Наследница дворянского гнезда
Шрифт:
А дома мне влетело от Ариши.
– Ты могла погибнуть, – лютовал он, – разбить голову, сломать ногу. Ради какой-то ничтожной информации так рисковать!
– Никакого риска, – оправдывалась я, – видела, что он ехал километров двадцать в час, не больше. При такой скорости не затормозить невозможно!
– Ну и что? И что ты узнала? Под каким предлогом забрал деньги у Лепнина Норбеков? Эта простейшая информация того стоила?
– Я убедилась, что деньги забрал действительно он. Это достаточно серьезная информация. Теперь я знаю, у кого их искать для того, чтобы вернуть.
Думаю, в душе дед был со мной согласен. Просто ему не всегда нравились способы, которыми я добивалась своего.
Как ни странно,
Дополнив окружающий мир своим вкладом в прелесть этого утра, я спустилась вниз, не нашла деда, поэтому пила кофе в одиночестве. И думала. Сейчас мне следовало выдержать небольшую паузу. Перед решающим сражением. Всю подготовительную работу я провела, в том, что своими несчастьями Лепнины обязаны Норбекову, сомнений больше не было.
Собственно, в мои обязанности как бы и не входило расследование и поиск преступника, просто не могла же я огульно направо и налево сносить головы тех, на кого мне укажет заказчик? Я же не киллер. И для меня принципиально важно, чтобы правосудие покарало именно виновного. Наверное, слишком самонадеянно с моей стороны было брать на себя роль этого самого правосудия, но когда это случилось в первый раз, а тогда я отомстила за трагическую гибель своих родителей, я поняла, что это самое правосудие часто слишком халатно относится к своим обязанностям. И кто-то должен время от времени ему помогать. Почему же не я?
Жаль только, что на подготовительную работу уходило так много времени. Это как изготовление праздничной петарды: долгий процесс синтеза, монотонный конвейер, невзрачная, в общем-то, упаковка, и – взрыв, краски, свет, эмоции. И опять темнота и тишина. В общем, монотонные будни.
Перед тем как напрямую заняться работой с Норбековым, я должна была немного отдышаться. И, ничего не придумав лучшего, решила навестить Алину. Что-то давно от нее не было вестей. К тому же я обещала, что, как только придет металлоискатель, сразу же привезу его в Царевщину. По привычной схеме я заехала в супермаркет, набрала провизии для подруги, состоящей, естественно, не из тушенки и перловки, а из шоколада, хорошего сыра, баллончика со взбитыми сливками и прочих вредных для фигуры вкусностей. В последний момент вспомнила о Марте – нечестно будет ехать в Каменные Липы без нее. Договорились, что не буду подъезжать к дому, не хотелось лишний раз рисоваться во дворе. Ни к чему привлекать к своей персоне лишнее внимание.
Обычно Алина, несмотря на то что еще не успевала остыть к своим увлечениям, начинала выразительно и душераздирающе страдать уже где-то ближе к кульминации. Страдать, если это хобби шло вразрез с ее любовью к комфорту и страсти к вкусной еде и дорогому шампуню. Так, помню, она испытывала жуткие муки физического дискомфорта, когда жила в лагере скалолазов, спала в брезентовой палатке и питалась пшенной кашей на воде с салом. Я иногда наезжала к ней из чистого сострадания и потихоньку от ее единомышленников привозила сыр с плесенью и швейцарский шоколад. Мужики все равно не понимают этих изысков, им лишь бы еды было побольше.
Впрочем, в этот раз все было по-другому. Алину мы нашли не сразу. В общежитии ее не было, в районе графского дома не наблюдалось. В конце концов испорченный телефон вывел нас к кирпичному дому на краю села. Алинку мы нашли во дворе, она сидела с какой-то бабусей на крылечке и внимательно ее слушала. Увидев нас, обрадовалась, но сделала знак рукой: не мешайте. Мы немного подождали, и минут через пять она вышла.
– Я все на диктофон записала, – довольно призналась подруга, – вы не представляете, как тут много всего интересного! А эта легенда о замурованной Машеньке Лепниной – просто шедевр устного
народного творчества. Вот погодите, я вам расскажу. Только поесть дайте. Ты пищи-то привезла?– Не только пищи, но и зрелищ, – обрадовала ее я, вытаскивая из багажника коробку с металлоискателем.
– Чего это? – не поняла подруга.
– Телескоп, – фыркнула я, – по интернет-голосованию выиграла. Решила, что твое новое увлечение будет – за звездами наблюдать. Очень удобно: сиди себе на мансарде и в трубочку смотри.
И, увидев, что Алина надулась, призналась:
– Твой металлоискатель прислали.
Алина завизжала и прямо на улице принялась вскрывать коробку, читать инструкцию, собирать агрегат. Мы с Мартой уже поняли, что, пока она не разберется в принципах его работы и не проверит на местности, не успокоится, поэтому смирились и стали ей помогать.
– Смотрите, – вопила Алина, – он умненький, он не только простые железки определяет, но и выбирает: золото я ищу, монеты, серебро или руду там всякую. Жаль, драгоценные металлы в нем не запрограммированы! И человеческие останки! Эх, развернулась бы!
Потом нам пришлось бродить на окраине села с этим «пылесосом» и ловить на себе удивленные взгляды сельчан. Нам даже удалось найти три копейки выпуска 1976 года и крышку от консервной банки. Потом в Алине проснулся аппетит, который заглушил жажду познания. Пообедать мы решили на природе. Сели в машину, выехали за село, свернули в пролесок. Я, как дама запасливая, держала в багажнике старый плед, его мы и расстелили прямо на новенькой весенней травке.
Кроме любимых Алининых лакомств, я купила всякие салатики в пластиковых контейнерах и готовые холодные отбивные, хотя на природе и простой хлеб с солью казался шедевром кулинарного искусства. Пикник удался. Алина, наевшись и развалившись под теплыми лучами солнца, начала рассказывать нам свои истории. Я ошибалась. Мне почему-то казалось, что моя подруга носится по деревне с лопатой и делает подкопы в различных местах графского хозяйства. Оказалось, что она подошла к делу довольно грамотно: перед раскопками провела исследовательскую работу. Да и «откапывала» не столько информацию о местонахождении клада, сколько местные легенды и сказания.
Надо признаться, я всегда относилась к увлечениям Алины несколько иронично, поэтому эта информация меня не особенно заинтересовала. Мне было любопытно послушать ее сказки после вкусного обеда под березками, и ничего более. Марта же была вся внимание. Сначала Алина решила рассказать нам историю одной из дальних-дальних родственниц Марты, юной Машеньки Лепниной, жившей, по расчетам Алины, где-то в восемнадцатом веке.
Девушке было не больше пятнадцати, когда отец стал брать ее на охоту на кабанов. Матушка была против, но шустрая и отчаянная девочка так умоляюще заглядывала ей в глаза, так назойливо и надоедливо бродила за ней по комнатам дома, что та согласилась, лишь бы ее оставили в покое. Присматривать за графской дочкой поручили крепостному, девятнадцатилетнему конюшему. Он должен был повсюду следовать за юной графинюшкой и оберегать ее от всяческих бедствий, неприятностей и казусов. Он и оберегал, как мог. По легенде, пяток раз спас ее от разъяренного секача, пару раз прикрыл грудью от шальной пули, раз пятнадцать остановил обезумевшую от страха лошадь. Ну все, как водится.
Естественно, девица влюбилась в красавца – а как же иначе – крепостного, он был наповал сражен миловидностью девицы уже давно. Какой же крепостной не заглядывался на дочек барина! В момент последнего за этот день из спасений их уста совершенно нечаянно сомкнулись, и преступница подарила рабу своего отца страстное, хотя и неопытное, лобызание. Юные нарушители устоев стали тайно встречаться, пока не были застигнуты на сеновале. Нет, ничего постыдного, просто сидели, взявшись за руки, и разглядывали звезды в огромной дырке крыши. Но этого было достаточно, чтобы Ромео из конюшни был порот и тут же продан по дешевке куда-то подальше, в Крым, а Джульетта заперта в своей комнате и лишена сладкого на неделю.