Наследство за океаном

— А вы еще и наблюдательная. Ну что ж, я хотел сказать, что когда вы побежали за мной, чтобы извиниться, то довольно естественно назвали меня Юэном. Интересно, что вам мешает делать это постоянно? Мик и Нейл уже не раз обращали внимание, что вы называете меня по фамилии.

Линдсей покраснела до корней волос:

— У меня просто вырвалось, я даже не заметила.

— Это лишний раз подтверждает, что все было очень естественно. Продолжайте в том же духе. Мне вовсе не нужны лишние разговоры, чьи-то домыслы по поводу натянутых отношений в поместье Рослочен. Болтовни и так хватает. Тот факт, что у Лекса в Шотландии оказалось двое детей, без внимания не оставили.

Они обернулись на цокот копыт. В их сторону направлялась всадница, которая только что блестяще перепрыгнула через изгородь. Кто был прекрасной амазонкой, Линдсей поняла еще за секунду до восклицания Юэна:

— Мадлен!

Кто же еще это мог быть? Она скакала как раз со стороны границы между фермами. Нельзя было не признать, что девушка прекрасно держалась в седле — она и гнедая представляли собой единое целое. Амазонка остановилась в полуметре от них и лихо спрыгнула на землю. Она была примерно одного роста с Линдсей, но рядом с ней девушка почувствовала себя маленькой серой мышкой. У всадницы была очень яркая и эффектная внешность. Ее волосы отливали медью и блестели как только что отчеканенная монета, темные, дугообразные брови оттеняли глаза фиалкового цвета. Безукоризненное лицо дополняли четко очерченный рот правильной формы и аристократический носик. От амазонки так и веяло уверенностью в себе.

— Привет, Джок. Я всего час как вернулась домой, но никак не могла усидеть. Очень хотелось повидать тебя. Какие у тебя планы на вечер? Может, приедешь сегодня к нам? О, прошу прощения, от такой бешеной скачки я напрочь растеряла все манеры. Вы, должно быть, Линдсей? Моя мама ваша поклонница, она просто бредит вами. Линдсей то, Линдсей се. Мама уверяла меня, что вы прекрасная собеседница, но я слишком хорошо знаю свою мамочку и не сомневаюсь, что под этим подразумевалось. Просто вы достаточно умная и терпеливая девушка, которая дала высказаться моей матушке. То, что вы приехали, когда Винни положили в больницу, просто чудо. Джоки, прости. Меня ведь тоже не было. Мне даже в голову не приходило, что Винни так рано надумает произвести на свет малышку.

— Не извиняйся, это никому в голову не пришло, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. А извиняться придется мне, сегодня вечером я, к сожалению, не смогу к вам приехать. Давай перенесем это на завтра. Мы с Линдсей собрались объехать отары овец. Она долго работала на ферме и не раз уже нас выручала. Сегодня мы с Миком ездили по делам в Алегзандру, а Линдсей осталась дома и готовила джем. Но когда отключили электричество, она всех коров вручную передоила. Ты, наверное, слышала о сегодняшних перебоях с электричеством?

— Да, конечно, матушка сетовала, что ее любимая электроплита не работала. Ну, в таком случае, если у вас в планах объехать все отары, то уже самое время садиться ужинать. Нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, спасибо, — ответил управляющий, и Линдсей показалось, что его тон был чересчур бесцеремонным. — Мы вдвоем прекрасно справимся, тем более что со всеми домашними делами, — он многозначительно посмотрел в сторону Линдсей, — покончено.

Мадлен легко вскочила в седло, очаровательно улыбнулась, обнажив при этом ряд жемчужно-белых зубов, и сказала без тени обиды в голосе:

— Я еще приеду, и мы обязательно поболтаем в спокойной обстановке.

С этими словами Мадлен пришпорила лошадь и исчезла в облаке пыли.

— Знаете, мне кажется, что вы мной воспользовались. Не уверена, что мне нравятся ваши игры, — сказала Линдсей, глядя на Юэна Хазелдина.

— О Господи, уйми эту женщину. Давайте не будем начинать новый бессмысленный спор. Если вы в состоянии сдерживать напористость Фордов, то я перед вами преклоняюсь, я в этом деле полный ноль. Кстати, я просто умираю с голоду. А что касается прогулки верхом — я действительно хочу, чтобы вы поехали со мной. Мик будет занят весь вечер, ему надо закончить отделку комнаты к приезду Винни с малышкой. А то его дочурке вряд ли понравится звук пилы или топора над ухом. Когда дело дойдет до оклейки обоев, я ему помогу.

Линдсей поймала себя на мысли, что с нетерпением ждет прогулки верхом. Ей очень нравилось заниматься домашними делами, быть хранительницей очага, но один факт очень омрачал ее существование. Дом был слишком большим, и девушке катастрофически не хватало времени, казалось, что, будь в сутках двадцать пять часов, все равно оставалась бы еще куча дел. Этот старый, добротный огромный дом, словно вампир, выпивал из Линдсей всю энергию.

Вечер выдался теплым и спокойным. Перед ними величественно раскинулось озеро. Сегодня оно было окутано не розовой дымкой, а отливало оловом, что делало его похожим на большой драгоценный камень. Линдсей и Юэн подъехали поближе к воде и остановились, чтобы полюбоваться закатом. Лошади, почуяв свободу, жадно припали к сочной траве, и незаметно всадники оказались совсем близко друг к другу. Вдруг Линдсей обдало горячей волной, она почувствовала, что колено управляющего касается ее и от него исходит приятное тепло. Это наверняка лошади подошли слишком близко друг к другу, успокаивала себя девушка, исподлобья взглянув на Юэна, который, судя по всему, не обращал на этот факт ни малейшего внимания. Она слегка отстранилась, близость этого человека чем-то напомнила Линдсей то чувство, которое она испытывала к Робину Локхарту, когда они были женихом и невестой. У девушки вновь защемило сердце от воспоминаний о том, к чему привела ее любовь к мужчине.

— А у вас тоже веснушки, как у Мораг. До этого момента я их не замечал, — сказал Юэн Хазелдин, посмотрев внимательно в лицо Линдсей.

Девушка удивилась своей реакции, но на подобное безобидное замечание она отреагировала словно школьница. Вместо того чтобы весело рассмеяться и сказать что-нибудь в духе “вот и еще одно место, которое требует чистки и отбеливания”, она резко развернула лошадь и спросила:

— Как цены на шерсть?

— Очень хорошие. По сравнению с прошлыми, даже более чем. По правде говоря, цены подобны тем, что были в 1950 году. Те торги, уверен, все запомнят надолго, это был настоящий бум. Мне даже пришлось заказать еще одну машину.

Линдсей потеряла дар речи, она с неподдельным интересом уставилась на управляющего. Должно быть, он ляпнул это не подумав, пронеслось в голове у девушки.

— Вы заказали еще одну машину, я правильно расслышала? Вы имеете в виду для фермы? — спросила Линдсей, облизнув сухие губы.

Управляющий ответил не сразу:

— Совершенно верно. А вы что подумали?

Линдсей медленно продолжила:

— Я думала, это новозеландская особенность — позволять управляющим самим перегонять овец, но должна заметить, что покупка новой машины стоила вам не одно и не два руна овечьей шерсти.

— Согласен… Но если использовать машину с умом, то она быстро окупается.

— Но я не заметила больше никакой машины, кроме той, на которой мы приехали, и фермерского грузовичка.

— И опять вы совершенно правы. Кроме тех, которые вы видели, больше нет. При жизни Лекса у нас было две машины. Это было необходимо, так как и мне и ему часто требовалось съездить по делам. Мы часто меняли машины, чтобы постоянно не заниматься ремонтом. Видите ли, раз сейчас я отчасти владелец фермы, то вполне естественно, что я говорю от первого лица. Когда был жив Лекс, я всегда говорил “мы”. Вы удовлетворены?

— Не совсем. Можно задать вам еще один вопрос? Только ответьте на него по возможности честно, мистер Хазелдин.

— Смелее, Линдсей. Не буду притворяться — сдается мне, что он не из приятных. Что же вы еще про меня надумали?

— Ответьте только “да” или “нет”. Вы разводите своих собственных овец на пастбищах Рослочена?

Боковым зрением Линдсей наблюдала за управляющим. Она заметила, как после ее вопроса он крепко сжал поводья, которые до этого момента покоились на гриве Розабель.