Навет старого колдуна

Сквозь сон Лида явно услышала звук открывающейся и закрывающейся двери. Встав с постели и накинув халатик, она вышла на кухню. В свете фонаря с улицы она явно увидела своего «Ангела Хранителя». Дедок сидел на том же месте у окна и смотрел на женщину.

– Почаевничаем,- как и в прошлый раз проговорил он скрипучим голосом.

Лида быстро вскипятила чайник и собрала на стол, поставила дедку мед и сушки. Пока он пил чай, прикусывая сушками с медом, женщина молчала.

– Узнала, что Серафим умер?- спросил он, вытирая губы бородой,- легче мне было,- он помолчал, готовясь сказать самое важное,- Серафим свое умение передал внучке, пока она набирала силу, было терпимо. Но сейчас она стала сильнее меня. Уходить тебе надо от мужа.

– Уходить?- голос Лиды повторил слова дедка.

– Уходить,- настойчиво проговорил дедок,- ты все равно уйдешь, вот только живая или вынесут тебя, не могу сказать. Трудно будет мне тебя защитить.

– Завтра первое сентября,- глядя в его угольные глаза, проговорил голос Лиды,- Валя идет в первый класс, а послезавтра мы уедем.

– Засиделся я у тебя, пора мне,- дедок встал и засеменил к двери. Он так же вышел, не открывая входную дверь.

Ложась спасть, она опять почувствовала холод мрачного подземелья.

На следующий день Лида собирала старшую дочь в первый класс. В синей форме и в белом фартучке девочка была похожа на маленькую принцессу. Лида очень любила выращивать цветы, а в это лето старалась на славу. Огромный букет пришлось нести самой, детские ручки не удержали бы тяжести шапок георгинов и стрел гладиолусов. А вторая дочь, которая была младше всего на год, с завистью смотрела на сестру и безумно мечтала пойти в школу.

Муж как вчера ушел на работу, еще не возвращался. Даже первый школьный праздник не оторвал его от друзей по бутылке, хотя Лида много раз говорила ему про первое сентября. Но сейчас она думала, что это к лучшему, не помешает им спокойно отметить праздник. А на следующий день они с девочками переедут на квартиру, о съеме которой Лида уже договорилась.

Вечером она устроила дома праздник, испекла торт, купила вкусных конфет и с девочками отметили первый школьный день. А ночью ее разбудили крики пьяного мужа. Он никогда не кричал и всегда засыпал, молча на полу или на диване. Но сегодня муж был как в безумии. Вышла Лида на кухню и начала тихо уговаривать его не кричать громко, не будить детей. Пьяный муж вдруг как-то странно начал на нее смотреть, как будто не узнал или с кем-то спутал. Потом резко подскочил и ударил женщину по голове. Лида упала в угол кухни за стол. «Не успела»,- мелькнуло у нее, она пыталась подняться, но разъяренный муж с вытаращенными глазами и пеной у рта начал пинать ее ногами. От дикой боли она скорчилась, закричала и провалилась в холодную и мрачную бездну.

Пришла в себя Лида только в больнице. Ей было стыдно и обидно. Стыдно за то, что не смогла предотвратить произошедшее, а обидно за неудавшийся брак. А ведь она когда-то сильно любила своего мужа, и ни за что бы ни подумала, что в нем таится такое чудовище.

Днем она держалась, а по ночам беззвучно плакала в подушку. Ей хотелось выплакать всю боль и телесную, и душевную. Всю обиду за столько лет ожидания, траты нервов, надежд. Права была баба Зина, как сонная она ждала часа, когда муж в пьяном остервенении решится ее убить. И дедок ее предупреждал о том же. Надо было в ту же ночь переехать на квартиру. И ведь опять же дедок спас женщину от неминуемой смерти. Валя ей рассказала, как в ту ночь кто-то разбудил ее и тихим скрипучим голосом шепнул на ухо: «Беги к соседям, сейчас отец мать убьет», открыл окно и вытолкнул девочку в сад. «Беги прямо,- услышала она опять тот же голос,- в заборе есть дыра». Кто-то осветил забор, разделяющий их и соседей, и правда, девочка увидела дыру, и в этот момент тишину ночи пронзил крик матери. Не помня себя, Валя добежала до соседей и, что есть силы, забарабанила в окно. Сосед – сильный здоровый парень сразу прибежал и оттащил разъяренного Николая от жены. Быстро вызвали скорую, врачи спасли Лиду, буквально с того света достали, на волоске висела ее жизнь. А дыры в заборе, на другой день, не оказалось.

В палате все относились к ней по-своему. Молоденькая Галочка искренне помогала и постоянно твердила, что она никогда не выйдет замуж. Пожилая Анна Гавриловна смотрела на Лиду с нисхождением и вздыхала, приговаривая: «Да, трудная бабья доля». И всегда спорила с медсестрой Верой, которая громко советовала гнать такого изверга в три шеи.

– А как она одна будет двоих детей растить? У тебя вот еще нет детей, ты не знаешь, сколько денег нужно и здоровья,- твердила Анна Гавриловна,- а мужики, они все одинаковые. Перебесится и успокоится.

– Как же успокоится,- не унималась медсестра, подключая систему Лиде,- запомните, если раз поднял руку, так и будет дальше.

Не вступала в полемику Евгения Максимовна - моложавая, опрятная женщина, она всегда хорошо выглядела и всем улыбалась. «Наверно, всю жизнь прожила в счастье и довольствии с хорошим мужем» - невольно завидовала Лида. А когда разговорились, то оказалось, что Евгения Максимовна давно живет одна. Расставшись с мужем - пьяницей, она вырастила троих детей достойными людьми, выучила их, и они хорошо устроились в жизни. Без конца дети ей звонили, справлялись о здоровье. А когда навещали, то обязательно привозили ей розы. Такие роскошные букеты Лида видела только в кино.

– А вам дарили цветы?- как-то спросила Евгения Максимовна.

– Когда дружили, Коля приносил полевые васильки. Один букетик у меня даже засушенный хранится на память,- с грустью вспомнила Лида.

– Послушайте, Лидочка,- горячо начала Евгения Максимовна,- вы молодая и красивая женщина, что вы терпите своего пьяницу? Он ведь может вас и убить. И тогда что? Что будет с вашими детьми? Кто их на ноги поставит, людьми вырастит? У вас одни мысли: «Где мой Колечка? В какой компании гуляет, под каким забором его искать?» А потом от него же прятаться по лопухам. Послушайте, милая, жизнь так прекрасна, столько хорошего в ней, надо просто не плыть по течению, а остановиться и подумать. Что я хочу в жизни? Если вам нравится ваша жизнь, тогда терпите и дальше. К сорока годам вы уже, может, будете на инвалидности, а ваши дети будут просыпаться по ночам от криков пьяного отца. В школе на них будут смотреть, как на прокаженных. Лидочка, поверьте, в каждой женщине заложена великая сила. Надо только поднять голову повыше, распрямить плечи и сказать себе: «Я достойна лучшей жизни! Я смогу все преодолеть!» Сначала будет трудно, а потом пойдет на лад. И настанет день, когда вы сами себе скажите, что правильно поступили. И детям своим вы дадите больше любви, ласки и заботы. У вас красивые голубые глаза и роскошные каштановые волосы, у вас походка королевы. Такая женщина не должна мириться с подобным, такая женщина должна добиться настоящего счастья. А где-нибудь на теплом южном морском берегу, как Ассоль, вы встретите своего Грея.

Тогда слова Евгении Максимовны о море звучали как несбыточная сказка. «Алые паруса» - была одной из любимых книг Лиды, многие эпизоды она знала наизусть. В ту ночь Лиде приснился удивительный сон. В розовом платье с распушенными волосами она идет по кромке воды. Море ласково щекочет ей ноги, легкий ветерок шевелит складки платья. На душе спокойно, весело, чувство исполненной мечты наполняет ее гордостью, что она смогла все пережить, все преодолеть. Морская гладь тиха и спокойна. А на берегу ее ждет мужчина…

В больницу приходила свекровь, говорила, что Колю забрали в милицию, уверяла, что она должна простить мужа. Лида сказала, что подаст на развод и уйдет к родителям. Приходили из милиции, спрашивали, как было дело, записывали, сказали, что мужу грозит срок. Опять приходила свекровь, уже просила простить мужа, сообщила, что дом, подаренный на свадьбу, они оставляют Лиде с детьми, а Коля вернется к родителям. Просила не доводить дело до суда. Лида согласилась, но с условием, чтобы Николай близко не подходил ни к дому, ни к ней, ни к детям.

С тех дней на больничной койке, прошло уже шесть лет. Лида действительно подняла выше голову, стряхнула с плеч неудавшийся брак, не послушала советы «заботливых» советчиц на счет «терпеливой бабьей доли», и повезла семейный воз по одной ей известной тропе к поставленной цели.

Ее открытые голубые глаза, все также распахнуто смотрели на мир, но озорные огонечки в них уже не играли, а сидели в уголках, поджав ноги; изогнутые брови, тонкий нос и очерченные пухлые губки, как и прежде, придавали очаровательную прелесть и юношеский задор ее лицу. Но во всем ее облике: повороте головы, приспущенных ресницах сквозило одно - не трогайте меня, я вдоволь настрадалась и хочу только спокойствия и тихого счастья с детьми. Позади встречи и проводы девочек в младшие классы начальной школы. Сейчас они стали подругами, по всем мелочам советуются, переживают вместе радости и печали. Этой единственной радостью в жизни – любовью дочерей она дорожила больше всего на свете.