Назия просит обойтись без поминок

Сорайя кивнула, чтобы не выдать, как мало она на самом деле знает о жизни Назии.

– Через два года, когда операция завершилась, Салим-бхай стал пропадать по нескольку дней кряду, – продолжила Наурин, разговаривая, скорее, сама с собой, чем с Сорайей. – ДМК на тот момент уже сцепились с вооруженными силами. Назию раздражало, что Салим постоянно куда-то пропадает, но она оставалась ему верна. В девяносто шестом Салим-бхай исчез без следа. На этот раз он не вернулся домой даже спустя несколько дней, и никто из его соратников по партии не представлял, где он может находиться. Именно тогда Назия с дочерью, Сабин, переехали к нам. У нас было гораздо безопаснее, потому что правительство начало обыскивать дома активистов ДМК.

– А почему он не взял их с собой, Наурин-биби?

Наурин на это лишь ухмыльнулась, прошла к туалетному столику и открутила крышечку тюбика своего ночного крема. Сорайя посмотрела на пар, поднимающийся от чая. Опасаясь, что напиток остынет, прежде чем Наурин-биби его выпьет, она спешно переставила чашку на туалетный столик. Наурин ответила на этот жест молчаливым кивком. Она приложила пальцы к контуру челюсти, чуть уперев кончики отполированных ногтей в пухлое лицо, и внимательно осмотрела свое отражение в зеркале. Веки уставших глаз чуть подрагивали, и она наклонила голову в сторону, чтобы рассмотреть свой профиль. Затем принялась мазать кремом щеки с ямочками.

– Салим-бхай развелся с Назией, прежде чем покинуть страну, – сказала Наурин. – Наверняка бросил ее ради другой женщины. Думаю, проблемы с ДМК были лишь отговоркой, чтобы бросить Назию и Сабин.

– Что вы имеете в виду? Разве он их не любил?

Наурин убрала руки от лица и задумчиво вздохнула.

– Я хотела вас кое о чем спросить, – чуть поколебавшись, добавила Сорайя. – За несколько дней до смерти Назия-апа отдала мне сари. Она сказала, что надевала его в день своей свадьбы. Я не хотела его брать, но она настаивала, так что пришлось. Она велела спросить у вас, что с ним делать после того, как ее не станет.

Обрадованная тем, что они переключились с неудачного брака Назии на ее свадебное платье, Наурин сжала пальцами переносицу и сделала глубокий вдох. Затем, будто только сейчас вспомнив, что Сорайя все еще находится в комнате, послала ей загадочную улыбку.

Все еще не зная, как был истолкован ее вопрос, девушка вдруг ощутила укол вины. Ее вновь охватил страх потерять работу, которая оплачивает счета и открывает Ракибу двери в будущее. «Почему ты не можешь сперва подумать, а только потом открывать рот?» – укорила она себя.

– Сорайя, – произнесла Наурин, – можешь оставить сари себе. Назия-апа просто хотела, чтобы именно в нем ты подавала еду гостям на субботней вечеринке. Би Джаан будет занята на кухне. Так что мне понадобится твоя помощь. Завтра я тебя подробно проинструктирую.

– Как скажете, – кивнула девушка, неуверенная, уместно ли улыбнуться Наурин-биби в такой печальный момент.

– И еще кое-что, – вспомнила та. – Вели Би Джаан уложить тебе волосы в прическу, которую носила Назия-апа.

Сорайя, хоть и ошеломленная просьбой хозяйки, никоим образом этого не выказала. Лишь кивнула и молча покинула комнату, будто солдат, привыкший подчиняться приказам.

Когда горничная ушла, Наурин открыла ящичек туалетного столика и достала карманный дневник Назии. Пролистала страницы, небрежно сгибая корешок, и остановилась на записи, сделанной красными чернилами.

«Моя жизнь – история с множеством рассказчиков, и у каждого свое мнение о том, что в ней важно, а что нет. Когда я умру, пусть каждый рассказчик будет услышан».

Наурин закрыла дневник, придавила обложку пальцами и вернулась к нанесению ночного крема на кожу под скулами.

Но тут вдруг в ее спальню ворвался взбешенный Асфанд.

– Нури, ты совершаешь ошибку! – заявил он.

Это неожиданное замечание рассердило Наурин. «Так он подслушивал наш с Сорайей разговор?» – подумала она.

– Как ты можешь позволить этой девчонке подавать еду гостям в сари Назии?! – рявкнул Асфанд, подтверждая ее догадку. – Не знаю, чего ты пытаешься добиться, устраивая эту субботнюю вечеринку. Но это уже просто ни в какие ворота…

– Ты суешь нос в дела, которые тебя не касаются! – перебила Наурин. – Хотя чего еще от тебя ожидать? Тебе же хватало наглости совать член куда не положено целых пятнадцать лет.

– Хватит, Нури! – взревел Асфанд.

– Я велела тебе не вмешиваться, – сурово отозвалась та. – Я всего лишь следую инструкциям сестры. Что тут непонятного?

– Твоя сестра мертва, – напомнил муж. – Перестань руководствоваться ее дневником. Невозможно понять, чего она хотела, просто читая записи в блокноте.

– О, так, значит, мне просто наплевать на ее просьбы, да, Асфанд? Уверена, уж ты-то знал, чего она хочет, – сказала Наурин, глядя на него в отражении зеркала. – Думал, я не в курсе ваших темных делишек? Но я все знала.

– И позволяла этому продолжаться, – тихо отозвался Асфанд, будто делясь тайной. – Ты могла нас остановить.

Наурин поднялась из-за туалетного столика, раздувая ноздри, и направилась к кровати.

– Ты прав, – сказала она, укладываясь и выключая настольную лампу. – Вас должна была остановить я. Но я, идиотка, считала, что мой муж и сам понимает, что изменять жене нехорошо – да еще и с ее собственной сестрой!

– Нури, не устраивай драм.

Наурин упала лицом в подушку, глубоко вжалась в ее мягкие недра. Асфанд медленно побрел на открытую веранду и зажег сигарету в надежде немного успокоить нервы. Вскоре всхлипы Наурин сменились тихим храпом, но и он напоминал Асфанду о ее незримом присутствии, вызывающем тревогу, как и о ее гневе из-за его прошлых ошибок.

Ссоры и соболезнования

Сорайя сидела на тонкой полоске ухоженного газона, жесткий срез травы впивался в мягкую кожу ее ладоней. Паллав красного сари Назии был небрежно закинут за спину. К плечу девушки полз муравей, но она не обращала внимания на легкую щекотку, отдававшуюся вдоль позвоночника. Словно завороженная, она глядела на вечернее небо, испещренное пятнами розового и серого, позабыв даже, насколько неловко ей было в этом сари.

– Глупая девчонка! – сердито проворчала Би Джаан, увидев ее из крыла прислуги. Затем вразвалочку спустилась в сад и замахала руками в воздухе.

Сорайя опустила голову и обернулась к тетушке, морок спал.

– Ты чего уселась на траву? – по мере приближения к племяннице голос Би Джаан становился все более грозным. – Испортишь сари Назии-апа. Как можно быть такой легкомысленной? Знаешь, как ей было дорого это сари? Она настояла на том, чтобы надеть его на свадьбу, хотя ее мать категорически возражала.