Наследник Виссавии

В комнате зашуршали юбки, запахло фиалками, и Рэми выдохнул. Он и забыл, что мать когда-то любила этот аромат.

Астрид уселась на кровати, на то самое место, где недавно сидел Тисмен, и, взяв в руки коробочку с мазью, начала мягко втирать зелье в спину сына.

– Тисмен неплохо готовит мази, - начала она.
– Даже завидно... Твой зеленый телохранитель травник - получше меня. У меня есть чему поучиться у твоего друга.

– Мама?

– Лежи спокойно, сынок. Я рада, что Элизар наконец-то решился провести тебя в храм предков.

– Ты тоже там была?

– Я?
– искренне удивилась Астрид.
– Что ты... только вождь и его сыновья... помню, в детстве я очень боялась той комнаты. Мой старший брат всегда возвращался оттуда бледным, а он так не любил бояться... поэтому и рассказывал мне страшилки, пугал, пока однажды об этом не узнал отец... боюсь, он сильно разгневался, и моему брату пришлось пару вечеров провести в сетях боли. После этого о предках я слышала только хорошее...

– У твоего брата тоже была татуировка?

– У всех мужчин нашей семьи... ее делают обычно в лет так одиннадцать, но ты сам понимаешь, ты исключение. Помню, как Алиар ругался, валяясь в кровати обессиленный после ритуала. Так же как ты сейчас... быстро же летит время.

– Я так и не спросил, почему ты убежала от брата?

Рука Астрид чуть вздрогнула, надавив слишком сильно, но мазь уже начала действовать, и боли Рэми почти не почувствовал.

– Когда я в последний раз была в клане, хранительница приказала мне... никогда не возвращаться и спрятать вас от брата.

– Но ты вернулась и нарушила ее приказ. Не боишься?

– Не боюсь. У меня есть ты, есть брат. Против вашей воли не пойдет даже хранительница.

– И все же почему она тебя отвергла?
– Рина отставила берестовую коробочку с мазью на стол и прикрыла спину сына простыней. Ветерок, пахнувший в окно, вновь донес до Рэми горьковатый запах ее духов. Фиалка...

– Я не знаю.

– Никогда не спрашивала?

– Нет.

– И не думала почему?

– Нет.

– Но почему?

– Ты задаешь слишком много вопросов, - чуть зло ответила Астрид, подходя к окну и кутаясь в белоснежный, как и полагалось сестре вождя, плащ.
– А я не люблю вопросов, на которые не могу ответить. Да и зачем на них отвечать? Потому что это мой брат любит Виссавию, и ты, кажется, любишь, а я ее ненавидела. Эта жизнь, правильная, размеренная, она не для меня, понимаешь? Кассия... она другая. Жесткая, неумолимая, опасная, но настоящая. И мужчин я люблю таких - настоящих!

– Как мой отец?

– Твой отец дал мне возможность почувствовать себя слабой женщиной. В Виссавии это невозможно. Здесь мужчина и женщина равны, но... мне хотелось не этого. Алан был первым, в ком я увидела не равного, а высшего. И мне захотелось ему покориться... не поймешь. Ты - мужчина.

– Не пойму, - откровенно признался Рэми.
– Иногда мне кажется, что я никогда тебя не понимал. Как и ты меня.

Астрид подошла к кровати сына, опустилась рядом с ней на корточки, и осторожно отвела от лица Рэми слипшиеся от пота пряди:

– Может, и так. Но, чтобы любить, не обязательно понимать. Люблю тебя, сынок. Люблю таким, какой ты есть. Но иногда мне жаль, что отца нет с тобой, что он не научил тебя быть мужчиной...

– Считаешь, что я слишком мягок?

– Иногда - да.

– Мама!

– Для Виссавии - в самый раз. У тебя есть совет, есть целый клан...

– Ты говоришь так, будто в меня не веришь. Не веришь, что я сам могу с этим справиться, что могу править Виссавией...

Рэми и сам-то, вообще-то не верил.

– Верю. Сердце мое обливается кровью, Рэми: несмотря на то, что ты вырос в Кассии, ты стал настоящим виссавийцем. Всего за полгода... Ты создан для нее, и теперь я это понимаю.

– Разочаровалась во мне?

Астрид не ответила, грустно улыбнулась и, погладив сына по щеке, села в кресло.

– Нет. Просто поняла, что ошибалась. Это нечто иное, не считаешь?

– Не умею играть словами, мама, а ты, вижу, в этом мастерица, - ответил Рэми, попытавшись подняться.

От первого же движения спину обожгло болью, но не сильно - мазь уже действовала. Осторожно, стараясь лишний раз не тревожить израненную кожу спины, Рэми встал и сел на краешек стола, налив себе полную чашу эльзира.

– И никогда не научусь, - сказал он.

– И не надо. Игра словами - для Кассии. Ты - будущий вождь Виссавии.

– Почему ты так в этом уверена, мама?
– нахмурился Рэми.
– И почему не слушаешь, чего я хочу? Да ты и не спрашивала... ни когда прятала меня от дяди и Деммида в Кассии, ни теперь. Почему ты не доверилась повелителю? Почему предпочла лишить меня дара, сделав простым лесником?

– Потому что ты сам этого захотел, - руки Рэми дрогнули, и несколько капель эльзира упали на пол.
– Я никогда не была столь сильным магом, чтобы лишить тебя дара... ты сам это сделал... Я позднее лишь поддерживала твое решение усыпить дар зельями.

– Я сделал это потому что видел, что ты этого жаждешь. Я помог тогда матери, не себе. Я был слишком глуп и слаб... а ты лишила меня учителей, оставила одного с миром... который я видел слишком ясно.

– Я забрала тебя из столицы по приказу хранительницы.

– Ты иногда слишком послушна... мама. Я сам хотел не этого. И сейчас я не хочу быть вождем Виссавии.

– Ты сам знаешь, чего ты хочешь?
– Рэми опешил.

– Чтобы Мир и Элизар жили. Этого так много?

– Этого слишком много, - тихо ответила Рид.
– На моих глазах умерли старший брат и родители. И я, как и все в Виссавии, знала, что они умрут. На моих глазах умел Алан. И я опять же знала, что он умрет. Это еще одна причина, почему я ненавижу Виссавию. Знать, что ты потеряешь кого-то близкого... и не в силах ничего сделать... это страшно.

– Мне это рассказываешь? Я скоро потеряю Мираниса и Элизара...

– Знаю... мне очень жаль, мой мальчик, что ты унаследовал от прадеда дар хранителя смерти... Но... иначе я не смогла бы проститься с братом...