоре, который чеканил собственную монету и тем самым открыто заявил о независимости от Селевкидов 7. Правление Андрагора в Парфии продолжалось недолго — он потерпел поражение от Аршака и погиб (эти события будут подробно рассмотрены в следующей главе).

Подлинным основателем могущества Греко-Бактрийского царства был Эвтидем. Он пришел к власти между 235 и 230 гг. до н. э., свергнув наследника Диодота I и истребив всю его родню. В 208 г. Эвтидему пришлось столкнуться с Антиохом III, перешедшим в наступление против Греко-Бактрии. В битве на р. Герируд (Теджен) конница Эвтидема была разбита, а сам он с остатками армии укрылся в Бактрах, своей столице. Последующая длительная осада Бактр не принесла успеха Антиоху (Полибий, X, 49; XXIX, 12, 8). В 206 г. до н. э. был заключен мирный договор, и Антиох, перейдя через Гиндукуш, отправился на юг. В долине Кабула Антиох встретился с «царем индийцев» Софагасеном, заключил с ним дружественный союз, после чего вышел к побережью Персидского залива и возвратился в Сирию.

В государство Эвтидема помимо Бактрии входили некоторые оседлые области Средней Азии, прежде всего оазисы Согдианы, но точных данных о северных границах Греко-Бактрийского царства у нас нет. Эвтидем, по-видимому, предпринимал походы на север и северо-восток, вплоть до Кашгара в Восточном Туркестане, однако его власть вряд ли распространялась дальше Ферганской долины; впрочем, недоказанным остается и вхождение Ферганы в сферу влияния Греко-Бактрии 8. Не исключено, что в состав владений Эвтидема входили Герат и некоторые другие оазисы Восточного Ирана, но и для этих районов прямых свидетельств нет.

Политическая история Греко-Бактрийского царства после Эвтидема (он умер около 200 г. до н. э.) полна неясностей. На монетах этого периода представлено очень много имен правителей; установление их родословных и последовательности правлений — задача поистине головоломная, требующая огромной изобретательности. Мы сталкиваемся, несомненно, с несколькими правящими династиями. Монеты свидетельствуют также о территориальном росте Греко-Бактрии — включении в ее состав областей к югу от Гиндукуша. Завоевание Индии началось при Деметрии I и Антимахе I, преемниках Эвтидема. Около 171 г. до н. э. некий Эвкратид, начальник греческого гарнизона, восстает против Деметрия II и провозглашает себя и свой род владетелями Бактрии 9. К югу от Гиндукуша, в Гандхаре, к власти приходят другие греческие правители, принадлежащие, очевидно, к роду Эвтидема. Антимах I был первым царем, выпускавшим монеты квадратной формы — подражание местным индийским чеканам. На монетах Деметрия II впервые появляются, наряду с греческими, легенды письмом кхароштхи, что также указывает на связи с Индией 10.

Однако настоящим завоевателем Индии был Менандр, о котором сохранилось, пожалуй, больше сведений, чем о любом другом греко-бактрийском царе. Его монеты наиболее многочисленны, а ареал их распространения очень широк. Страбон (XI, 516) говорит, что «греки Бактрии, в особенности Менандр, подчинили себе больше племен, чем Александр». Много внимания уделяет Менандру и буддийская историческая традиция. «Милиндапаньха», один из классических памятников буддийской литературы, содержит запись его беседы с мудрецом Нагасеной. Менандр завоевал Гандхару, включая Таксилу, после чего распространил свою власть и на другие территории, вплоть до Свата (где обнаружена связанная с Менандром надпись) и далее на юг, до ‘Пенджаба,—- около 130 г. до н. э. он предпринял даже рейд на Паталипутру 11. Границы греческих владений в Индии никогда не проходили восточнее реки Рави; в Северо-Западной Индии и особенно в областях Гиндукуша династии мелких индо-греческих правителей сохранялись довольно долго.

Я отмечал уже, что остается недоказанным существование у греков Бактрии института «вице-королей»; зато имеются сведения о сатрапах или стратегах, управлявших сатрапиями, и более мелких административных округах, подчинявшихся меридархам 12. Как и в государстве Селевкидов, стратеги, очевидно, использовали любое проявление слабости царской власти для того, чтобы поднять мятеж и добиться независимости. Процесс дробления Бактрийского государства начался по крайней мере уже вскоре после смерти Эвкратида (если не раньше) и привел к образованию нескольких «греко-бактрийских» царств на территории Афганистана и Северо-Западной Индии. Менандра, принявшего, очевидно, буддизм, а также многих других греческих правителей следует, скорее, именовать индо-греками, а не греко-бактрийцами 13.

Распад державы после Менандра делает невозможным сколько-нибудь надежную реконструкцию политической истории рассматриваемых областей. Еще много раньше, около 160 г. до н. э., Эвкратид вынужден был уступить Митридату I, могущественному правителю Парфии, две западные области — Тапурию и Траксиану 14. Но сокрушительный удар грекам Бактрии нанесли кочевники, пришедшие из Центральной Азии,— юечжи китайских источников. Широкое движение кочевых племен, последовавшее за столкновением гуннов и юечжей в Восточном Туркестане, захватило и саков. Во II—I вв. до н. э. сакские племена проникли на территорию Дрангианы, Арахосии, Бактрии и Гандхары. Этот смутный период отмечен усилением политической раздробленности, границы владений часто меняются, так что только нумизматический материал служит ориентиром для историка.

Как известно, при больших передвижениях кочевников в миграции вовлекаются соседние племенные союзы или даже целые народы, однако в настоящее время считается общепризнанным, что юечжи не тождественны сакам. Попытки согласовать данные китайских источников о передвижениях саков с очень краткими сообщениями античных авторов о завоевании Бактрии, а также с нумизматическими материалами наталкиваются на значительные трудности. Современное состояние разработки этих проблем хорошо охарактеризовано А. Нарайном; его подход к данным источников позволяет, как мне кажется, разрешить многие противоречия и избежать некоторых ошибок, свойственных прежним исследованиям. Основные выводы Нарайна сводятся к следующему 15.

Согласно китайским источникам, первое передвижение юечжей произошло около 160 г. до н. э., когда они достигли области бассейна р. Или и оз. Иссык-куль и вытеснили отсюда саков. Часть сакских племен двинулась на юг и дошла до Кашгара, Гильгита, а затем и до Свата и Северо-Западной Индии. Мнение о том, что этот путь в силу своих природных условий непроходим для больших масс кочевников, в настоящее время отвергнуто. Саки, появившиеся на территории Северо-Западной Индии и раздробившие греческие царства, пришли, скорее всего, этим путем, а не более длинным путем, ведущим с запада 16. Китайские хроники указывают, что царь сэ, то есть вождь сакского племенного союза, ушел за «Висячий переход»; следовательно, путь саков на юг шел через Сарыкол и далее через Южное Припамирье, хотя точная трасса их движения остается неизвестной 17. Со времени начала миграции и до основания сакского царства в Удьяне (Сват) прошло почти целое столетие — первым сакским царем в Северо-Западной Индии, о котором нам известно по монетам, был Мауэс, правивший, по всей вероятности, в первой половине I в. до н. э. Другие сакские племена перемещались на запад, заняв в конце концов области Герата и Сеистана. Отныне саки (мы пользуемся этим общим названием кочевников; античные авторы говорят о скифах) становятся серьезной угрозой для Парфянской державы, и два аршакидских царя — Фраат II и Артабан II (около 138—123 гг. до н. э.) — гибнут в сражениях с кочевниками. Но вернемся к юечжам и к судьбам Греко-Бактрии.

Согласно китайским источникам, юечжи, занявшие долину реки Или, вновь подверглись нападению — на этот раз со стороны усуней, после чего они двинулись на юг и покорили страну Дахя. Именно в этой стране их застал китайский посол Чжан Цянь; он пытался заручиться поддержкой юечжей в борьбе Китая против гуннов, но потерпел неудачу. Донесение Чжан Цяня, относящееся примерно к 129 г. до н. э., в течение долгого времени служило для китайских хронистов основным источником сведений о западных странах.