Назад дороги нет

Набираю номер своего помощника и предупреждаю, что в ближайшие пару дней на меня могут не рассчитывать. В ответ бодро рапортуют, что справятся, в чём я почти не сомневаюсь. Через пару минут, когда все распоряжения отданы и усвоены, кладу телефон рядом и долго размышляю о том, чем занимается сейчас Ася. Развод — не самый приятный период в жизни, уж я-то знаю. Снова набираю её номер, но ответа так и нет. Эх, чёрт. Ну и хрен с ним. Отворачиваюсь на другой бок, но всё-таки тишина на том конце провода меня мучает до кровавых чертей перед глазами. Куда же ты делась, Ася — почти свободная женщина?

Переворачиваюсь на спину, закидываю руки за голову, закрываю глаза и вижу перед собой светловолосую валькирию, которой почти брежу последние дни. Такая красивая, отзывчивая любому прикосновению, сладкая…

И в мыслях о ней сон приходит почти мгновенно, а с ним и покой.

***

— Куда хоть ехать? — спрашиваю, когда мотоцикл оседлан, а Карл провожает меня, словно заботливая мамаша.

— За окружной дорогой сворачиваешь на трассу. Ищешь рекламу пансионата “Солнечные просторы” — там ориентир, у дороги, не проскочишь. Сворачиваешь влево, между сосен по узкой дорожке едешь, и через десяток километров увидишь двухэтажное здание больницы. В ней Волка и ищи.

— И как его туда занесло-то, понять не могу...

— Если он уже очухался, то узнаешь, — говорит Карл и зачёсывает пятернёй белые волосы назад. — В общем, держи меня в курсе, если что понадобится, звони. Договорились?

Киваю, пожимаю бледную ладонь, завожу мотор и стартую. Время дорого, а желание узнать, что стряслось с Волком слишком велико, чтобы я мог позволить себе мешкать.

До окружной дороги добираюсь в рекордно короткие сроки, а там и до выезда на трассу — рукой подать. Дорога в это время суток почти пустая: люди ещё видят последние сны в тёплых кроватях, готовят завтраки, принимают душ, а я мчу вперёд, объезжая колдобины, с одной целью — успеть. Не очень мне понравился тон Карла и его замечание о почти выбитых мозгах Волка. Да, у нас есть деньги, чтобы поставить старинного приятеля на ноги, но можно ли будет считать это жизнью?

На спидометре почти запредельные показатели, мотор ревёт, разрывая сонную тишину пригорода, сердце в груди скачет галопом, а я жалею, что не умею летать. Ну почему так медленно? Деревья мимо проносятся, сливаясь в тугую зелёную ленту, дорога стелется под колёсами, и я постепенно снижаю скорость, потому что впереди показывается огромный баннер с призывом провести свой досуг в пансионате “Солнечные просторы”. Название, конечно, дебильнее не придумаешь. Откуда в сосновом бору солнечные просторы? Ересь же.

Одно радует — уже скоро. А вот и сосны, хвала богам.

Сворачиваю на узкую дорожку меж высоченных деревьев, проклиная попадающие под колёса ветки и камушки. Воздух здесь чистый и свежий до такой степени, что не сдерживаюсь и вдыхаю полной грудью. Хорошо-то как. Вроде, жизнь исправно подкидывает омерзительные сюрпризы, но вот именно сейчас, в этот самый момент, всё просто охрененно. Прав Роджер, говоря, что нужно научиться радоваться мелочам и сиюминутному. Завтра обязательно случится какое-нибудь дерьмо, потому хоть иногда, но нужно заставлять себя наслаждаться красотой бытия — простой и понятной.

Пока любовался ветками-палками и дышал полной грудью, на миг утратил концентрацию и не заметил девушку с огромным чемоданом, которая отпрыгнула в сторону, чуть не попав под колёса моего байка. Какого чёрта?!

Резко торможу, спрыгиваю на землю и бегу обратно, чтобы убедиться, что никому не причинил вреда. Как я, чёрт возьми, не заметил её?! Совсем головой тронулся?! И откуда она вообще в такую рань в лесу этом чёртовом оказалась?

— С вами всё в порядке? — спрашиваю, подбегая к девушке в тёмно-синих джинсах и фиолетовой футболке. Сидит на земле, закрыв руками лицо, светлые волосы разметались по вздрагивающим плечам, а у меня горло спазмом сжимает, когда представлю, что мог её покалечить. Огромный чемодан валяется чуть поодаль — наверное, упал, когда она пыталась уберечься от моих колёс. — Я вас зацепил? Ударились?

Она резко замирает и поднимает на меня заплаканное лицо, а в прозрачных голубых глазах сотни эмоций отражаются.

— Чёрт возьми, — выдыхаю, а губы сами собой растягиваются в улыбке, — Ася…

— Витя? — спрашивает дрожащим голосом, но очень быстро берёт себя в руки, вытирает слёзы и прищуривается. — Ты меня чуть не убил только что!

10. Ася

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю, не веря своим глазам.

Господи, я забралась в такую глушь, оставила дома выключенный телефон, чтобы меня никто не нашёл... просто хотела отдохнуть, перегрузиться, обнулиться полностью. И я ведь отчаялась дождаться звонка Викинга, окончательно убедила себя, что не нужна ему, что не помнит — или предпочитает забыть, — потому и не звонит. И вот он здесь, сидит на корточках напротив, и я тону в серых грозовых глазах, увлекаемая ураганом, подхваченная им. А Викинг ещё и улыбается, гад такой, точно, в самом деле, рад меня видеть. Притворщик.

— К другу в больницу ехал, — отвечает, протягивая руку и убирая волосы с моего лица. Вздрагиваю, когда его пальцы касаются моего лба, будто бы случайно. — Задумался, засмотрелся, а тут кто-то в сторону отпрыгивает. Я чуть не обделался с перепугу.

Смеётся, а в звуке этом — облегчение.

Нет-нет, нужно убегать отсюда, потому что ничем хорошим это не закончится. Слишком многое навалилось со всех сторон в последнее время, и роман с кем бы то ни было не входит в мои планы, даже с таким потрясающим мужиком, как Викинг. Но, чёрт возьми, где найти силы, чтобы уйти, когда он так близко, и я, кажется, слышу биение его сердца в сильной груди?

— За дорогой нужно следить, — бурчу и пытаюсь подняться, но я так испугалась, что ноги не слушаются.

Отказали, что ли? Вот номер будет, если ещё и инвалидом останусь. Мало мне всего остального, да? Ох, чёрт, всё тело ломит, так вбок рванула, чуть не убилась. Осторожно шевелю левой стопой, потом правой, пытаясь не морщиться, чтобы Викинг не увидел мою слабость — терпеть не могу, когда меня жалеют, ненавижу просто.

Викинг тем временем легко поднимается на ноги — ты гляди, спортивный какой, прыгун — и протягивает мне руку. Ага, размечтался, сама справлюсь.

Стараясь не кряхтеть, чтобы сохранить чувство собственного достоинства, всё-таки заставляю себя встать. Прислушиваюсь к ощущениям и с радостью отмечаю, что ничего не сломано — так, может, пара синяков останется, но это ерунда, могло быть и хуже. На Викинга стараюсь не смотреть, чтобы не терять самообладание. Слишком хорошо помню, каким галопом неслось сердце в груди там, в "Бразерсе". Еле успокоилась.

— Ну, до свидания, — говорю, поднимая с земли чемодан. Господи, где были мои мозги, когда я столько шмотья с собой взяла в этот чёртов дом отдыха?! Ну, я ж не думала, что сероглазый возмутитель хрупкого спокойствия решит переехать меня на своём драндулете. Хотя, лучше бы переехал, не пришлось бы тащить такую тяжесть, потому что очень удобная ручка, которой был оснащён этот обтянутый кожей монстр, отломилась и улетела куда-то в сторону. Вот за что мне всё это, никто не знает?!

— Отдай, — просит, подходя совсем близко. — Совсем ополоумела?

Я стою, вцепившись пальцами в ручку чемодана и уткнувшись носом в шею Викинга. Аромат его кожи будоражит — солоноватый и пряный одновременно, а близость смущает до невозможности.

Отойди! Ну не стой ты так близко, я же не выдержу сейчас...

— Я сама. — Мой голос на удивление твёрд, а Викинг наклоняет ко мне лицо и улыбается.

Господи, ну не может живой человек — обычный, не в телевизоре — быть настолько красивым, но это какая-то странная красота, опасная даже.