Наваждение

Поцеловав еще разок Дэви в висок и поправив одеялко, спустилась в кухню и, налив себе безалкогольного пива, присела на барный стул. Пододвинула ближе лэп-топ, бездумно уставилась в открытую страницу сайта российского филиала издательства «Бэрос-книга», где чуть больше месяца работала по удаленной программе.

В прямом смысле слова к издательству я не особо имею отношение, и обязанности вместе с должностью мои нисколько не изменились.

С директором я договорилась по переписке, что до переезда работаю через удаленный доступ, а вот когда обустроюсь, на что мне дали три недели, я должна буду приехать в издательство для официального собеседования, трудоустройства и всего остального. Также именно издательство взяло на себя обязанность по подготовке разрешительных документов для меня и на рабочую визу.

С директором «Бэрос» — Кириллом Божневым - я была знакома заочно. По факту пробиться на эту вакансию мне помог мой друг детства Алан, являющийся соучредителем издательства и компаньоном Божнева. С Аланом мы долгое время не общались, и самое смешное, что и здесь мой бывший смог подгадить, да что там, умудриться подгадить он смог везде. Впрочем, по факту именно в случае с Аланом виновата была лишь я одна.

Супруг не без добрых людей прознал, что Алан имеет несколько специфичные сексуально-плеточные пристрастия, если вы понимаете, о чем речь, и является частым гостем и одним из собственников клуба «Маска». Не буду долго разглагольствовать, неприятная, мягко говоря, ситуация, и разговор тогда выдался тяжелый, сопливый с моей стороны. Но муж поставил меня перед фактом: или наша дружба с Аланом, или он. Уже тогда это был даже не звоночек, а целый колокол, но я, дура набитая, поддалась его влиянию и страшно разругалась с другом, послав его ко всем чертям.

Алан порывался начистить морду муженьку, но я не позволила и просто вычеркнула друга из своей жизни. Все изменилось с рождением Дэви. Именно Алан встретил меня из родильной клиники и частенько заезжает к нам навещать сына, дарит ему игрушки и катает на руках. Чудесный мужчина, красивый, добрый, надежный, но только друг. Да и его, скажем так, предпочтения не по мне от слова совсем, даже если бы Алан мне нравился, разделить с ним эту сторону отношений я бы не смогла. Как-то мне довелось стать свидетелем его любовной связи с женщиной… Боже, таким жестким и властным я, наверное, не видела его никогда. Будто совсем другой человек. В тот момент я была искренне рада, что я не являюсь объектом его мужского внимания.

Отпив глоток из бокала, прогнала мысли о друге. Заметила, как загорелась красным небольшая иконка в виде письма, означающая, что пришел новый заказ. По-хорошему мне следовало прямо сейчас отправиться спать, пока спит сын, но спать из-за легкого мандража перед завтрашним днем не имелось желания.

Щелкнув по иконке письма, открыла файл с листом-заказом, погрузилась в работу, однако только успела составить рабочий план, как телефон завибрировал. Покосившись на экран, на секунду зажмурилась, пальцы дрогнули перед принятием звонка.

— Привет, родная, — проворковала мама, — как вы? Как Дэвид, спит?

— Привет, мам. Да, спит. Все хорошо. А ты? Как папа?

— В порядке. Пьет пиво и таращится в телек, ничего нового, — фыркнула родительница. — М-м-м, Ева…

— Да?

— Детка, ты не передумала насчет своего переезда?

— Нет, мам. Не передумала. Ты знаешь, завтра у нас с Дэви самолет в Россию.

— Ох, милая… Мы с папой волнуемся. Как же вы будете там одни. Если бы бабушка была жива, я меньше переживала, к тому же, жилья нет. Знала бы я, не настаивала на продаже ее квартиры. Мне так жаль, моя девочка.

— Зато вы погасили кредит на дом, мама, это главнее. За нас не волнуйся, у меня имеются сбережения и жилье забронировано.

— Но Россия… Детка…

— Обычная страна, мам. Все будет о’кей, да. Ладно, мам, мне пора. Хочу лечь спать пораньше.

— А… Хорошо, дорогая. Позвони, как сможешь.

— Ладно, пока.

Глава 4

Глава 4

Скинув звонок, сжала телефон в кулаке, медленно выдыхая. Очень многое можно и без моих дополнительных пояснений понять из разговора, не так ли? Как я уже упоминала: я хоть и родилась здесь, в Америке, но мои родители из России, переехали сюда в поисках лучшей жизни, работы и достатка. Опустим, насколько это им удалось, неважно. С самого рождения дома звучал только русский язык, когда я стала старше, говорили мы тоже на нем, и только за пределами дома - на родном, английском. Язык я знала неплохо и не особенно переживала по этому поводу. Хотя вру, переживала немного, конечно. Любой бы переживал.

В родном городе родителей и других моих родичей — Санкт-Петербурге, осталась бабушка. Я, будучи подростком и старше, хоть и не часто из-за дороговизны билета, но гостила у нее. Последний раз я была у бабули, когда мне стукнуло двадцать, именно тогда, на свой юбилей, я повстречала дракона и сделала ту самую татуировку. Почему я так назвала того незнакомца, запавшего в душу глупой девчонке, сама не знаю.

Скорей всего, из-за татуировки, как же мне еще называть… А несколько лет назад бабушка Кейт умерла. К сожалению, я не была на ее похоронах, не получилось. Мама являлась наследницей первой очереди на бабушкину квартиру, так как прописана и потому, что ее единственная дочь. Мама сразу же захотела ту продать, чтобы погасить кредитные долги по их с папой дому, моего мнения спросили, но больше для галочки, чем всерьез. Я согласилась и, честно сказать, не жалела нисколько. Родители многое мне дали и самое главное — жизнь. С рождением сына этот дар я стала ценить особенно сильно.

Что же до наших отношений, то косвенно здесь снова виноват Оскар. Моим родителям он не понравился сразу. Слишком смазливый, слишком верткий, слишком скользкий и притворный, все слишком. Мама пыталась со мной говорить на его счет, папа махнул рукой. Я же ничего не слышала, и постепенно наши отношения стали очень плохими. Мы могли месяцами друг другу не звонить, и только с разводом и рождением Дэви все стало потихоньку налаживаться. Но родители в то же время не спешили мне помогать. Приезжали, конечно, гуляли с малышом пару часов и уезжали. Я не винила, они мне ничего не должны, мое желание родить ребенка — моя ответственность, но осадок остался.

Внезапно в дверь позвонили. Вздрогнула, выплывая из воспоминаний. Удивленно выпрямилась, не понимая, кем мог бы быть поздний гость. Кинула мимолетный взгляд на часы и пошла открывать.

— Ты?

Изумленным взглядом окидываю блондина сверху вниз.

— Я, — улыбнулся краешком губ Алан. — Пустишь?

— Конечно, заходи, — посторонилась и, закрыв дверь за другом, поспешила за ним следом. — Дэви давно спит. Пиво будешь? Правда, есть только безалкогольное.

— Буду.

Друг небрежно скинул светлое кашемировое пальто на пуфик в холле и присел на соседний с моим барный стул. Вытащив жестяную банку из холодильника, налила пиво в бокал и подвинула мужчине, сама осталась стоять в нескольких шагах от него.

— Все вещи успела собрать? — интересуется он, пригубливая напиток и едва заметно морщась. — Может, нужна какая-нибудь моя помощь?

— Да, успела, остались, так, мелочи. По поводу помощи: спасибо большое за предложение, но не нужно.

— Хорошо. А как насчет жилья на новом месте? Бронь квартиры подтвердили? Может, все-таки стоит выбрать дом?

— Нет. И ты, Алан, знаешь причину. Россия — не Америка.

— Пробки и у нас есть.

— Но не такие же! Я видела видео, это же просто кошмар! Да мы три года будем добираться до города, а там по городу еще три года ехать. Нет уж. Тем более нам особенно много места с Дэви не нужно. А возле дома целый детский парк, то, что нужно для сына, опять-таки садик и школа буквально в десяти минутах ходьбы и издательство в двух остановках. И вообще, Алан, извини за грубость, но ты чего пришел?

— Ехал мимо, решил заскочить к подруге детства, — блондин ведет плечами, задумчиво осматриваясь.

Иронично усмехаюсь:

— Да? А на самом деле?

— А на самом деле, я беспокоюсь за тебя, Ева, — мне достался цепкий взгляд цербера, пронизывающий насквозь. Голубые глаза будто подернулись коркой льда, об которую с легкостью можно порезаться.

Тяну, ежась:

— Ты свои садистские замашки забыл оставить за дверью. Выйди и зайди без них, пожалуйста.

Друг несколько минут изучающе меня рассматривает, после чего запрокидывает голову и громко смеется, а взгляд теплеет, черты лица незаметно смягчаются, и я могу свободно вздохнуть. Вот умеет же он.