Наследница Шахерезады

– Здрасьте, – сказала я вежливо и заглянула в машину с гостеприимно открытой дверью.

Выдвинувшаяся из сумрака крепкая рука ухватила мое запястье и потянула, а сзади меня бесцеремонно подтолкнули в спину, и секунду спустя я влипла в чью-то широкую грудь, как слепая летучая мышка в скальный массив.

– Смотрю, ты рада нашей встрече, – стряхивая меня со своего фасада с оскорбительной брезгливостью, неласково фыркнул полковник Лазарчук. – Жаль, не могу сказать того же о себе.

Не обращая внимания на это ворчание, я развернулась и уткнулась в окошко:

– А документы мои?!

– Тут они, тут, ваши документы. – Пограничник, забравшийся на переднее сиденье автомобиля, поднял над плечом коричневый бумажный пакет.

– Поосторожнее с ними, пожалуйста, – попросила я и подарила улыбку хмурому соседу. – Серега, а ведь я действительно рада тебя видеть! Куда мы едем?

– В такое место, где будет удобно беседовать, – уклончиво ответил Лазарчук.

– Надеюсь, не в пыточную камеру?

С переднего сиденья донесся неуверенный смешок.

– Капитан, позволь представить тебе Елену Логунову, – слегка повысил голос Лазарчук. – Сегодня эта легендарная личность – последовательница Шахерезады – намерена развлечь волшебной ночной сказкой представителей сразу трех силовых ведомств.

– Полиция, погранцы, а третий кто? Эфэсбэшники? – прикинула я вслух, игнорировав сомнительный комплимент.

– Ого, и безопасники тоже? Тогда четырех, – расширил список полковник. – У меня третьим номером чаэсники были.

– А, ну да, вспышка лихорадки Эбола – это же по части МЧС, – согласилась я, проводив взглядом автобус, который мы бесцеремонно обогнали. – Только сказку Шахерезады я вам позже расскажу, сначала пусть товарищ пограничник сделает свое дело.

– Какое? – с подозрением спросил капитан.

Я пожала плечами:

– Вам лучше знать какое! Я не в курсе тонкостей стандартной процедуры приема депортированных на родимой сторонке.

– В данном случае я мог бы от себя добавить пару пунктов, – проворчал Лазарчук, показав в недоброй улыбке клыки.

– Пытки и казни? – догадалась я, ничуть не испугавшись. – Погоди с репрессиями до финала, а там ты переменишь свое отношение к героическим депортированным.

– Так мы куда, как положено, на прибытие? – уточнил пограничник.

– Да, – ответила я, как временно главный начальник. – Давайте уже сначала прибудем, а потом я вам все расскажу.

25 января, 01.40

Краснодарский аэропорт намного меньше венского, но неплохо благоустроен, так что пассажирам тут достаточно комфортно. Чего нельзя сказать о депортированных!

За отсутствием такой удобной и просторной кутузки, как в Вене, в родных широтах пограничный товарищ провел ритуальную беседу со мной на стульчиках в общем зале.

Это был достаточно короткий и формальный разговор, по окончании которого мне отдали мой паспорт и отпустили на волю вольную, не применив никаких репрессий и санкций, чего я немного опасалась.

Несколько растерянная, я вышла в зал выдачи багажа.

Транспортер еще работал, на ленте крутились последние невостребованные чемоданы, но пассажиры, прилетевшие вместе со мной, почти все уже разошлись. Осталось всего несколько человек: два парня спортивного вида, пожилая дама в смешных коротких штанишках салатового цвета и неопределенного возраста и пола существо в темной накидке вроде глухой паранджи, забившееся в дальний угол – типичное поведение закрепощенной женщины Востока.

И еще был Юра.

В отличие от остальных, он явно ждал не багаж, а меня, и откровенно тревожился. Я бы, может, растрогалась, если бы Юра нравился мне чуть побольше, но избыточное внимание откровенно неказистого мужичка мне не льстило.

Я не стала притворяться, будто мне очень приятна наша слишком уж скорая встреча, но Юру это ничуть не смутило, и он бросился ко мне, раскрыв объятия.

Однажды я видела белку-летягу в прыжке. Мелкорослый Юра, прыгнувший на меня с раскинутыми руками, здорово походил на нее, но был заметно более крупным и менее мобильным. Я сумела уклониться, он промахнулся и не повис на моей шее, но чувствительно ударил меня в плечо, сбив с него сумку.

На пол упали моя торба, паспорт, который я держала в руке, и сам Юра – именно в этой последовательности.

Я устояла, но зашаталась, а вот Юру-летягу падение не контузило и не дезориентировало, так что он успел подняться на ноги и с обезьяньей ловкостью собрать с пола все мои манатки даже быстрее, чем я справилась с головокружением.

– Ой, извини, пожалуйста! – Юра ловко побросал в мою торбу вывалившееся на пол мелкое барахлишко и вручил мне сумку и паспорт. – Вижу, все в порядке, обошлось без неприятностей? Ну, отлично, тогда я тебя оставляю, пока, созвонимся!

«Когда это вы обменялись телефонами?» – ревниво поинтересовался мой внутренний голос.

– Никогда, – ответила я.

Юра слишком быстро откланялся.

– Подожди! – позвала я.

Но он даже не оглянулся и еще ускорил шаг.

– Стой! – крикнула я.

«Стой, стрелять буду!» – услужливо подсказал следующую реплику мой внутренний голос.

– А ну, стоять! – взревела я совсем уж некультурно и злобно, как пограничная собака.

Парни в спортивных костюмах одновременно, как по команде, повернули головы и свели пытливые взгляды в некой точке за моей спиной.

Я оглянулась и увидела Лазарчука, совершающего прицельный выстрел в удаляющегося Юру указательным пальцем.

Спортивные парни синхронно кивнули и двинулись к цели, ускоряясь слишком медленно.

И тут из дальнего угла плавно выступил некто в темном, вроде паранджи. Просторное полотнище вспучилось, плеснуло Юре в лицо и окутало его голову дымным облаком.

– Держи его! – крикнула я, топоча вслед за спортивными парнями.

За их широкими спинами мне было плохо видно просходящее, и момент стремительного превращения Юры в арестанта я упустила.

Миг – и спортивные парни непринужденно занесли его, держа под локотки, в предупредительно открывшуюся неприметную дверь.

– Плед мой верните! – потребовал знакомый голос. – Фу-у-у, запарилась я сидеть в засаде под покрывалом!

Я обернулась и посмотрела на «засадный полк» в распаренном и потном лице «закрепощенной женщины Востока».

– Жутко выгляжу, да? – обеспокоенно спросила Ирка, мелкими щипками убирая с мокрого лба прилипшие волосы. – Небось косметика вся размазалась, не рожа, а итальянская пицца!