Наследство завоевателей

— А я рад видеть тебя, мой отец, — сказал Тирр-джилаш, испытывая такое сильное волнение, что чувство вины, владевшее им, улетучилось. Перед ним было существо, которое совсем не было похоже на его отца. Он видел бесплотный дух того, чье тело давно уже предали огню.

Его отец стал старейшиной.

Тирр-тулкой прав. Требуется время, чтобы к этому привыкнуть.

— Ты хорошо выглядишь, — сказал Тирр'т-рокик. — Я слышал, что ты прибыл на Окканву, и давно уже поджидаю тебя.

— Извини, — сказал Тирр-джилаш. — У меня было много дел.

— Об этом тоже известно. — Отец пристально вглядывался в него. — До меня дошло, что у тебя какие-то неприятности.

— Да. Тирр-джилаш посмотрел на возвышающийся над ним алтарь. Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой.

— Что ж, я свободен в течение всего постмидарка, — сказал Тирр'т-рокик и улыбнулся. — Может быть, пройдем к берегу реки?

Там, на отвесном берегу, в стороне от алтаря, их никто не будет подслушивать.

— Разумеется, — сказал Тирр-джилаш, повернулся и пошел по лужайке.

С крутого берега открывался вид на один из притоков реки Амт'бри, текущей среди поросшей лесом долины. За лесом виднелись высокие башни Хлимни Глен, главного города семьи Хлим.

— Вожди клана Тирр снова завели разговор о том, что надо строить новый алтарь, — заметил Тирр'т-рокик. — Я пытаюсь уговорить их воздвигнуть алтарь в лесу, чтобы мы могли слышать шум реки.

— Они не пойдут на это, — сказал Тирр-джилаш. — Не станут строить алтарь так близко к реке из-за страха перед наводнением.

Тирр'т-рокик фыркнул.

— Наводнение. Да Амт'бри не разливалась вот уже двести циклов. Но ты прав — многих это испугает. Иногда мне кажется, что старейшины — самые робкие существа на свете.

— Нельзя их винить за это, — пожал плечами Тирр-джилаш. — Находясь так близко от смерти, они, естественно, цепляются за жизнь, как за соломинку.

— Может быть, — вздохнул Тирр'т-рокик. — Но лично я считаю, что невозможно постоянно жить в таком страхе.

Тирр-джилаш взглянул на долину.

— Все мы сейчас живем в страхе, — сказал он. — Все до единого.

— Да, — согласился с ним Тирр'т-рокик. — Люди-завоеватели. Ты общался с ними, Тирр-джилаш. Что ты о них думаешь?

— Что я думаю о них или о наших шансах противостоять им?

— И о том, и о другом.

Тирр-джилаш прижал язык к небу.

— Не знаю, отец. Я действительно не знаю. Это коварный и опасный враг, без всяких сомнений. Но с другой стороны, в них чувствуется какая-то противоречивость.

— Но они ведь инопланетяне, — напомнил ему Тирр'т-рокик. — У них могут быть мотивы поведения, отличные от наших.

— Верно, — согласился Тирр-джилаш. — Но я полагаю, что люди могут и не быть теми порочными воинственными существами, какими нам их представляют.

Тирр'т-рокик нахмурился.

— О чем ты говоришь? Они же первыми напали на нас.

Тирр-джилаш отвернулся и взглянул на реку.

— Возможно, заседание Верховного клана и Верховного командования вооруженными силами дезинформирует нас.

Он почувствовал на себе взгляд отца. — Ты хочешь сказать, что они ошибаются?

— Они откровенно лгут.

В течение долгого бита слышен был лишь шелест листвы. Тирр-джилаш не отрывал взгляда от реки и долины, боясь увидеть выражение лица своего отца.

— Ты понимаешь, что говоришь? — сказал, наконец, Тирр'т-рокик. — Ты обвиняешь заседание Верховного клана в том, что оно преднамеренно начало войну. А потом сообщило народу джирриш лживую информацию.

— Я понимаю, — сказал Тирр-джилаш. — Ты хочешь сказать, что вожди не способны лгать?

Тирр'т-рокик фыркнул.

— Вряд ли. И все же. У всякой лжи есть своя цель. Личная выгода, попытка избежать наказания или иных неприятностей. Зачем заседанию Верховного клана потребовалось говорить о людях-завоевателях и обвинять их в агрессии?

— Я не знаю, — ответил Тирр-джилаш. — Но я не могу просто так отбросить свидетельства человека по имени Фейлан Кавано. А он, по всей видимости, уверен, что корабли джирриш открыли огонь первыми.

Тирр'т-рокик фыркнул.

— Ты обвиняешь своих вождей во лжи и в то же время веришь на слово какому-то коварному завоевателю.

— Я знаю, что все это звучит нелепо, — согласился Тирр-джилаш. — Но он упорно настаивал на своем все время, пока оставался у нас в плену. Я полагаю, что никакой человек, говорящий заведомую ложь, не продержался бы так долго.

В течение нескольких битов Тирр'т-рокик не проронил ни слова, затем вымолвил:

— Ты говоришь мне все это не только для того, чтобы услышать мое мнение. Чего ты хочешь от меня?

Тирр-джилаш собрался с духом:

— Два исследовательских корабля принадлежали клану Кее'рр. Я надеялся, что ты устроишь мне встречу с одним из старейшин, находящихся на борту того или другого судна.

— Я боялся, что ты обратишься ко мне именно с такой просьбой, — сказал Тирр'т-рокик мрачно. — Ты знаешь, какое наказание предусмотрено за подобные несанкционированные беседы?

— Я намерен рискнуть, — сказал Тирр-джилаш.

— Я имел в виду не то, чем рискуешь ты, — отвечал ледяным тоном отец. — Я думал о том риске, которому подвергнет себя старейшина. Если до Верховного Главнокомандующего дойдет слух о том, что некий старейшина частным образом беседует с кем-то о секретных делах, связанных с военным ведомством, то он уже никогда больше не будет связным. Ты готов к тому, чтобы это осталось на твоей совести?

— В общем, нет, — ответил Тирр-джилаш, стыдясь, что все это не пришло ему в голову раньше. Так как техника обрезания органов фсс совершенствовалась с каждым днем, число старейшин постоянно росло и уже превышало триста миллионов, в то время как количество вакансий было на порядок меньше. Следовательно, потерять работу было крахом для старейшины. — Извини, мне следовало подумать об этом раньше.

Опять последовало молчание.

— Для тебя это очень важно, сын мой? — смягчился Тирр'т-рокик.

— Да, — ответил Тирр-джилаш. — И я многим бы рискнул ради этого, если бы дело касалось только меня. Не хочу подвергать риску кого-то другого.

Тирр'т-рокик вздохнул.

— Жди меня здесь. Может быть, мне удастся помочь тебе.

Он исчез. Тирр-джилаш оперся на изгородь и стал смотреть на реку и лес, думая о том, что количество старейшин становится проблемой.

С одной стороны, это можно было рассматривать как вопрос хранения органов.