Назад дороги нет

Он усмехается и достаёт из-под подушки шуршащий блестящий пакетик. Ты гляди, заботливый какой, и когда только успел заначку сделать? Вдруг задумываюсь, что совсем была бы не против родить ребёнка. От Викинга… Почему-то мне кажется, из него получился бы хороший отец. Прикусываю язык, чтобы в порыве нежности не ляпнуть о своём желании, которое и меня, если честно, порядочно пугает. Мы знакомы всего ничего, полтора раза переспали, а я о таком думаю. Глупая какая-то, невменяемая просто.

— Ася… что ты со мной делаешь? — спрашивает, нависая надо мной и устраиваясь меж разведённых в стороны ног. — Появилась в клубе, заставила все принципы по звезде пустить, в душу и мысли влезла. А теперь ещё и страстью своей с ног сшибаешь…

Прислоняется лбом к моему и прерывисто дышит, а я молчу, потому что не хочу глупой болтовнёй разрушить момент. Почему-то мне кажется, что Викинг не из тех, кто так легко говорит о чувствах.

— Расслабься, — просит, хотя, кажется, я и так превратилась в дрожащий кисель.

Викинг входит медленно, неторопливо, хотя, судя по всему, ему стоит это больших усилий.

— Мать их, — выдыхает, войдя на всю длину и замерев на мгновение. — Такая горячая…

Крепче обхватываю его талию ногами, а Викинг, почти теряя над собой контроль, с каждой секундой увеличивает темп, и вот мне уже кажется, что я попала в безумный водоворот, из которого нет ни сил, ни желания выбираться.

Снова оргазм накатывает волнами, уносит сознание прочь, а Викинг добивает меня, нашёптывая на ухо, насколько я прекрасна, и это доводит до высшей точки наслаждения. Лечу в пропасть, не боясь разбиться, потому что знаю — там, внизу, меня подхватят заботливые сильные руки.

И уже почти разбившись, слышу своё имя, сказанное охрипшим голосом, и Викинг делает последние толчки и замирает. Я смотрю сквозь молочно-белую пелену на него, и кажется, что никогда не видела человека красивее, чем он.

Я не знаю, что нас ждёт дальше, но воспоминания об этом мужчине — то, что будет согревать моё сердце всегда.

— Охренеть, — выдыхает Викинг и ложится рядом.

— Согласна.

Он хрипло смеётся, а татуированная грудь вздымается и опадает в такт прерывистому дыханию. Протягивает руку, гладит меня по щеке, а я убираю налипшие на высокий лоб русые волосы.

— Мне кажется, я сдох к чертям собачьим.

— Значит, мы сделали это вместе.

— Вместе… — говорит, и взгляд его мрачнеет.

Мне не нравится то, что мелькает в стальных глазах, и я переворачиваюсь на бок, а Викинг освобождает меня от кожаных оков.

— Всё хорошо? — спрашиваю, потирая слегка покрасневшие запястья.

Викинг молчит и гладит меня по плечу — неторопливо, о чём-то размышляя, а я чувствую, что начинаю злиться. Если он мне сейчас скажет, что у него есть с кем-то отношения — серьёзные, длительные, или начнёт заливать, что мы разные люди, и он не должен портить мне жизнь — ну, всю ту хрень, которой любят прикрываться мужики, получившие от женщины своё и мечтающие поскорее от неё избавиться, — я его убью. Ну, покалечу так точно.

— Всё отлично, — усмехается и целует меня в ладонь. — Просто… скажи мне: ты действительно хочешь быть со мной? Я не очень люблю ходить вокруг да около.

Мне не нужно много думать, чтобы ответить на этот вопрос.

— Да, хочу.

Мне тоже хочется, чтобы между нами не было тайн и недомолвок, потому что любая ложь, равно как и скрытая правда, рано или поздно способна разрушить всё.

— Я бы мог сейчас завести унылую песню о том, что я тебе не подхожу по многим причинам. Ещё мог бы сказать, что у меня почти нет времени на отношения — нормальные — из-за работы и много чего ещё, но ты мне нравишься. Потому я буду пытаться выжать из себя максимум.

Я слушаю его, а на лице глупая улыбка сама собой расползается.

— Я, знаешь ли, тот ещё подарок, — говорю, пододвигаюсь ближе, закидываю на Викинга ногу и принимаюсь загибать пальцы: — Боюсь грозы до тошноты. Ещё даже не развелась, кстати. Татуировку хочу сделать, иногда могу выпить лишнего. Но я тоже постараюсь, как ты говоришь, выжать из себя максимум.

— Насчёт мужа, кстати, — говорит, а я чувствую, как напрягается рука, лежащая на моей спине. — Детей, как я понимаю, нет.

Вздыхаю и крепче обнимаю Викинга за шею.

— Правильно понимаешь.

— Не буду спрашивать, почему, но это облегчает ситуацию с разводом. Скажи мне только: ты окончательно решение приняла? Не передумаешь?

— Нет уж, не передумаю, — фыркаю, представив, как после всего случившегося, возвращаюсь к Саше. — Я вообще своих решений не меняю.

Хмыкает и расслабляется. Неужели и правда, думал, что я могу с ним вот так предаваться любви, а потом бежать к мужу обратно? Странный —мужчины — народ.

— Не зря я тебя валькирией назвал, такая ты и есть.

— А ты? Раз пошла такая пьянка, поделись и ты… жёны, дети, многочисленные любовницы.

В ответ — долгая пауза, за время которой уже успела напридумывать себе разнообразных страхов.

— Есть не хочешь? — вдруг спрашивает, садясь, а я смотрю на него снизу вверх и не могу понять, что происходит. — Что-то я голоден, как волк.

Мне кажется или я что-то не то спросила? Но ведь должна же знать и понимать, во что ввязываюсь, и чем всё это может закончиться.

— Ну, пойдём, поедим, раз голоден, — говорю, слезая с кровати.

Ой, что-то мне всё это не нравится. И почему я у Полины и её парня — Брэйна — не выяснила подробности жизни Викинга?! Вот сейчас окажется, что у него пятеро детей и три жены в разных городах спрятаны, супруга дожидаясь, вот будет номер.

Но я не хочу прятать голову в песок и снова делать вид, что всё хорошо и нормально. Если и заводить новые отношения так скоро, то нужно знать, во что влезаю.

Понимаю, что для начала мне нужно сходить в душ, и там, стоя под водой, подумать хорошенько, чем может закончиться наша прогулка в поисках еды. Вдруг это конец? Вдруг узнаю что-то такое, с чем не смогу смириться? Не хочу быть ничьей любовницей — от одной мысли о таком развитии событий наизнанку выворачивает. Нет уж, лучше сдохнуть в одиночестве, чем в этот грязный омут нырять с головой. Конечно, вытравить Викинга из души будет очень тяжело, но возможно. Главное — захотеть, и тогда всё получится.

Нет, всё-таки почему-то не верится, что он может быть настолько двуличным и подлым, это я, наверное, на воду дую, но его состояние внушает опасение — слишком встревоженным показался после моего вопроса, словно я влезла без спроса на ту территорию, где мне не место.

— О чём задумалась? — спрашивает, подойдя сзади и прижимая к горячему телу. Чёрт возьми, у него снова эрекция… Ну вот как противиться, когда его руки, кажется, знают моё тело лучше, чем знаю его я сама. — Я чем-то тебя обидел?