Наследство для безумцев

— Но почему он выбрал тебя для этой миссии? Почему не пришёл сам? Не пойми меня превратно, — Джеххана сухо усмехнулась, — я не желаю лично говорить с ним или видеть его. Это всего лишь вопрос.

«Ты уже поверила, — подумала Далра, вновь послушно кланяясь. — Ты заглотила наживку полностью. Что ж… осталось подсечь и вытащить рыбку на берег».

— И здесь я не знаю точного ответа, благороднорожденная госпожа. Могу лишь предполагать.

— Так предполагай!

— Слушаюсь. Из моего рассказа благороднорожденная госпожа не могла не понять, что существо, о котором идёт речь, ни в коей мере не является человеком. Бог он или демон — мне неизвестно, хотя я склоняюсь ко второму…

— Несомненно, демон, — буркнула Джеххана, вновь делая охранный жест. Далра кивнула, благоразумно оставив при себе мысли о глупости людей, делающих выводы по рассказам малознакомого человека.

— Мудрость благороднорожденной госпожи превосходит моё разумение, — сказала она вместо этого. Как и ожидалось, двусмысленности этой фразы, произнесённой весьма уважительным тоном, Джеххана не оценила, лишь благосклонно хмыкнув. — Так или иначе, госпожа, демоны делятся на тех, кто искушает и соблазняет людей, заставляя их грешить, и тех, кто насылает беды и несчастья, не особо интересуясь людскими желаниями и чувствами. Вашей почтительной служанке кажется, что мой… знакомый относится ко вторым. Он мало что знает о человеческом образе мыслей. То, что он отдал благороднорожденному Хафесте — своего рода… амулет. Эта вещь способна отводить несчастья и притягивать удачу, но она же может действовать и противоположным образом. Всё зависит от воли её истинного хозяина.

Далра многозначительно замолкла. Как и ожидалось, остальное Джеххана без труда домыслила сама. Держать в доме опаснейшую безделушку, ранее принадлежавшую демону, ей и до того не хотелось, а теперь должно было расхотеться совершенно и бесповоротно. Подождав, когда собеседница осознает всё в полной мере, сказительница вкрадчиво продолжала:

— Боюсь, благороднорожденный Куддар не послушает меня, если я… объясню, как обстоят дела на самом деле.

— Да знаю, знаю, — нетерпеливо отмахнулась Джеххана. — Мой муж… ему слишком дорога эта вещь.

— В память об отце, да, — кивнула Далра. — Я понимаю.

— Как память о невероятной удачливости отца во всех начинаниях, — мрачно поджала Джеххана губы. — Теперь я вижу, откуда у Хафесты взялась эта удачливость.

Сказительница печально вздохнула:

— И если бы дело было только в этом, госпожа! Не уверена, посмею ли я говорить…

— Да говори уже!

Далра резко подняла голову, словно человек, решившийся на невероятно смелый поступок. В глубине души ей было немного противно, но сказительница заглушила робкий голос совести. Случались в её жизни поступки и похуже.

— За сделки с демонами всегда нужно платить, госпожа. Всегда. Иначе не бывает.

Горько вздохнув и кривовато усмехнувшись, она закончила:

— Госпожа мучает и корит себя за… то, что случилось с её сыном. Не нужно. Здесь нет вашей вины. Совсем.

Эти слова попали точно в цель. Зрачки Джехханы дрогнули, губы сжались в тонкую линию. Далра видела, как в глазах жены Куддара полыхнула чистая, неистовая ярость, но сидела тихо и неподвижно, ведь этот гнев был направлен совсем не на неё.

Расчёт оказался верен. Впрочем, для понимания происходящего вовсе не требовалось быть великим мыслителем. Наверняка и Куддар упрекал жену за ущербного сына, и сама она не раз задавалась вопросом о том, почему боги так жестоко с ней поступили. Подобно другим недалёким людям, Джеххана готова была обвинить в своих бедах кого угодно — и Далра любезно предоставила ей эту возможность. Только и всего.

«Неплохо, — сказала себе Далра, наблюдая, как бешенство переполняет собеседницу и ищет хоть какой-нибудь выход. — Конечно, меня можно обвинить в том, что я играю с материнским горем — и это будет чистой правдой, но… всё равно неплохо».

Лицо сказительницы отображало лишь беспредельное сочувствие. Кое-как овладев собой, Джеххана прошипела:

— Вот, значит, как… Хафеста… проклинаю тебя, ты, мерзкий, отвратительный старик! Пусть в царстве Умбарта тебе не будет ни минуты покоя! Пускай адские гончие грызут твоё червивое тело! Проклинаю тебя, проклинаю!

Какое-то время Далра сидела молча, наблюдая, как беснуется собеседница, затем мягко вклинилась в бессвязный поток сетований и ругательств:

— Чувства госпожи так понятны и так естественны… Но на нас обращают внимание. Вряд ли эти чёрствые, бездушные люди сумеют понять глубину материнского горя.

Тяжело дыша, Джеххана резко кивнула и замолкла. Некоторое время она сидела, безжизненно глядя в никуда. Затем с усилием произнесла:

— Верно подмечено. Я… благодарна тебе за всё, что ты мне рассказала. За твою откровенность и… преданность интересам Амираны. Могу ли я быть уверена, что если отдам тебе эту дрянную вещь, то она не попадёт в руки моей дочери?

Далра сделала вид, будто содрогнулась.

— Амирана ничего не знает об этой вещи, госпожа, — ответила она. — Скажу честно: хоть я и размышляла о том, кого попросить об… услуге, но с Рани планировала поговорить в самую последнюю очередь, если ничто иное не сработает. Какие бы сплетни ни ходили по городу, я считаю, что Амирана хорошая девушка. Не желаю, чтобы она притрагивалась к чему-либо подобному.

— Рада, что наши мысли совпадают, — Джеххана всё ещё кусала губы, а костяшки стиснутых в кулаки пальцев оставались белыми, но видно было, как женщина усилием воли заставляет себя успокоиться. — И я рада, что наш разговор состоялся. Теперь я знаю, как обстоят дела, и знаю, что могу надеяться на твоё благоразумие. Что ты хочешь за эту… услугу? Для себя, я имею в виду. Счастье моей дочери мне очевидно.

— От вас, госпожа? Ничего. Мне дадут свободу — это больше, чем я смела надеяться ещё совсем недавно.

— Хорошо, — Джеххана кивнула и даже попыталась улыбнуться. Вышло не очень. — Хорошо, я помогу тебе. Я знаю, где лежит эта проклятая вещь, и принесу её тебе во время Праздника Луны. Ты же поможешь Амиране сбежать с этим северным, как там его.

— Тэрлем, госпожа…

— Неважно. Лишь бы он сделал мою дочь счастливой… далеко-далеко от этого чудовищного города.

— Так и будет, госпожа, — поклонилась Далра. — Так и будет.

— Да, — Джеххана говорила тихо, явно делая усилия для того, чтобы произнести то или иное слово. — Пусть будет так.

Обсуждение следующих шагов заняло совсем немного времени. Согласовав все скользкие вопросы предательства собственного мужа, супруга Куддара кивнула, встала из-за стола, бросив на деревянную столешницу пару серебряных дисков — один укатился вниз, но Джеххана не обратила на это ни малейшего внимания, проследовав к выходу. Хозяин заведения проводил её, беспрестанно кланяясь, но женщина не глядела на него, погрузившись в собственные невесёлые размышления.

Сказительница тоже поднялась — здесь ей больше нечего было делать. На губах её играла горькая улыбка, то и дело норовившая превратиться в гримасу отвращения. На языке горчило.