Не борись со мной, малышка

— У тебя вроде был выход на товарищей, которые угнанные машины разбирают и запчасти в регионы толкают?

Вместо ответа я стискиваю зубы. Больше пятнадцати лет прошло с тех пор, как я свалил от отца и послал на хер весь его бизнес. Никакие бабки не смогли остановить. Но семейное прошлое до сих пор аукается.

— Надо бы пробить, Егорка, — уже совсем другим тоном, без приказа, говорит Сыровский. — Не поймаем этого ублюдка по горячим следам, в следующем месяце получим еще один труп. Еще одну девчонку.

— Понял, Александр Павлович. — Встаю с места. — Сделаю, что смогу.

Мне ни капли не улыбается беспокоить отцовских шестерок. Первый закон природы: «За все нужно платить», — пока никто не отменял.

Но если Смагин достанет нужные номера, а Касьянов согласится организовать встречу на нейтральной территории — в клубе… на этом моя мысль упирается в симпатичный фигуристый тупик. Царапины на спине мгновенно вспыхивают огнем, и на душе немного легчает.

Глава 9

Сразу после разговора с полканом меня засасывает текучка. Другие дела никто не отменял, потому приходится звонить, ездить и составлять бесконечные бумажки.

Ничего общего с веселыми буднями следователей из отечественных сериалов. Еще меньше общего с буйными фантазиями бывшей жены о сказочном ББП (бани, бабы и попойки). Галера с запредельным количеством мудаков и прочей криминальной фауны.

В спешке я не успеваю заехать на перекус домой или добраться до приличной столовой. На завтрак заталкиваю в себя сэндвич из ближайшего магазина. А на обед бессовестно подъедаю падаванские котлеты — свеженькое подношение для Байкала.

К счастью, совесть не ёкает, а соучастник ограбления — Смагин — даже не чавкает.

После такой собачьей работы к вечеру уже не хочется никаких клубов и воротит от стремных колючих рож. Острая передозировка.

Чтобы заставить себя ехать в «Бизон», приходится бахнуть двойной эспрессо и вспомнить одну гордую жрицу любви в блядском школьном платье.

Так и рулю к Касьянову — с привставшим бойцом и горящим сердцем. Параллельно прикидываю по пути, в какой «праздник жизни» выльется мне очередная услуга отцовских специалистов, и какой стресс после этого придется снимать жрице.

О том, что не получу никакую помощь или что жрица не пожелает бороться со стрессом, почему-то и не думается. В голове словно блок на подобное развитие событий. Но когда приезжаю на место, удача поворачивается ко мне двумя здоровенными булками.

Первая в лице отцовской шестерки, укуренной до бессознательного состояния и не способной ответить ни на один вопрос. Вторая в виде строя мелкосисечных официанток, ни капли не похожих на мою роскошную амазонку.

Попадос в чистом виде!

— Ты получил от него, что хотел? — интересуется хозяин клуба, Игнат Касьянов*. — Мои парни собираются выкинуть этот мусор на помойку, чтобы не вонял здесь.

Он садится на соседний стул и стреляет хмурым взглядом по сторонам.

— Мне бы информацию из этого укурка вначале выбить…

— Теперь это просто тело, — кивает на шестерку Игнат. — Кстати… Твой отец с ним больше не работает.

— Блядь, да что ж так не вовремя?! — Становится совсем «хорошо».

— Надо дома бывать чаще. Тогда, глядишь, и был бы в курсе, — скалится этот засранец.

— Ты это… полено из глаза не забудь достать. — Намекаю на такие же «теплые» семейные отношения у самого Касьянова. — Кто б заливал?!

— Мне мое полено не мешает. А вот у тебя, похоже, проблемы.

— У меня тачка… — Раз план «А» похерен, приходится включить план «Б». — Найти надо.

— Из Питера укатилась. Или сюда по запчастям приехала? — Не глядя на меня, уточняет Игнат.

— Из. Куда? Хрен ее знает, — произношу, отвернувшись в другую сторону. Здесь наверняка хватает любопытных глаз. Лучше не палиться задушевными беседами.

— И этот хрен тебе надо найти? — уточняет Игнат.

— На хрене два трупа. Не поймаю за неделю, может появиться третий.

Беру со стойки рюмку с «комплиментом» от бармена — чистой водой. И опрокидываю в себя, как водку.

— Перспектива, однако, — тянет Касьянов.

— Сам нарадоваться не могу. Поможешь?

— Дома тебе помогли бы быстрее. — Снова скалится. Так и напрашивается на экстренное выравнивание зубов. — Не совсем мое поле… правда, один номерок есть, — добавляет уже серьезно.

— Скинешь?

— Вначале узнаю, возьмется ли, — темнит Игнат. — Но при любом раскладе будешь должен.

Он поднимается со своего места, и будто не было никакого разговора, без прощания, ленивой походкой валит в сторону свеженькой стайки ночных бабочек.

На этом рабочий день можно считать оконченным. Хоть какой-то итог по одному вопросу и полный провал по второму.

Надеясь все же заметить свою жрицу, я еще раз скольжу взглядом по залу. Вздыхаю от тяжести в переполненных яйцах и их суровой доле — держать все в себе. А затем топаю к стоянке.

В перспективах на вечер — обыск холодильника и тесные объятия с подушкой. Если повезет, то до утра. Если не повезет — то до первого бессмертного дятла, которому понадобятся мой мозг и остальные потроха.

Как я ни пытаюсь убедить себя, что план огонь, оптимизма не прибавляется. Впору ехать в отдел и урабатывать себя до отключки.

С этими мыслями я подхожу к машине. Открываю дверь. Заношу правую ногу в салон… и от внезапного женского вскрика со всей дури впечатываюсь головой в стойку.

Глава 10

Алена

Если день начался с неприятности, к вечеру жди настоящего трындеца. Раньше я хорошо помнила эту примету. Муж делал все, чтобы она не забывалась. Но за четыре месяца на свободе извилины, похоже, совсем распрямились.

Вместо того чтобы быть начеку, я долбаный час прячусь от майора: обслуживаю клиентов ВИП-кабинок на втором этаже клуба, выслушиваю жалобы главного администратора и помогаю девочкам-танцовщицам переодеваться между номерами.

В общем, делаю все, чтобы не думать об умелых руках одного нахала. И в итоге горько расплачиваюсь за свою неосторожность.

— Подожди, красавица. И куда это ты спешишь?

Стоит всего на минуту выйти на улицу, чтобы отдышаться, меня окружают трое мужчин. Один из них кажется трезвым, а двое других слегка пошатываются.