Наследники Тьмы

— О цене договоримся! — подбодрил её Григорий. — Вы скажите, что именно вам нужно, а там уж разберёмся.

— Вообще-то я к вам по личному делу! — поспешила признаться Вера, чтобы зря не морочить человеку голову. — О Даше Кульковой хотела спросить.

В телефоне повисло молчание, потом художник спросил, уже совсем другим, резким и холодным тоном:

— А вы, собственно, кто такая?

— Я Вера Острожская, примите, пожалуйста, мои соболезнования! — «Господи, хоть бы он не бросил трубку!» — Мне очень надо с вами поговорить, правда. — «Блин, почему я так плохо к этому разговору подготовилась? Вот же балда!»

— Вы журналистка? Вера Острожская… Блогер что ли?

— Нет, нет! Писать о Даше я нигде ничего не буду, честное слово! Мне только поговорить.

— Да о чём говорить-то?

— О её последних рисунках, где полулюди-полуптицы изображены, мне бы взглянуть на них, это очень важно!

— Откуда вы знаете об этих рисунках? — насторожился Каптуш. — Вы из полиции?

— Нет, но я… я знаю, рисунки у вас, Григорий, и… — тут Веру осенило: — Я хочу их купить!

— Купить?.. Вы это серьёзно?

— Да! — отступать было поздно. — Если, конечно, цена будет приемлемой. Я — студентка, так что сами понимаете… И главное: я должна посмотреть на рисунки вживую, по фото в интернете покупать точно не стану! В общем, могу подъехать, куда скажете.

— Ну, хорошо, — чуть подумав, согласился Каптуш. — Приезжайте ко мне в мастерскую через пару часов, сможете?

— Ага, давайте адрес!

— Сейчас скину.

Вера плюхнулась на кресло и протяжно выдохнула. Интересно, сколько этот Григорий запросит? Так неохота платить, но, видно, придётся, раз обещала!.. Эх, будем надеяться, он не заломит высокую цену, иначе придётся всё-таки бортануть парня… Ну, а что ещё делать?.. Ладно, главное, она добилась личной встречи — он-лайн ведь в чужом светаке не поковыряешься!

Летом прошлого года

Кафтырёв как раз закончил зашивать второго парня, погибшего при зачистке ателье, когда в подвал явился Всеволод, а с ним ещё один — с таким же холодным взглядом и тоже без светухи. Модифицированные, как — с лёгкой руки покойного ассистента — называл их про себя доктор.

— Ну, что скажешь? — спросил Всеволод.

— Причина смерти — отказ всех органов.

— В связи с чем? — произнёс второй модифицированный, и Роман услышал в его голосе такое же подвывание хора, как и у Всеволода, но вида не подал.

Он вообще стал гораздо спокойнее с тех пор, как снял повязку и стал смотреть на мир новым глазом — возможно, так он действовал Кафтырёву на мозг?

— Не знаю, — заявил доктор, отвечая сразу на два вопроса: свой собственный и тот, что задал второй человек без светухи. — Никаких острых или хронических патологий я не нашёл: все органы этих парней просто перестали работать, хотя до этого были совершенно здоровы. Будто кто-то взял их и выключил.

— Как такое возможно? — прищурился Всеволод, внимательно изучая лицо Романа.

— Вам виднее, — спокойно ответил тот, — не зря же вы эти трупы из СМЭ выкрали, ожидали, значит, чего-то такого…

— Какого? — провыл второй бессветушечный.

— Необычного, — пожал плечами доктор. — Я вот, например, в жизни ничего подобного не видел, так, может, вы мне объясните, что это значит? А то я тут полтора года уже вслепую работаю… — сообразив, что его понесло не туда, Роман прикусил язык.

— Вслепую? — одновременно вопросили оба модифицированных — не просто хором, а единым звуком: артикуляция их губ при этом совпадала абсолютно, словно они являлись одним целым, парным органом: такое слитное движение, как у век, когда моргаешь или у глаз, если следишь за чьим-то перемещением. — А как же твой новый орган зрения, доктор? Что же это за неблагодарность такая, ну, в самом деле?

Кафтырёв в ужасе попятился и, налетев на каталку, чуть не завалился спиной прямо на труп.

Бессветушечные расхохотались жутким воющим смехом, синхронно запрокинув головы.

С трудом устояв на ногах, Роман выпрямился.

— Извините, — проблеял он и застыл, покрывшись холодным потом: новый глаз так дико пульсировал, словно пытался выскочить из орбиты. Прижав его рукой, Кафтырёв проблеял: — Я б-б-благодарен, правда, я… с-спасибо!

— Подойди! — оборвав смех, потребовали модифицированные.

Качаясь, будто пьяный, Роман сделал несколько шагов вперёд, рука, что держала рвущееся наружу глазное яблоко, медленно съехала вниз.

— Спокойно, спокойно, не бойся! Мы ведь уже знакомы…

Рты искривились в усмешке, в переносицу упёрся единый взгляд сразу двух пар зрачков — чёрных и глубоких, словно это и не зрачки были, а дыры, нет, колодцы! — непроглядные, страшные, бездонные…

— Тьма с крыльями, — прошептал Кафтырёв, вслед за своим новым глазом проваливаясь прямо в объятия бездны.

Стремительный и спиральный, как показалось доктору, полёт сквозь мрак закончился посреди безбрежного, чёрного океана — он мягко качал Романа на своих крупных, гладких волнах.

— Как только мы отловим и уничтожим всех наших врагов — а их уже осталось немного, — «Компания», на которую ты работаешь, будет расформирована, — раздался сразу отовсюду слаженный хор из тысяч или даже миллионов, как слышалось Кафтырёву, голосов.

— Значит, скоро я буду уволен?

— Можно сказать и так, — океан плеснул волнами и в каждой из них вдруг зажёгся сине-красный, похожий на факел газовой горелки, глаз. — Хотя связь с нами всё равно останется… Всеволод постарался — уж больно ты хороший доктор и работник — так он нам сказал, — преданный. Поэтому мы и подарили тебе новый орган зрения.

— Спасибо.

— Ну, одним спасибо ты не отделаешься, — факелы синхронно вспыхнули лохматым оранжевым пламенем, и тут же вновь обрели ровный красновато-синий цвет. — Мы тут подумали, что раз уж в тебе живёт капля нашей крови, надо найти ей применение и после того, как закроем «Компанию». Поэтому мы решили оставить тебя за Старшего.

— Старшего? Но над кем, если не будет «Компании»?

— Над людьми! Будешь нашим связным и хранителем давно заведённого порядка, следить за обстановкой, и если возникнут проблемы, мы станем действовать прямо через тебя.

— Я стану таким же, как Всеволод?!

— Нет, «всеволоды» своё уже отслужили, ты разве не заметил? — Тьма усмехнулась: чёрт знает как, но Роман это понял, хотя никаких ртов у глазастых волн не было.

— Я заметил, что он изменился…

— Изменился? — Тьма взвыла то ли от смеха, то ли от злости — к счастью, этот жуткий звук не продлился долго. — Мы начинаем думать, а не ошиблись ли в своём выборе Старшего? Может, нам найти кого поумнее?

— В смысле?..

— Ты что, вообще ничего не видишь и не соображаешь? Зря только кровь свою на твой глаз потратили!