Найди ее лицо

— Демместоидные жуки, — шепнул Фрэнк, но Джан ткнула его локтем, требуя, чтобы он замолчал.

Фрэнк знал о жуках-кожеедах, дерместидах — он произносил их «демместоид», — так как ассистенты в офисе судмедэксперта частенько говорили о них, хотя сам он ни разу не видел, чтобы их использовали. Обычно их находили на падали или сбитых машинами животных, где они откладывали яйца, и личинки появлялись через несколько дней.

— Эти жуки хороши для мелких объектов, вроде птиц, — сказал ему один из ассистентов. — На скелетах им нужно очень много времени, чтобы выполнить работу.

Ассистенты же предпочитали смывать с головы плоть крепким раствором отбеливателя, который работал намного быстрее, и смотреть на него было не так жутко, как на жуков. Потому-то Фрэнк и удивился, когда через несколько недель Лоуренс Энджел прислал ему сообщение, в котором рекомендовал пользоваться кожеедами для очистки одного черепа, который он осмотрел. Жертва — женщина — была убита выстрелом в голову, к тому же она еще и обгорела.

Энджел руководил отделом антропологии Смитсоновского музея естественной истории с 1962 года. Аккуратный и миниатюрный, он предпочитал галстук-бабочку и обладал взрывной энергией. Многие годы занимался судебно-медицинской работой для ФБР и чтением лекций в Университете Джорджа Вашингтона. Фрэнк первый раз съездил к Энджелу в 1978 году, когда тот работал над мужчиной, найденным в Белль-Глэйд, штат Флорида. В последние год-два он все чаще обращался к Энджелу за советом, как определить пол, возраст, расовую принадлежность и индивидуальные особенности жертв, особенно в связи с тем, что Крогмэн стал стареть и уже не мог выполнять такой большой объем работы.

Обгоревший череп стал первым после девочки в большом чемодане черепом, привезенным Фрэнком в Вашингтон. Жертва, вероятно, была проституткой, и некоего мужчину арестовали и обвинили в ее убийстве. Он заявил полиции, что не знает ее имени. После того как они занимались сексом в его квартире, он вышел в туалет, а когда вернулся, то обнаружил, что исчез кошелек. Заподозрив женщину, он выстрелил в нее. Неясно, умерла ли она сразу, но он оттащил ее в соседний дом и поджег.

У черепа отсутствовал большой кусок с правой стороны — часть правого глазного отверстия и скулы, — хотя большая часть зубов была на месте, за исключением двух передних верхних. Информация Энджела, как всегда, дала для работы Фрэнку много деталей. Он практически мог представить себе эту женщину.

У девушки, писал Энджел, «крайний прогнатизм при довольно больших зубах, широкая расщелина между верхними передними резцами, сравнительно маленький, широкий, но не с низкой переносицей нос с приподнятым кончиком, квадратные глазницы, довольно маленькие и горизонтально расположенные, что предполагает широко открытые глаза без угловых складок; лоб относительно высокий, с сагиттальным костистым выступом, вероятно, с заметной, средней, но не особо выраженной мускулистостью. Лицо неширокое, и его верхняя часть невысока в сравнении с зубами и скулами».

Несмотря на рекомендацию Энджела, ассистенты в офисе судмедэксперта Филадельфии для удаления мягких тканей решили воспользоваться отбеливателем и детергентами, а не жуками.

Когда Фрэнк почти закончил работу над бюстом, он решил сделать одну копию с вылепленными коротко подстриженными волосами, а другую — в большом парике с распущенными вьющимися волосами. Он сделал и цветные, и черно-белые снимки с обеих копий и отдал их Эллису Вербу, который вел это дело.

Прежде чем что-нибудь сказать, детектив некоторое время разглядывал фотографии.

— Это могли быть два разных человека, — сказал он, словно только сейчас поняв, насколько сильно можно изменить лицо простой сменой прически.

Верб показал снимки в разных барах в северной Филадельфии. Один из информаторов указал на снимок и сообщил, что лицо напоминает Ванду Джекобс. Желая это подтвердить, Верб спросил, с кем она приятельствовала. Он получил имя женщины, которая жила в микрорайоне южной Филадельфии.

Герри Уайт из офиса судмедэксперта с того момента принял это дело. Холодным серым днем, когда деревья стояли голые, а бушующий поток реки Делавэр казался практически единственным, что оживляло картину, Уайт и Фрэнк отправились в южную Филадельфию на встречу с этой женщиной. Уайт предупредил Фрэнка, что здесь люди, бывает, стреляют в тебя из окон.

Когда они нашли место, где жила приятельница Ванды Джекобс, они втроем вышли на улицу, чтобы посидеть на скамейке на свежем воздухе. Фрэнк постоянно озирался по сторонам, ожидая, что кто-нибудь начнет пальбу. Уайт достал фотографии и спросил, есть ли в них сходство с кем-то из ее знакомых. Один из черно-белых снимков, тот, на котором у девушки были короткие волосы, привлек ее внимание.

— А, вы знакомы с моей подругой Вандой, — протянула она.

Уайт сказал, что это гипсовый бюст. Она повернулась к Фрэнку, до того момента не проронившему ни слова:

— Это вы ее вылепили?

Фрэнк кивнул. Женщина никак не могла понять, зачем ее подруге понадобилось заказывать свой бюст. Она не знала, что Ванда мертва.

— Где вы это вылепили? — спросила она.

Фрэнк ответил, что у себя в студии. Женщина все еще не понимала, что происходит, поэтому в конце концов ей показали фотографию обгоревшего черепа.

— О Боже! — вскричала она. — Ванда умерла!

Тело на соседнем сиденье

1984 год

Фрэнк организовал небольшой отпуск в своем фотобизнесе, чтобы съездить в Вашингтон. Группа студентов из художественной школы Флейшера отправлялась посмотреть открытую в Национальной галерее выставку работ Родена, и он воспользовался оказией, чтобы поехать с ними. Оказавшись в столице, он хотел повидаться с другом, работающим в Пентагоне.

Благодаря доктору Филлинджеру Фрэнк познакомился с большим числом людей из правоохранительных органов — техасскими рейнджерами, экспертами-полиграфистами, антропологами, даже с армейскими офицерами, — и каждый раз, когда они приглашали его приехать повидаться, он неизменно ловил их на слове. Для него это всегда означало возможность получить работу в судебной медицине. Никто никогда не знал, чем он занимается, если только он сам не рассказывал.

Когда они подъехали к Национальной галерее, Фрэнк откололся от группы и пошел по Конститьюшн-авеню мимо Национальных архивов. Обнаружив, что стоит прямо у входа в Музей естественной истории, он решил заскочить к Стефани Дамадио.

Дамадио, молодой антрополог, работала с Лоуренсом Энджелом и была своеобразным посредником между ним и полицией, нуждавшейся в его помощи. Все больше и больше полицейских управлений начинали понимать, что, будучи государственными органами, они могут бесплатно пользоваться услугами Смитсоновского университета. Нужно получить оценку скелета? Посылайте его в Музей естественной истории.

Проблема заключалась в том, чтобы договориться о встрече с Энджелом, с его-то безумным графиком работы и поездками по стране. Даже когда пошатнулось здоровье, он продолжал работать почти до самого последнего дня. Если он принимал в работу скелет — а непременным условием было, что на передаваемых скелетах не могло оставаться никакой плоти, — то было маловероятно, что он сразу же им займется. Иногда скелеты неделями лежали вокруг лаборатории Энджела и начинали пованивать.

Знакомство с Энджелом означало, что Фрэнк в состоянии помочь полиции. Например, как несколько месяцев назад помог двум детективам из Нью-Йорка в расследования убийства женщины, которую застрелили и бросили в Гарримановском государственном парке. Это была белая женщина в возрасте от тридцати пяти до сорока пяти лет, среднего телосложения. Фрэнк должен был сделать ее бюст, однако детективы рассчитывали, что Энджел сможет дать им больше информации.