Наследница из заброшки

– Хорошая ты баба, Зинка. И такое дерьмо тебе в жизни досталось. – Егорыч в тусклом свете углядел пятно на щеке Зины, – Это он тебя так?

– Да нет, это случайно, – махнула она рукой. И пока Егорыч не скрылся за дверью квартиры, принялась всучивать ему деньги, – Ты прости его, Егорыч…

– Откупиться хочешь? Да за то, что он со мной сделал… Скажи спасибо, что в полицию не пошел. Моя уговаривала побои снять… Да, ладно, давнее это дело. Тебе помогу. Только, чтобы его там не было. А деньги спрячь.

– Нет, нет, ты возьми, Егорыч – за работу. Такого наладчика, как ты, днем с огнем не сыщешь. А его там не будет, он головой мается.

Егорыч взял деньги, отсчитал несколько купюр, а остальные отдал Зине.

– На, держи, этого хватит. Сказал бы я тебе, чем он мается, да ругаться ночью не хочу – соседей будить.

Зина знала, что Егорыч не откажет, не тот он человек, чтобы бросить в беде. И всё равно на радостях чмокнула его в щёку:

– Спасибо, Егорыч, спасибо, миленький!

– Да ладно тебе… – смутился Егорыч, – для тебя же, не для него делаю. Я это… спросить тебя хотел… Это правда, что ты типографию на него отписала?

– Ну, переписала. Одна семья ведь. Чего делить-то?

– Дура ты, дура! – тряся перед ней рукой, возмущённо воскликнул Егорыч. – Попомни мои слова, обдерёт он тебя, как липку, нищей по миру пустит!

– Да что ты такое, Егорыч, говоришь? – отмахнулась от его слов Зина.

– Знаю, что говорю! Не знал бы погань эту, так не говорил бы. Квартиру не вздумай на него отписывать!

– Квартиру? Нет, и в мыслях не было, – оправдываясь, успокоила она Егорыча. И, помолчав, добавила, – Понимаешь, Егорыч, нервы у меня. Порой так бывает… Хочется спрятаться где-нибудь – от всех, чтоб никого не видеть. А тут типография эта столько сил тянет. Плачу от дела и без дела целыми днями…

– Нервы? Так ты это… к врачам сходи.

– Была я у врачей, – призналась Зина. – Говорят, какой-то гормональный сбой.

Зина не первый раз доверялась Егорычу. Она знала, что этот работяга с золотыми руками и добрым сердцем умеет хранить тайны. И так повелось, что о своём, о женском она тоже доверялась ему. Егорыч окинул Зину отцовским взглядом, – мало ей хлопот, что ж он помпы не починит, что ли?

– Ну, иди, Зина, иди с Богом. Будут твои помпы, как новенькие.

В супермаркете в вечерний час пик было полно покупателей. Зина, аккуратно обходя снующих по залу людей, подвезла тележку к кассе. Она пристроилась в конце длиннющей очереди, которая ползла, как черепаха. На парковке в Жигулях сидел Женя, то и дело нетерпеливо названия жене. Наконец, спустя четверть часа, Зина добралась до кассы и уже выложила продукты на прилавок, как перед ней вынырнула юркая старушка с полной корзиной. Несмотря на возраст старушки, Зина не смогла смолчать:

– Не поняла… Нет… я, конечно, не против… Но… – издала она что-то невразумительное.

Бабка оглядела её наглым взглядом и, заметив багровеющую щёку, радостно ухмыльнулась:

– Смотрю, бьёт тебя твой, и не зря бьёт! – и, обращаясь к кассирше, скомандовала, – давай, пробивай!

Зина катила тележку к парковке, еле сдерживаясь от злости. Она ругала себя, что не нашла нужных слов ответить зарвавшейся бабке. Из Жигулей вылез Женя:

– Наконец-то! Садись в машину, я сам выгружу.

– Езжай без меня, – попросила его Зина. – Я пешком. Хочу пройтись.

– Ну ладно, как знаешь, – даже не удивился Женя. Он привык к чудачествам жены, которые она оправдывала каким-то там гормональным сбоем.

В пустом сквере Зина выбрала лавочку под широким каштаном. Здесь в одиночестве и в теньке можно было отдохнуть от городской суеты, от жары, а главное, от людей. Она достала из сумки пластиковую бутылку с водой и только собралась отпить несколько глотков, как рядом на лавочку плюхнулся непонятно откуда возникший мужик. Его большие габариты не вмещались на свободной части лавочки, и он своей пропитанной потом футболкой прижался к Зине. Но её испугали не столько его габариты и запах пота, сколько собака крупной породы, которую мужик держал на поводке.

Собака смотрела на Зину, не отводя взгляда. Зина попробовала отодвинуться от мужика, но собака издала рык. Вокруг не было никого, и Зине стало по-настоящему страшно. Чуть двигая губами, чтобы не привлекать внимание собаки, она произнесла:

– Вы могли бы пересесть на другую лавочку? Вон вокруг сколько…

– А эта что, тобой выкупленная? – грубо ответил мужик, активно жестикулируя. – Нашлась тут королева!

Зачем он говорит так громко и машет руками? – ещё больше испугалась Зина. Вдруг собака воспримет её, как врага, и кинется? Зина, превозмогая страх и стараясь не смотреть на собаку, стала осторожно двигаться на край лавочки. Оказавшись на небольшом расстоянии от мужика, она встала и на соломенных ногах сделала несколько шагов. Собака рванулась за ней, увлекая за собой хозяина. Зина остановилась, замерев, боясь оглянуться. Мужик потянул собаку за поводок и зычно засмеялся:

– Витязь, что с тобой? Пойдём, на кой она тебе сдалась?!

Зина услышала, как отдаляется лай собаки в другой стороне сквера и что есть мочи побежала. Она чувствовала себя жалкой, ничтожной, поэтому дала волю слезам, которые омывали её перекошенное от страха и измученное от постоянных нерадостных мыслей лицо.

Зайдя в свой двор, Зина миновала девчонок, которые собрались недалеко от её подъезда. Вдруг вдогонку она услышала смех. Зина прижала платок к щеке, которая, как ей казалось, багровела даже в сумерках. Она заскочила в подъезд, но, не дойдя до квартиры, она решила, что у неё достаточно сил разобраться с этой дворовой молодёжью. Но, глянув в окно подъезда, она увидела, что девчонки продолжают смеяться, рассматривая что-то в телефоне.

Поднимаясь в квартиру, Зина уже не понимала, кто, зачем и по какому поводу над ней смеётся, пытается обидеть… Или ей это только кажется? Вот и сейчас ей кажется, что она слышит смех своего мужа, который находится в квартире двумя этажами выше. Зина поняла, что лечение, которое ей предлагает муж, пойдёт ей только на пользу.

Женя, развалившись в кресле, вёл милую беседу. Проказница-Оля веселила его своими шутками, и он безудержно смеялся. Молодая, весёлая, резвая в постели Оля всё больше занимала его мысли. Сегодня ему не удалось вырваться, но Оля всё могла делать и по телефону. Перемежая смех и страстные порывы, она кружила ему голову.

Всё оборвал дверной звонок. Женя лениво поднялся и муркнул в трубку на прощание:

– Всё, солнышко, моя пришла.

Но Оля не хотела так быстро отпускать своего котика, и Жене, пока он шёл открывать дверь, пришлось уговаривать:

– Я тебе обещаю, всё у нас будет хорошо. Потерпи немного.

По настроению Зины он сразу сообразил, что с той снова что-то случилось.

– Что с тобой? – спросил он.

Зина ничего не ответила. Она прошла в ванную, включила воду и проплакала там несколько минут. Потом, выкупанная, с полотенцем на голове, она сидела на кухне, наблюдая, как Женя готовит ужин. Она смыла усталость, тревогу, обиду и поняла, что её любят. В этом мире есть тот, кому она нужна. Ведь ради неё он так ловко орудует лопаточкой, переворачивая котлеты, накрывает стол и готовит кофе, стараясь вкусно её накормить.